Советский брутализм: Брежневский брутализм: 10 домов — от Останкинской телебашни до Театра на Таганке и Пресненских бань

Содержание

Брежневский брутализм: 10 домов — от Останкинской телебашни до Театра на Таганке и Пресненских бань

В издательстве музея «Гараж» вышел путеводитель по архитектуре модернизма — самой спорной и недооцененной в московском наследии эпохи. Из сотни зданий, построенных во времена от Хрущева до Горбачева, «Афиша Daily» выбрала 10 любимых.

9-й микрорайон Новых Черемушек

Воплощенная мечта эпохи о жилой среде малого типа с малогабаритной квартирой для каждой семьи

Опытно-показательный 9-й квартал Новых Черемушек — первый советский микрорайон, застроенный домами с малометражными квартирами, рассчитанными на одну семью. Его проектирование в Специальном архитектурно-конструкторском бюро (САКБ) началось еще до принятия в июне 1957 года постановления ЦК КПСС, предписывающего решить жилищную проблему в течение 10–12 лет. На участке меньше 12 гектаров на юго-западе Москвы одновременно испытывались принципы комплектации и планировки микрорайона, его благоустройства и ландшафтного оформления, типы домов, новые конструкции и строительные материалы, планировки квартир, образцы сантехнического оборудования, встроенной мебели.

Микрорайон рассчитан всего на 3030 жителей — совсем мало, если учитывать, что впоследствии минимальная единица городского планирования могла вмещать до 80 тысяч человек. Было построено 13 четырехэтажных домов и 3 восьмиэтажные башни: сооружения большей высоты понадобились для оформления обширной площади (впоследствии названной именем лидера коммунистического Вьетнама Хо Ши Мина), на другой стороне которой уже стояли восьмиэтажные дома. Четырехэтажки же, свободно расставленные вокруг пяти связанных между собой дворов, разорванным пунктиром следуют трассам будущих проспекта 60-летия Октября, улиц Шверника и Гримау, а тогда еще просто проектируемых проездов. При этом жилые дома стоят с отступом 12 метров от красной линии улиц и защищены от шума дорожного движения зелеными насаждениями.

На улицы выходят два продовольственных магазина и универмаг с комбинатом бытового обслуживания, столовая с закусочной и кулинарией, кинотеатр, ясли, детский сад и школа, предназначенные также для жителей соседних микрорайонов.

Когда построено 1956–1959 годы

Архитекторы Н.Остерман, Г.Павлов, В.Свирский, С.Лященко и др.

Останкинская телебашня

Такой же символ оттепели, каким должен был стать Дворец Советов для сталинской Москвы

Дворец Советов отмечал геометрический центр Москвы, телебашню же построили на окраине — в соответствии с политикой децентрализации. В облике дворца суммировались лучшие достижения архитектуры прошлого — телебашня же была бескомпромиссно современной. При этом оба сооружения задумывались как самые высокие в мире: высота Дворца Советов должна была составить 420 метров, на 39 метров больше, чем Эмпайр-Стейт-билдинг, а Останкинская башня при высоте вместе с антенной 533 метра в самом деле держала титул самого высокого сооружения в мире в течение девяти лет, пока ее не обошла торонтская Си-Эн-тауэрБыла самым высоким зданием в мире с 1976 по 2010 год.

Вступившая в строй к 50-летию революции и не имеющая аналогов в мире телебашня дала СССР почти такой же повод для гордости, как и достижения в освоении космоса.

Когда построено 1959–1967 годы

Архитекторы и инженеры Л.Баталов, Д.Бурдин, Н.Никитин, Б.Злобин, В.Травуш, В.Ханджи и др.

Аптека

Говорящая архитектура в чистом виде: здание является собственной вывеской. Своего рода поп-арт, вдохновленный Малевичем

Это никак не реклама (абсолютно излишняя в советских реалиях), а кроме того, при всей своей простоте это слишком сильная форма, чтобы оставаться декорацией. Равно как и сама тема врачевания имеет в Советском Союзе слишком сильный подтекст — и это еще один смысловой пласт: гуманизм в отсутствие религии. В том же году, когда появилась первая книга Вентури «Сложности и противоречия в архитектуре»Небольшую книгу называют манифестом постмодернизма в архитектуре, на экраны СССР вышел «Айболит-66» — первый настоящий советский артхаус под маской детской музыкальной комедии.

