Построен в 1985 году по ул. Сечевых Стрельцов, 49. Учебно-методический павильон Квіти України – высоко ценится в архитектурной среде. В конце 80-х проект получил награду Союза архитекторов Украины, как лучшее архитектурное произведение.

Уникальность Квіти України в его толерантности к внешней среде. Архитекторы использовали прием каскад – ступенчатое здание, возвышаясь, отходит на задний план. Таким образом здание дает больше света и пространства во внешнюю среду.

В подобной конструкции скрыт символизм – здание не давит и располагает к тому, чтобы вывести на первый план людей и растения.

До прошлого года в павильоне размещался супермаркет. Владелец здания – Rockwill Group. Ее управляющий партнер Алексей Пышный в этом году заявили о реконструкции здания под офисный центр с коворкингами, ресторанами и подземным паркингом. Стоимость проекта – $20 млн.

Владельцы хотят частично демонтировать его фасад. Что и попытались сделать, но активисты остановили работы. Они утверждают, что здание имеет историческую ценность – это часть советской эпохи, а потому требуют ее сохранения в первоначальном виде. Противостояние переместилось в судебную плоскость. Сейчас на здание наложен арест.

Находится по ул. Кудряшова, 1 неподалеку от Локомотивного депо. Построено в 1973 году по проекту архитектора Аллы Анищенко, одной из немногих женщин-архитекторов эпохи киевского модернизма. 

Анищенко впервые в СССР использовала уникальную инженерную структуру в форме шайбы. Это редкий пример применения вантовой конструктивной схемы крыши. Отсутствие вертикальных жёстких элементов позволило спланировать гибкое пространство и видимость «парящей геометрической формы». Благодаря этому архитектор также добилась равномерного доступа дневного света во внутренние части помещения.

Киевсовет передал землю под крытым рынком на Кудряшова, 1 в аренду на 10 лет ООО «Железнодорожный рынок». Теперь модернистское здание могут снести. Данные Госгеокадастра свидетельствуют о том, что целевое назначение участка – строительство и обслуживание зданий торговли.

Дом мебели возле ст.м. Дружбы Народов был знаковым сооружением своего времени. Построен в 1984 году.

Универсальный мебельный магазин-выставка с вогнутой крышей – результат экспериментальных поисков инженеров института КиївЗНДІЕП.

Самое примечательное в Доме мебели – покрытие: центральный зал магазина перекрыт висячей металлической мембраной. Короноподобная  крыша должна была пропускать естественный свет в магазин и одновременно защищать от перегрева внутренних помещений.

Технология оказалась не только новаторской и красивой, но и надежной: в 2014 году обсуждалась реконструкция фасада Дома мебели, но не кровли.

Если Вы заметили орфографическую ошибку, выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter.

Кратко про модернизм — Заметки о жизни за чашкой горячего кофе — LiveJournal

В ЖЖ не пишу, дабы свободного времени после работы и учебы практически не остается.
Мое короткое эссе по курсу «История советской архитектуры»
(по требованиям не более 3 страниц, поэтому тема не раскрыта).
Прошу строго не судить. Аргументированная критика, замечания и суждения приветствуются.

Советский модернизм, на мой взгляд, является самым спорным и недооценённым в нашей стране наследием. В последнее время эта архитектурная эпоха начинает «входить в моду», на нее все больше стали обращать внимание, изучать, издавать книги и публикации, но, к сожалению, в основном на иностранных языках. Архитектура советского модернизма стала своеобразным медийным образом постсоветского пространства.
Советский модернизм явление неисключительное, присущее одной конкретной стране, а повсеместный стиль, который вернул советскую архитектуру к общемировым тенденциям. При этом необходимо отметить, что этот стиль является последним большим знаковым советским архитектурным стилем после авангарда и сталинского ампира.
Как и архитектура авангарда, советский модернизм многоликий и многостилевой. В рамках данного эссе я не хочу останавливаться на каждом течении советского модернизма (неофункционализм, необрутализм, неоконструктивизм, футуризм, формализм и т.д.), а обращусь к отдельным примерам эпохи и их описанию.
Для периодизации советского модернизма используют года с 1955 по 1991 годы, т.е. от начала «хрущевской оттепели», в том числе с учетом выхода постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 4 ноября 1955 г. № 1871 «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», до распада Советского союза.
С точки зрения географической привязки стиля в рамках заданной темы необходимо рассматривать архитектуру данного периода не только в нынешних границах Российской Федерации, а по всем странам бывшего соц.блока, включая Румынию, Молдову, Грузию, Литву, Армению и прочих.
При замкнутости и закрытости советского строя, отсутствия возможности самовыражения архитектурного сообщества в массовом жилом строительстве, вся дерзость, экспрессия, полет творческой мысли ушли в создание общественных зданий разного масштаба: от автобусных остановок до градостроительных ансамблей новых центральных районов городов.
При рассмотрении советского модернизма наибольший интерес у меня вызывают именно крупные общественные здания: здания кинотеатров, музеев, спортивных комплексов, театров, дворцов культуры, вокзалов, гостиниц и т.д. Они монументальны, гипертрофированы, часто мономатериальны, с абсолютным отрицанием человеческого масштаба, пышных декораций и декоративного украшательства так присущих классической (исторической) архитектуре. Их главное достоинство, на мой взгляд, пластика несущего каркаса и ограждающих конструкций. Иногда в монотонный массив стен минималистично добавляются национальный колорит или отсылки к функциональности здания, например, неброский прочерченный орнамент, мозаичные панно, брутальные скульптурные композиции и т.д.
Как правило, в общей материи города, не важно исторического или застроенного индустриальными жилыми домами, здания советского модернизма выделяются как одни из главных доминант, которые создают и закрепляют градостроительные ансамбли.

Таким ансамблем, правда до конца нереализованным, является Дом советов в Калининграде. Дом советов на момент строительства не только должен был закрепить центр нового соц.города на месте уничтоженного средневекового, чуждого идеологии, но и обеспечить его высотную доминанту. Ансамбль центра города также должна была подчеркнуть площадь с фонтанами, ограниченная крупными транспортными магистралями.
Не могу не упомянуть ансамбль зданий площади Республики в Алма-Ате, Казахстан. Именно здесь меня восхищает здание Аппаратно-студийного комплекса Казахского телевидения. Это здание как будто метафора исторического стиля, выполненная в условных национальных формах. Прямоугольное здание одели в яркие, узорчатые национальные одежды, из которых убрали цветность, придали большую графичность, а из традиционных форм оставили только суть.
Не менее мощные с точки зрения использования национального колорита в формообразовании являются общественные здания Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана.
Отдельного упоминания заслуживает город Тольятти – брутальная версия города социалистической утопии. Генеральный план Автозаводского района без создания единого градостроительного центра города, но с четко обозначенными общественными зданиями можно считать произведением советского градостроительного и архитектурного искусства. Особенно хочется отметить очень амбициозный и немного футуристический,
на мой взгляд, градостроительный ансамбль комплекса зданий Дворца культуры и техники, который не только состоит из разных функциональных и объемных частей и поднят над уровнем земли «на ножки», но и имеет пешеходную зону над транспортными путями, которая должна была как мост соединить ДКИТ и набережную города через парк и другие общественные здания и сооружения. К сожалению, из-за дефицита финансирования пешеходная зона и часть зданий комплекса ДКИТ не были построены.
К сожалению, советский модернизм не считают наследием, достойным изучения и сохранения. В бывших странах соц.блока здания этой эпохи находятся в удручающем состоянии, многие из них заброшены и разрушаются. Эти величественные монументальные здания рассматриваются не как одно из стилистических явлений в мировой архитектуре, а как памятники советской эпохи, как символы оккупации, лишений и ограничений свободы личности.
Не знаю связано ли это с историческими событиями и памятью народа или нет, но модернистские здания Вильнюса на 70-80% заброшены и стоят угрюмыми исполинами в самом центре столицы Литвы. Местные жители, а порой и туристы, гуляя по городу их словно не замечают, как будто огромные массивные здания из стекла и бетона растворились в воздухе.
Также в ряде стран у нынешних владельцев зданий советского модернизма, если они после распада Советского союза были приватизированы и находятся в частной собственности, или правительств, если они находятся в государственной собственности, попросту может не хватать средств не только на их восстановление в первозданном виде, но и на банальное их поддержание в удовлетворительном состоянии.
Мне кажется обширная территория России и постсоветского пространства таит еще множество интереснейших малоизвестных и малоизученных построек советского модернизма, которые покажут архитектуру этой эпохи в новом для нас свете наравне с искусством советского андеграунда, как когда-то заново открыли искусство и архитектуру авангарда.

Советский модернизм – параллельная история архитектуры и урбанизма, которая является предметом текущих дискуссий

В последние годы тема советской модернистской архитектуры стала предметом огромного международного интереса в профессиональных кругах и широкой общественности. Этот растущий интерес обусловлен несколькими факторами: главным из них является глобальное открытие нового, чрезвычайно богатого пласта модернистского архитектурного наследия, которое было оторвано от западного исторического повествования в результате холодной войны.Потеряв большое количество шедевральных зданий советского периода, постсоветские общества начали осознавать не только значение этих зданий как архитектурных и исторических памятников, но и стали признавать эти сооружения важными социокультурными компонентами своей коллективной идентичности. .

Рубен Аревшатян и Георг Шолльхаммер

В последние годы тема советской модернистской архитектуры стала предметом огромного международного интереса в профессиональных кругах и широкой общественности. Этот интерес к модернистской архитектуре после Второй мировой войны в советских республиках был вызван несколькими важными международными исследовательскими проектами и выставками, такими как Local Modernities , продолжающаяся исследовательская инициатива, начатая в 2003 году; Советский модернизм 1955-1991: Неизвестные истории , выставка 2012 года в Architekturzentrum Wien; и Trespassing Modernities , выставка в SALT, Стамбул, 2013 г.; а также ряд публикаций.

Этот растущий интерес обусловлен несколькими факторами: главным из них является глобальное открытие нового, чрезвычайно богатого пласта модернистского архитектурного наследия, которое было оторвано от западного исторического повествования в результате холодной войны.Только недавно он стал центром международных исследований, научных и популярных публикаций, а также вопросом защиты местных памятников и наследия. Однако интерес к советскому модернизму исходит не только извне; это в значительной степени определяется внутренними интересами. Потеряв большое количество шедевральных зданий советского периода, постсоветские общества начали осознавать не только значение этих зданий как архитектурных и исторических памятников, но и стали признавать эти сооружения важными социокультурными компонентами своей коллективной идентичности. .

Все это говорит о том, что советский модернизм стал популярным во всем мире. Он привлекает международное внимание, и это пока еще нерешенный вопрос на российских окраинах и в постсоветских республиках. Утрата и кардинальные преобразования городской среды здесь постепенно стали вызывать общественное беспокойство. Все большее число исследовательских проектов, инициированных местными группами, публичных дискуссий на городскую тематику и движений гражданских активистов, сосредоточены на защите памятников модернистской архитектуры.Некоторые из них стали триггерами новых форм общественного сопротивления порочной неонационалистической политике и экономическому господству над социокультурными конструктами сегодняшнего дня.

Это новое прочтение идет параллельно с глобальным интересом к функции архитектурного модернизма в строительстве городских и геополитических периферий, но регионально еще более важно для нового понимания внутренних противоречий советского и современного общества и реалий его имперской структуры, которые были агентами ее коррозии.Через местное прочтение советского города можно в двух словах узнать многое о нынешнем синкретическом значении столиц государств-правопреемников.
История и последовавшие за ней трансформации архитектуры и градостроительной системы городов в постсоветских и постсоциалистических странах раскрывают гораздо более сложные темы для рассмотрения, касающиеся более широких культурных и социально-политических аспектов, противоречий, дилемм и вопросов модернистского видения мира. 20-го века в мировом контексте, которые до сих пор остаются без ответа.

Вскормленные революционными представлениями о социальной утопии, архитектура и урбанизм раннего советского авангарда сыграли важную роль в формировании нового образа жизни для альтернативного общественного устройства. Идеологический призыв к модернизации СССР в 1920-х годах привел к новым типологиям городских планов, инфраструктуры, массовой застройки, общественных зданий и зданий политического представительства для работы, праздников и отдыха на радикально новом и современном языке. Разнообразие концептуальных подходов, дискурсов, которые велись между разными архитекторами, архитектурными группами и сообществами, расширялись не только за счет новообразованных советских республик, но и охватывали интенсивный обмен идеями и практиками между европейскими архитекторами и архитектурными школами (такими как БАУХАУС). и ВХУТЕМАС), также вдохновленных идеями построения нового жизненного порядка.Советская архитектура того времени была неотъемлемой частью мирового модернистского архитектурного дискурса и оказала серьезное влияние на его развитие.

С постепенным смещением парадигмы в Европе и СССР в 1930-е годы к авторитарным консервативным политическим режимам революционные взгляды в искусстве, культурной жизни и архитектурных разработках стали подавляться и подчиняться консервативным идеологиям. Демонизация и осуждение модернистского движения и авангардных экспериментов происходили практически параллельно в Германии и Советском Союзе с ответным обвинением в пагубном влиянии с той или иной стороны.Помимо того, что этот процесс был частью нарастающей поляризации между различными идеологическими и социально-экономическими политическими системами, он также породил культурную и в определенном смысле цивилизационную демаркацию между СССР и западным миром, за которой последовало разделение истории, предложившее специфическое идеологическое отношение к современность как таковая. Такое отношение нашло свое продолжение в эпоху холодной войны в господствующем представлении о геополитическом, историческом, культурном разделении мира по принадлежности к передовым и запоздалым современностям/историям.

Хотя модернистские принципы прерванных дискурсов о новом образе жизни возобновились после 1955 года, когда была отвергнута архитектура сталинского соцреализма, в последние годы существования СССР экономический кризис и истощение материальных ресурсов сказались на архитектурном производстве.

Движущей силой новой урбанизации стала идеология научно-технического прогресса. Он был задуман местными плановыми управлениями в каждой республике и выполнен в соответствии со стандартами строительной отрасли.Архитекторы экспериментировали с концепциями интернациональной архитектуры и заимствовали из подавленного наследия раннего советского модернизма 1920-х годов. Бурно развивался самобытный советский язык позднего модернизма.

Но к 1960-м возникла критическая реакция против этой политики индустриализации пространства и архитектуры. Архитекторы и местные элиты выражали свою дистанцированность от официального канона советской архитектуры через поиск региональной или национальной идентичности.Таким образом, в республиках смог сформироваться архитектурный авангард, бросивший вызов господствующей гомогенизирующей политике центральной бюрократии. Возникло множество версий модернизма: локальный модерн и советско-гибридный.

1970-е годы принесли еще один парадигматический сдвиг. При Брежневе советское общество в целом приняло прозападный образ жизни. Это просочилось в повседневную жизнь через упадок коммунитарного этоса советской идеологии, на что архитектура ответила новыми своеобразными типологиями — от пионерлагеря до домов творчества, от цирка до дворца бракосочетаний.

Коллективный проект построения советской современности резко оборвался в начале 1990-х годов с распадом СССР. Большинство утопических проектов этой современности так и остались фрагментами или в конце концов потерпели крах. Многие из реализованных структур, форм и успехов, которые мы связываем с его концепциями, пришли в негодность или были унесены волной негативного общественного мнения в первые годы постсоциалистической рыночной экономики в государствах-преемниках.Тем не менее, генеральные планы советской эпохи и современная архитектура остаются важными факторами современной городской и архитектурной идентичности городов бывшей империи, где молодое поколение архитекторов, урбанистов, искусствоведов и гражданских активистов выступает за их защиту и переосмысление.

Недавняя книга заново открывает советскую модернистскую архитектуру в Москве

Недавно вышедшая книга « Москва: Путеводитель по советской модернистской архитектуре 1955-1991 » под авторством трех москвичей — историка архитектуры Анны Броновицкой, критика Николая Малинина и фотографа Юрия Пальмина — вряд ли является первым экскурсом в этот увлекательный период советской архитектуре, он, безусловно, является наиболее всеобъемлющим и полным в своем единственном фокусе на городе, где все началось и превратилось в крупнейшее хранилище самых характерных послевоенных модернистских построек в СССР.350-страничный том включает 83 статьи, а некоторые из них, например, о Метро или Зеленограде, модернистском наукограде-спутнике за пределами российской столицы, охватывают несколько проектов и городских ансамблей, в результате чего общее количество зданий превышает 100. Книга красиво издана Artguide Editions для московского Музея современного искусства «Гараж», который расположен в одном из рассматриваемых в справочнике зданий — некогда популярном ресторане «Времена года» на 1200 мест (Игорь Виноградский, Игорь Пятник, 1968). в парке Горького.Заброшенное с развалом страны здание, представляющее собой грубую версию строгой мисийской коробки из бетона и стекла, было классно преобразовано Ремом Колхасом в новый дом музея в 2015 году. керамической росписи в центральном вестибюле двойной высоты и обернув то, что по сути является хорошо сохранившимися модернистскими руинами в поэтическом состоянии распада, двухслойными полупрозрачными панелями из поликарбоната, архитектор продемонстрировал, как свежая, даже необычная архитектура может появиться благодаря изобретательному акту сохранение.Документируя этот и другие примеры, авторы собрали многие сотни ценных иллюстраций — оригинальных рисунков, визуализаций, карт, архитектурных моделей, цветных исторических фотографий, соответствующих ссылок на международные прецеденты и, что делает руководство особенно связным, — преимущественно черно-белых, настоящих. -дневная фотография Юрия Пальмина, который любезно согласился поделиться некоторыми своими фотографиями для сопровождения этого обзора.

Сразу следует отметить, что эта книга является частью гораздо более масштабного проекта «Гаража» по выпуску серии путеводителей по советской модернистской архитектуре, посвященных городам, где эта архитектура оставила наиболее обширный и содержательный след.После путеводителя по Москве трио авторов уже закончило аналогичные книги об Алматы, столице Казахстана с 1929 по 1997 год, и Ленинграде (Санкт-Петербурге). Будущие книги планируются по Ленинградской области, Еревану, а со временем будут охвачены и другие столицы бывших советских республик и крупные городские центры. Пока только путеводитель по Москве переведен на английский язык и доступен для покупки на Amazon по всему миру. Как читатель, возможно, уже догадался, эти книги представляют собой гораздо больше, чем можно ожидать от типичного руководства. Например, записи представлены в хронологическом, а не географическом порядке, а их описания носят скорее научный характер, чем случайный сборник анекдотов для туристов. Что также необычно, так это то, что здесь мы сталкиваемся с проектами, которые не просто прославляются; они скорее критикуются как «сложные, неоднозначные и проблематичные» кейсы и в совокупности представляются как знаки своего времени, важный исторический пласт, без которого Москва была бы невообразима.

Чтобы лучше понять эти здания и выйти за рамки их чисто визуального аспекта, нам необходимо познакомить читателя с некоторыми основами истории советской архитектуры.Было три основных периода, которые хорошо описаны в книге Александра Рябушина « Достопримечательности советской архитектуры: 1917-1991 ». Конструктивистская архитектура, наиболее известная на Западе, была самой короткой, но самой эффективной; менее чем за десятилетие — с середины 1920-х до 1932 года — со многими великими зданиями таких архитекторов, как Алексей Душкин, Моисей Гинзбург, Илья Голосов, Николай Ладовский, Константин Мельников, Сергей Серафимов, Алексей Щусев и Владимир Шухов. С начала 1930-х годов Сталин реорганизовал профессию, подтолкнув авангард к социалистическому реализму, также известному как сталинский ампир, который следовал римским и греческим прототипам.Все, что происходило за пределами страны или в ее собственном прошлом, либо игнорировалось, либо высмеивалось. Этот второй период длился до 1955 года и привел к появлению таких зданий, как московские многоэтажки, известные во всем мире как «Московские сестры» или здания свадебного торта. Они были задуманы как советский ответ американским небоскребам начала 20 ^-х годов. Эти здания были построены в 1947 году, в год 800-летия Москвы, и должны были стать гимном победе Советского Союза в Великой Отечественной войне. Третий и последний период, который советский архитектор Феликс Новиков (1927 г.р.) назвал советским модернизмом, начался в 1955 г. и закончился с распадом страны в 1991 г.

• Музей автомобильного завода имени Ленинского комсомола, Юрий Регентов, 1980 г. — Улица Шоссейная, 42, Москва Изображение: © Юрий Пальмин
• Детский музыкальный театр Натальи Сац, Александр Великанов, Владилен Красильников, В.Орлов, 1979 — Проспект Вернадского, 5, Москва Изображение: © Юрий Пальмин

Почему этот переломный момент произошел в 1955 году? Вспомним тогда четыре ключевых события, определивших направление развития советской архитектуры на следующие три с половиной десятилетия. Во-первых, 5 марта 1953 года умер Иосиф Сталин, идейный лидер советской империи. 7 декабря 1954 года Никита Хрущев, новый советский лидер, выступил с речью на открытии Всесоюзного совещания строителей в Кремле.В этой речи неожиданно разоблачался соцреализм, как мы уже знаем, лично одобряемый Сталиным. Архитекторов обвиняли в том, что они задним числом проектировали дорогие антиобщественные здания. Началась война с излишествами в архитектуре. Это были очень серьезные обвинения, и самых талантливых архитекторов, как это было с конструктивистами 20 лет назад, лишали почестей, запрещали заниматься практикой и преподавать.

Затем 4 ноября 1955 года Хрущев подписал партийно-правительственное постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», предписывавшее архитекторам конкретные меры по экономике.Строители и подрядчики получили больше власти, чем архитекторы, и могли обвинить архитекторов в расточительности проектов, отклоняющихся от стандартов. Были созданы специальные комитеты для оценки использования дорогих материалов и отделки. Любопытно, что косвенно этот документ открывал национальные границы, потому что все архитекторы обучались в соответствии с классическими традициями, и, следовательно, современной архитектуре можно было научиться только за границей. Ведущих и молодых практикующих отправляли в Италию, Францию ​​и даже в Америку для личного опыта.Была поставлена ​​высшая цель — обеспечить каждую советскую семью отдельной квартирой. Наконец, 25 февраля 1956 года на ХХ съезде Коммунистической партии СССР Хрущев осудил культ личности Сталина. Вся сталинская эпоха была осуждена.

• Управление Московского метрополитена, Андрей Тарасов, Василий Овчинников, Владимир Гинзбург, 1982 год — Москва, проспект Мира, дом 41, строение 2 Изображение: © Юрий Пальмин
• Новый Арбат, Калининский проспект, Михаил Посохин, Ашот Мндоянц Борис Тхор, 1968 — Калининский проспект, Москва Изображение: © Юрий Пальмин
• Московский государственный цирк, Яков Белопольский, Ефим Вулых, 1971 — Проспект Вернадского, 7, Москва Изображение: © Юрий Пальмин
• Северное Чертаново микрорайон, Михаил Посохин, Лев Дюбек, Адольф Шапиро, 1983 — Метро Чертановская, Москва Фото: © Юрий Пальмин

Конечно, когда мы листаем книгу, мы не увидим тех одинаковых, пятиэтажных, дешево строящихся серийно панельных домов, которые составляли большую часть того, что тогда строилось по всему СССР, часто в одном и том же дизайне, несмотря на огромные климатические, топографические и культурные различия. Здесь представлены специально спроектированные аэропорты, вокзалы, спортивные арены и центры, партийные штабы, театры, гостиницы, больницы, кинотеатры, музеи, школы, университеты, универмаги, научно-исследовательские институты, министерства, административные здания, памятники, цирк. , и, конечно же, необычные многоквартирные дома. Некоторые из этих поразительных сооружений читатель узнает из популярной книги французского фотографа Фредерика Шобена « Космические коммунистические конструкции, сфотографированные », опубликованной TASCHEN в 2011 году.Но здесь намерение состоит в том, чтобы объяснить эти здания, а не просто показать их причудливость.

Одним из самых запоминающихся и ярких примеров является Останкинская телебашня высотой 533 метра (1750 футов) (Леонид Баталов, Дмитрий Бурдин, Николай Никитин, 1967), вызывающая в памяти такие образы, как шприц, перевернутый пуховая лилия или ракета, улетающая в космос. Новый Арбат (проспект Калинина, 1968) Михаила Посохина, главного архитектора Москвы в течение 22 лет, был спроектирован совместно с Ашотом Мндоянцем и Борисом Тхором как многофункциональный градостроительный комплекс по обеим сторонам крупной магистрали с четырьмя открытыми фигурные офисные здания, выходящие из общего коммерческого подиума с одной стороны и пять жилых башен с другой. В «книгах» восемь министерств с двумя этажами на средней высоте с более высокими потолками, предназначенными для министров и их административных кабинетов.

• Доходный дом по ул. Беговой, Андрей Меерсон, Елена Подольская, М. Мостовой, 1978 г. — Улица Беговая, 34, Москва Фото: © Юрий Пальмин
• Универсальный спортивный комплекс «Дружба», Юрий Большаков, Дмитрий Солопов, Игорь Рожин, 1979 — Лужнецкая набережная, д. 24, стр. 5, Москва Фото: © Юрий Пальмин

Велотрек олимпийский (Нина Воронина, Александр Оспенников, 1979 г.р.) построен в Москве к Олимпиаде 1980 года.Несмотря на некоторые неуклюжие моменты в его сегментированном очертании, общая форма является одним из самых изящных и выразительных сооружений в послевоенной советской архитектуре. Покрытая сталью крыша напоминает парящую гигантскую бабочку и вдохновлена ​​некоторыми прогрессивными спортивными аренами, построенными Кензо Танге в Японии и Ээро Саариненом в Америке. Еще одним самобытным олимпийским сооружением является Универсальный спортивный комплекс «Дружба» (Юрий Большаков, Дмитрий Солопов, Игорь Рожин, 1979 г.р.). Эта необычная панцирная конструкция, известная как «черепаха», построена рядом со стадионом «Лужники» и собрана из бетонных лепестков, которые эффективно стирают все различия между крышей здания и его стенами.Олимпиада состоялась через год после вторжения Советского Союза в Афганистан, после чего 50 стран бойкотировали это мероприятие. Доходный дом на Беговой улице (Андрей Меерсон, Елена Подольская, М. Мостовой, 1978) — 17-этажное здание на мужском монолитном пилотисе — московский вариант «Марсельского квартала» Ле Корбюзье. Он передает мощный внешний вид как вертикальными, так и горизонтальными ритмами бетонных элементов, несмотря на то, что многие из них производятся серийно. Сосредоточив внимание на определенном пласте архитектурной истории Москвы за 36-летний период, авторам удается яснее увидеть не только значение советских модернистских зданий по отдельности, но, что более важно, оценить их в совокупности как существенный пласт городской истории. .

(Москва: Путеводитель по советской модернистской архитектуре 1955-1991 гг. Анны Броновицкой, Николая Малинина и Юрия Пальмина опубликован Артгидом Музея современного искусства «Гараж», Мягкая обложка, 350 стр.)

Бетонные красоты: послевоенная советская архитектура в Средней Азии

Когда думаешь о советской архитектуре, на ум приходит один образ: ряды монолитных домов из бетонных плит, расположенных по жесткой схеме пересекающихся бульваров. Этот тип градостроительства был следствием массовой урбанизации в послевоенные годы, а также жестоких требований официально санкционированной соцреалистической формы архитектуры, которая часто оставляла архитекторам мало места для творчества.

Типичное изображение некоторых печальных последствий массового планового общества. Поскольку сейчас Центральная Азия вступает во вторую фазу массовой урбанизации, будет интересно посмотреть, как города будут планировать жизнь всех этих новых жителей. Однако первые результаты не выглядят обнадеживающими.

Так или иначе, после смерти Сталина открылись новые возможности. Условия работы по-прежнему были тяжелыми, но возник новый стиль, получивший название советский модерн. В то время как некоторые архитекторы в Центральной Азии придерживались особого ориенталистского стиля, другие вообще отвергали любые ссылки на предыдущие стили строительства.

Вдали от глаз Запада происходили интересные эволюции, и в столицах советского Востока начали появляться впечатляющие здания.

К сожалению, многие шедевры того периода были переделаны или разрушены за последние два десятилетия. Это обзор того, что осталось.

Любителям архитектуры, желающим подробно ознакомиться с архитектурой Центральной Азии 50–80-х годов, следует обратиться к «Советскому модернизму» — главному справочнику.

Республиканский Дворец, Алматы

В центре Алматы это сооружение семидесятых годов от влиятельного алматинского архитектора Рипинского выглядит иначе, теперь на фасаде установлена ​​огромная видеостена.

Изображение через реальную жизнь в другом месте.

Гостиница Казахстан, Алматы

Возвышаясь над проспектом Достык, элегантная и сдержанная гостиница Казахстан отличается особой устойчивостью конструкций, способных выдерживать сильные сейсмические удары.

Дворец бракосочетаний, г. Алматы

Типичный пример советской склонности к коллективизации семейной жизни: дворцы бракосочетаний, траурные центры и т. д. строились в массовом порядке после войны.

Гостиница Алма-Ата, Алматы

Вы не можете пройти мимо этой гостиницы в форме бумеранга, прогуливаясь по центру Алматы.Ремонт в шокирующем синем цвете придает ему китчевый курортный стиль.

Бани Арасан, Алматы

Более красивые изнутри, чем снаружи, бани Арасан, тем не менее, представляют собой интересное сочетание традиционных казахских элементов и стиля бетонного молоха 80-х годов.

Дворец школьников, Алматы

На первый взгляд это смесь обсерватории и мечети. Но нет, это культурный центр для детей.

Изображение через Structurae.

Другие бетонные красоты Алматы: кампус КазГУ, музей Кастеева и старое здание парламента.

Музей Ленина, Бишкек

Импозантный в лучших советских традициях ныне Исторический музей.

Изображение через Реальную жизнь находится в другом месте.

Музей изобразительных искусств, Бишкек

Фото через Сарамистбиксиан.

Библиотека им. Карла Маркса, Ашхабад

Библиотека, считающаяся одним из истинных шедевров советского модернизма, могла бы сохранять прохладу в жаркое туркменское лето без кондиционера.Туркменбаши хотел взорвать ее, так как она противоречила его планам на город, но обнаружил, что конструкция настолько прочная, что без разрушения всего квартала это невозможно. Так он и обложил его белым мрамором, как и весь Ашхабад. Сейчас до неузнаваемости.

Скульптура Вадима Космачева на переднем плане была смелым произведением абстрактного искусства, которое могло существовать только из-за огромного расстояния между Ашхабадом и Москвой.

Изображение через Реальную жизнь находится в другом месте.

Гостиница Узбекистан, Ташкент

Фотографии через Mayhlen и Comtourist.

Выставочный зал узбекского союза художников, Ташкент

на Aeliita123

Дворец искусств, Ташкент

Музей Ленина, Ташкент

Как и в Бишкеке, это теперь истории музея. Украшением является традиционная пандзара, декоративные перила, которые были увеличены и воспроизведены в бетоне на многих модернистских зданиях в Центральной Азии.

Изображение через открытые здания.

Кафе «Голубые купола», Ташкент

Фото через Aeliita123.

Площадь Ленина, Ташкент

Фото Aeliita123 и Comtourist.

Снос советского модернизма

«Архитектурное наследие не охраняется на постсоветских пространствах. То есть архитектурное наследие всех стилей — классицизма, эклектики, модерна — все полностью уничтожается», — говорит украинский архитектор и исследователь Евгения Губкина.Этот вывод разделяет Артур Токарев, ученый из Ростова-на-Дону, чей архитектурный путеводитель по творчеству советского авангарда на юге России был недавно опубликован ДОМом.

«Мы лично предприняли восемь экспедиций по югу России… Общая протяженность которых составила более 40 000 километров», — пишут Токарев и Игорь Бычков во введении к тому. Исследователи изучили районы юга России, входившие в состав Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) в период с 1922 по 1941 год, такие как Ростовская, Волгоградская (тогда Сталинградская), Ставропольская и Краснодарская области, а также Крым» (так в оригинале).

Помимо этого, они также посетили автономные республики Калмыкия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачево-Черкесия, Северная Осетия и Чечня. Нерусский читатель (и, возможно, даже русский) мог бы использовать здесь некоторый контекст, особенно когда речь идет о российских республиках Северного Кавказа, которые имеют сложную историю, и Крымском полуострове, аннексированном Россией у Украины в 2014 году (или « интегрированы в Россию», как выразились некоторые российские политики).

Что это за места и что там произошло? Почему некоторые из них особенно далеки от карты? В книге не сказано. А использование термина «экспедиция» несет в себе ориенталистские ассоциации, особенно когда речь идет о путешествиях по этнически разнообразным территориям, которые когда-то были колонизированы Россией.

Тем не менее, Токарев и его коллеги проделали кропотливую и полезную работу, собрав ранее не собиравшуюся информацию. «Это трагедия постсоветской науки, — говорит Губкина.«Никто не собирал данные, поэтому исследователи не могут их интерпретировать».

На многие здания Токарев и его команда наткнулись случайно, во время движения. В Волгограде с удивлением обнаружили несколько модернистских зданий прямо в центре города, уцелевших во время Сталинградской битвы. На Северном Кавказе плохо работали Google Maps, что усложняло их поиски.

Очень увлекательно путешествовать по югу России, держа в одной руке эту книгу, а другой осматривая места, и читать о зданиях, расположенных в городах или поселках, в которые никогда не ступала нога или могла бы побывать по причинам, мало общего с охотой за авангардными советскими постройками — туризм у Черного моря, отчетные поездки по Северному Кавказу, посещение подруги и ее маленького ребенка в Туапсе, пересечение Ростова на поезде.

Оказывается, в Таганроге (портовый город Ростовской области) есть идеально круглый жилой дом. И прекрасный Дом Советов в Махачкале, о существовании которого я не знал, когда был там (сейчас это учебный корпус Дагестанского аграрного университета). Также необычны остатки завода морского оружия, построенного в году на Каспийском море, в 2,7 километрах от берега, в Каспийске, городе-спутнике Махачкалы.

Конечно, каждое здание связано с определенной функцией — рабочие клубы, дома культуры, здания НКВД, больницы, бани, санатории — с уже исчезнувшим политическим режимом и бытом, идеалами освобождения и безрадостности. авторитаризм все смешалось в кучу. Странно смотреть на фото сохранившейся в Новороссийске арки, на которой написано: «Свой мир построим!» Новый мир!» или в близлежащих «яслях пролетарского цементного завода», недоумевая, почему в стране, где ты живешь, нет государственного присмотра за маленькими детьми.

«Конструктивистские и модернистские здания особенно уязвимы, — говорит Губкина, — поскольку они обычно выполняют социальную или культурную функцию». Говоря об Украине, она добавляет: «В прошлом году мы потеряли много социальных функций». о конструктивизме в своем родном городе Ростове, в течение многих лет занимается защитой некоторых ростовских зданий от разрушения или обезображивания.

Его первая книга, доступная только на русском языке, представляет собой путеводитель по авангардной архитектуре Ростова.Большинство российских зданий, представляющих историческую или культурную ценность, не находятся под охраной российского государства, но теперь любой желающий может обратиться в департамент охраны культурного наследия с просьбой внести здание в список. Книга предназначена для того, чтобы предоставить боеприпасы для таких запросов, что может объяснить, почему в ней так ничего не говорится об историческом и политическом контексте.

Но сохранение, похоже, проигрышная игра. Наталья Меликова, которая руководит проектом «Конструктивист» в Москве, говорит, что у чиновников, работающих в ведомствах, занимающихся сохранением, «вызывают негативные ассоциации с конструктивизмом.Они видят эти здания как утилитарные коробки. Их больше интересует архитектура, которую они могут понимать как архитектуру».

Большинство фотографий авангардных зданий в книге — старые черно-белые изображения. А при сравнении старых и новых фото видно, что зачастую от первоначальной структуры и оригинального стиля здания мало что осталось. Фактически авторы обнаружили, что «чем меньше город или поселок и инвестиции в него, тем лучше состояние его исторической архитектуры».Они натыкались на здания в первозданном виде, когда посещали более отдаленные места, такие как фабричная кухня в небольшом городке Тихорецке (Краснодарский край), которую жители называли «столовой у вокзала». Точно так же больница в Нефтегорске (Самарская область) сохранилась почти без изменений, и можно было бы пройти по деревянному коридору в прошлое, включая горшечные растения.

В других местах модернистские здания быстро исчезают.Говоря о своем родном городе Ростове, журналист Мария Погребняк говорит: «Большинство исторических памятников выглядят плохо. Реставрация производится без оглядки. Нет никакого желания уважать архитектуру прошлого и показывать ее тем, кто придет после нас. Никого не волнует. Я часто думаю, что через двадцать лет приеду в свой город и не узнаю его».

Хотелось бы, чтобы в книгу попало больше той мрачной реальности, в которой власти и строительные компании сговариваются сносить старинные здания и строить на их месте 25-этажки.Токарев, который очень громко говорит в прессе о конфликтах по сохранению в Ростове, о состоянии центра города и о том, как мало работает действующее законодательство, вполне может написать об этом.

Иногда отсутствие контекста кажется особенно странным. Последний раздел книги посвящен разрушенным зданиям и включает ряд жилых и общественных зданий в Грозном, Чечня. Одна строка сообщает нам, что «почти ничего из развития этого периода не сохранилось.Я думаю, читатель должен знать, что Грозный был разрушен во время двух чеченских войн.

Это касается и Крыма, историю которого так часто стирают. «Иногда не видеть политики в обществе более или менее нормально, но иногда это становится вредным», — говорит Губкина, чья семья недавно потеряла дом в Крыму из-за недавнего закона, запрещающего иностранцам владеть землей на большей части полуострова. Она является автором онлайн-энциклопедии украинской архитектуры, в том числе видео на тему «Крымскотатарский модернизм — архитектурный проект, которого не было».Видео представляет интересную предысторию масштабного проекта реконструкции Южного берега Крыма под руководством ведущего архитектора-конструктивиста Моисея Гинзбурга, который так и не увидел свет.

Этот путеводитель по югу России, безусловно, создан с любовью, но на протяжении всей книги невольно возникает вопрос, что люди, населяющие или использующие описываемые здания, могут сказать о них, и как решения, принятые в отношении этих зданий, могут воздействовать на них. Как говорит Губкина: «Я думаю, происходит то, что люди не являются заинтересованными сторонами в принимаемых решениях. Не они решают, будет ли разрушено здание. Ехать в город и видеть, что еще одно здание разрушено, действительно очень больно. Больно видеть, что они уничтожили то, что было твоим».

Межконтинентальный кураторский проект

Тур Непреходящая архитектура советской эпохи в Армении | Путешествие

С 1920 по 1991 год Армения входила в состав Советского Союза.Известная в основном как Армянская Советская Социалистическая Республика (в 1990 году она была переименована в Республику Армения), это было место, где процветала индустриализация и царила утилитарная советская архитектура. Сейчас, спустя более 25 лет после распада СССР, большая часть этой архитектуры сохранилась, особенно в Ереване, оживленной столице страны. Каждой из национальных республик СССР было позволено по-своему интерпретировать сталинский и другие советские архитектурные стили, и что особенно привлекательно в советской архитектуре Армении, так это ее местный колорит: включение таких элементов, как классический армянский стиль и местная добыча вулканических пород. камень, известный как туф, из-за которого Ереван получил прозвище «Розовый город».«Несмотря на их зачастую обязательное происхождение, многие из этих структур со временем стали особенно любимыми. Вот семь самых знаменитых:

транзитных станции советских времен по-прежнему разбросаны по всей Армении, но одним из лучших примеров в стране является Ереванский железнодорожный вокзал, расположенный в столичном районе Эребуни, к югу от центра города. Спроектированное армянским архитектором Э. Тиграняном, ныне культовое сооружение открылось в 1956 году и действует до сих пор: архитектурная смесь социалистического реализма, демонстрирующая славу коммунизма, неоклассицизма и традиционного армянского стиля, построенная из розового туфа. Одной из самых интригующих особенностей станции советской эпохи является ее советско-армянский герб — пятиконечная советская звезда над подобием горы Арарат, священной для армян, — на внешнем шпиле, возвышающемся над ее центральным входом.Это одно из немногих мест в стране, где до сих пор сохранился этот герб.

Ереванский железнодорожный вокзал возвышается над площадью Сасун, на которой также находится медная статуя Давида Сасунского на коне — героя армянского национального эпоса, Сасунских сорвиголов — , возведенная в 1959 году. СССР выпускал марки и монеты с изображением его изображение.

В первые годы советского правления руководство Армении разрушило множество церквей и святынь страны, пытаясь уничтожить организованную религию и освободить место для более светских культурных учреждений, включая кинотеатры. Один из таких примеров: ереванская церковь Святых Петра и Павла V века, которая была снесена и заменена кинотеатром «Москва», дворцом кино 1936 года, действующим до сих пор. Первоначально построенный в конструктивистском стиле — форма современной советской архитектуры, которая приближалась к концу — архитекторы Спартак Кндехцян и Тельман Геворгян в 1960-х годах добавили открытый зал в стиле функционализма, используя бетонные формы для преобразования заднего двора между двумя зданиями. в одно из самых популярных общественных мест города.В 1983 году был добавлен фасад, украшенный сценами из известных советско-армянских фильмов, таких как Pepo — фильм открытия театра.

Когда в 2010 году правительство Армении выступило с идеей о сносе летнего зала и восстановлении церкви Св. Петра и Павла на его прежнем месте, это вызвало немедленную реакцию. Более 6000 человек протестовали в рамках группы в Facebook под названием «SAVE Cinema Moscow Open Air Hall», объявив теперь уже публичное пространство своим собственным.

572 известняковых ступени ведут от сада модернистских скульптур у основания белоснежного каскада Еревана до его вершины.Две лестницы, перемежающиеся слоями зелени, фонтанами и водопадами, соединяют центр города с его верхним районом Монументов, откуда открывается потрясающий вид на город и гору Арарат. Главный архитектор Еревана Александр Таманян впервые выступил с идеей этого памятника на склоне холма в начале 20-го века, хотя она не была реализована до 1970-х годов, когда армяно-советский архитектор Джим Торосян возродил концепцию и добавил впечатляющие элементы, такие как внешняя лестница и — внутри памятника — ряд эскалаторов и дворов.Несмотря на частичное завершение строительства в начале 1980-х годов, сооружение в стиле ар-деко оставалось заброшенным в течение многих лет после землетрясения в Армении 1988 года, за которым последовал распад Советского Союза в 1991 году. С тех пор этот необычный шедевр советской эпохи был полностью отреставрирован и возрожден, представляющий собой армянскую версию древних Висячих садов Вавилона, дополненную собственным музеем современного искусства, Художественным музеем Гафесчяна .

Чуть дальше, на вершине Каскада, находится Парк Победы и его хранительница Мать-Армения.Это женское воплощение «мира через силу» стоит на вершине огромного базальтового пьедестала высотой 170 футов, который изначально был построен для колоссальной статуи советского лидера Иосифа Сталина, воздвигнутой в 1950 году в качестве памятника победе во Второй мировой войне. После смерти Сталина и осуждения его диктаторского режима его изображение было снято, а в 1967 году заменено чеканной медной фигурой Матери-Армении.

Несмотря на создание пьедестала для памятника Сталину, архитектор Рафаэль Исраелян все же спроектировал его как простую трехнефную армянскую базилику, а не в советском стиле.Спустя годы он признался, что делал это намеренно, сказав, что «слава диктаторов временна».

Курорт писателей «Севан» выходит на берег озера Севан в восточной Армении — популярного места отдыха, которое также является самым большим водоемом во всем Кавказском регионе. Уникальный среди местных курортных отелей и руин замка, этот отчетливо оформленный в советском стиле приют для членов и гостей Союза писателей Армянской ССР, который привлекал литературных светил, таких как русский поэт Осип Мандельштам и французский писатель и философ Жан-Поль Сартр. — в последние годы стал иконой советского модернизма, появляясь на всем, от обложки книги до выставочных афиш для соответствующей венской выставки.

Что особенно уникально, так это две автономные конструкции, одна из которых чрезвычайно фотогенична, чем другая, каждая из которых спроектирована с разницей в годы, но одним и тем же архитектором. Армянские архитекторы-авангардисты Геворг Кочар и Микаэл Мазманян спроектировали оригинальный гостевой дом курорта в начале 1930-х годов, четырехэтажное квадратное строение с изогнутыми балконами и видом на озеро, которое функционально взаимодействовало с окружающей средой. После завершения проекта оба мужчины были сосланы в Сибирь на 15 лет при Сталине и освобождены только после его смерти, после чего они считались «реабилитированными».

Вернувшись на Писательский курорт, Кочар приступил к работе над проектом своей мечты: соседнее крыло столовой для комплекса, которое полностью соответствует дизайну советской космической эры того времени. Консольное футуристическое сооружение, завершенное в 1963 году, возвышается над склоном холма на центральной бетонной опоре и имеет расположенные в шахматном порядке массивы изогнутых стеклянных окон, из которых открывается панорамный вид на озеро Севан.

Фонд Гетти в настоящее время наблюдает за восстановлением курорта, который будет включать в себя конференц-центр и ресторан.И писатели, и не писатели все еще могут забронировать номер на время.

Другим примером местной архитектуры советской эпохи является заброшенный первый терминал международного аэропорта «Звартноц» и его центральная диспетчерская вышка. Построенный в 1980-х годах для удовлетворения растущего спроса на внутренние перевозки в Советском Союзе, круговой терминал считается ярким примером советского модернизма и важным памятником 20-го века. Диспетчерская вышка, возвышающаяся из ее центра, является популярным изображением для открыток и брошюр. После окончательного закрытия в 2011 году и многолетней борьбы за его спасение сам терминал, напоминающий армянскую версию «Космической горы» Диснея, к сожалению, планируется снести в конце этого года. Однако башня останется стоять.

Один из U.Самые известные астрономические центры СССР расположены на южном склоне горы Арагац высотой 13 420 футов, спрятанной среди фермеров и пастухов коз недалеко от крошечной деревни Бюракан на Армянском нагорье. Заслуженный архитектор Советского Союза Самуэль Сафарян спроектировал здания и кампус обсерватории в советском стиле, открытые в 1946 году, включая округлые астрономические башни, лабораторные корпуса и даже небольшой гостевой дом. В 1971 году в БАО прошла советско-американская конференция, посвященная общению с инопланетянами: мероприятие, в котором приняли участие все, от соучредителя лаборатории искусственного интеллекта Массачусетского технологического института Марвина Ли Мински до соорганизатора Карла Сагана. Обсерватория по-прежнему действующая и открыта для посетителей.

Горный город Джермук в Вайоцдзорской области на юге Армении, известный как своей архитектурой советских времен, так и лечебными минеральными водами, был одним из самых популярных советских курортов Армении в 1970-х и 1980-х годах. Несмотря на волну новой застройки, многие из его первоначальных санаториев и зданий 1950-х и 60-х годов сохранились, хотя и находятся в разном состоянии.К ним относятся суровый санаторий Джермейн Ашхар (1975 г.), возвышающийся санаторий Гладзор и санаторий Олимпия в классическом стиле (1958 г.) — все они все еще функционируют — и заброшенные места, такие как спортивный и культурный центр на берегу и проржавевший отель на скале.

Рекомендуемые видео

Советский модерн в Минске

Гостиница Беларусь. Фото: Дармон Рихтер

Поездка в Болгарию впервые пробудила интерес Дармона Рихтера к памятникам коммунистической эпохи в Восточной Европе. По его словам, реликвии советского модернизма в стране были непохожи ни на что, что он видел, когда рос в Оксфорде, Англия. Писатель-путешественник и ученый провел последние несколько лет, посетив более 20 стран региона, фотографируя советское искусство и архитектуру. Сейчас, живя в Болгарии, он уже два года работает над докторской диссертацией по этому предмету.

Каток в центре Минска.Фотография: Дармон Рихтер

Академия государственного управления. Фотография: Дармон Рихтер

Курган Славы. Фотография: Дармон Рихтер

Курган Славы. Фотография: Дармон Рихтер

Многоквартирные дома Минск. Фотография: Дармон Рихтер

Многоквартирные дома Минск. Фотография: Дармон Рихтер

БелЭкспо. Фотография: Дармон Рихтер

Минск Арена. Фотография: Дармон Рихтер

Национальный аэропорт Минск. Фотография: Дармон Рихтер

Минск Дворец спорта. Фотография: Дармон Рихтер

Площадь Независимости, бывшая площадь Ленина. Фотография: Дармон Рихтер

Статуя у Белорусского музея Великой Отечественной войны. Фотография: Дармон Рихтер

Белорусский музей Великой Отечественной войны. Фотография: Дармон Рихтер

Белорусский музей Великой Отечественной войны. Фотография: Дармон Рихтер

Белорусский национальный технический университет.Фотография: Дармон Рихтер

Кинотеатр Москва. Фотография: Дармон Рихтер

КФС. Фотография: Дармон Рихтер

Исследования Дармона Рихтера недавно привели его в зимнюю поездку в Минск, столицу Беларуси. В течение нескольких дней в условиях лютого мороза он фотографировал пустынные улицы этого некогда «города-героя» Советского Союза.

Минское колесо обозрения. Фото: Дармон Рихтер

Учитывая, что температура опускается до -35ºC, неудивительно, что на снимках Рихтера люди появляются редко и далеко друг от друга. На его фотографиях изображен заснеженный город-призрак, запечатлевший все, от внушительного здания белорусского парламента до мраморных мозаик советских космонавтов на ближайшей станции метро. «Весь город был каким-то сюрреалистичным, сказочным», — говорит он.

Белорусский музей Великой Отечественной войны. Фото: Дармон Рихтер

После разрушительных последствий нацистской оккупации Советский Союз восстановил и отстроил Минск в духе модернизма. «Город сам по себе стал чем-то вроде памятника, — объясняет Рихтер.«Особенно зимой центр Минска иногда казался одним огромным военным музеем под открытым небом».

В Беларуси запрещено фотографировать правительственные и военные здания. Это могло стать проблемой для Рихтера, но в январские холода большинство охранников, казалось, не хотели покидать свои кабинки.

Белорусский музей Великой Отечественной войны. Фото: Дармон Рихтер

В прошлом Беларусь привлекала в основном российских туристов и пенсионеров, которые считают ее своего рода «советской Флоридой», но молодое поколение стремится к чему-то более современному. «Я разговаривал с молодыми белорусами, которые описали архитектуру Минска как угнетающую и тоталитарную, а также с другими, особенно представителями старшего поколения, которые сказали, что она напоминает им о более простых и счастливых днях», — говорит Рихтер.

Он ясно дает понять, что его фотографии носят документальный характер и не являются прославлением советской архитектуры или стоящей за ней идеологии. «Я думаю, что такая архитектура может вызвать разногласия, — объясняет он. «Сила человеческих чувств — как положительных, так и отрицательных — сделала этот проект трезвым и заставляющим задуматься.

Минск Дворец спорта. Фотография: Дармон Рихтер

Остров Слез. Фотография: Дармон Рихтер

Кинотеатр Октобер. Фото: Дармон Рихтер

Национальная опера и балет Беларуси. Фото: Дармон Рихтер

Читать далее – Советские памятники: что делать с «унаследованной» архитектурой?

.