Мера условности в нем зашкаливает (актеры обращаются к зрителям, вешают зонтик на край экрана, домик героя не строят, а рисуют), а добрый доктор Айболит в исполнении Олега Ефремова, несомненно, замещает опустевшее в национальном сознании место Спасителя. Поэтому и крест аптеки не может не вызывать в сознании иной крест, а замещение одного идеала другим — это, конечно, еще и случай русского авангарда.

Источником вдохновения для авторов аптеки служило творчество Казимира Малевича, где «Черный крест» 1915 года естественно трансформировался в архитектоны 20-х годов. И это еще один смысловой пласт, сугубо интеллектуальный, рафинированный, аккуратно спрятанный в пространстве привычной коммуникации: «Наконец нашлась работа и для красного креста! Наконец ушибся кто-то. Санитары, на места!» В новую эпоху гуманистический пафос учреждения заметно померк, как поблек и красный крест в Шипиловском проезде: сначала с него сползла вся краска, а потом аптеку и вовсе переделали в продуктовый магазин.

Когда построено 1973 год

Архитекторы А.Ларин, Е.Асс, Л.Волчек

Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС)

Дом, вдвое урезанный по высоте, остался тем не менее ярчайшим образом советского модернизма

В одной из промежуточных версий дом распластывался, перетекая одним этажом на соседнее здание, доходный дом КоробковойДом, примыкающий к зданию ТАСС. Фотография 1992 года, и заимствовал оттуда идею скругленных окон. Учитывая негативное отношение советской власти к стилю модерн, это было вполне революционно — так в новый проект просочились первые ростки средового подхода. Правда, затем эта версия была отметена, но преемственность сохранилась, остроумно трансформировавшись в окна-телевизоры. Образ экрана в тот момент еще вполне современен: телевизор далеко не в каждом доме.

Это была понятная метафора (телевизор — главное для советского человека окно в мир), при этом универсальная и в чем-то даже футуристичная: она не только предвещала век информации, но и предрекала превращение жилой ячейки в информационный порт, где главным будет не уют, а пропускная способность коммуникаций. И если в особняках модерна гигантские окна были все же единичны и уникальны (как и вся идеология этого стиля), то здесь большое скругленное окно стало модулем здания. По-модернистски отменяя идею фасадности, оно в то же время сохраняло образ привычной стены городского дома. А скрывающая межэтажные перекрытия накладка кажется деревянной, чем подкрепляет точность образа: для советского человека телевизор был не только техникой, но и мебелью. Точнее, даже более мебелью, учитывая то искажение действительности, которое он создавал.

Окна ТАСС, наследники маяковских «Окон РОСТА», стали идейным смыслом небольшой аванплощади перед зданием. Это был еще один тонкий компромисс старого и нового, из которого, кажется, состоит все здание, включая интерьеры. Его техническая начинка абсолютно современна — причем не только профессиональная (тут первая в Москве пневмопочта), но и бытовая: дом обслуживал единый пылесос, присоединиться к которому можно было через специальную розетку, имевшуюся на каждом этаже. Но при этом — советская скромность интерьеров: деревянная облицовка, низкие потолки, дээспэшная мебель. Аскетизм вроде бы искупали виды через громадные окна, но их при этом приходилось бесконечно заклеивать, чтобы не дуло.

Когда построено 1965–1977 годы

Архитекторы и инженеры В.Егерев, А.Шайхер, З.Абрамова, Г.Сирота, Б.Гурович, Ю.Маневич, А.Коганов

Жилой дом на Беговой

Соединяет черты, заимствованные у «жилой единицы» Ле Корбюзье (дом на ножках) с вынесенными наружу лифтовыми башнями Оскара Нимейера

Архитектор Андрей Меерсон явно хотел быть непохожим на своих отечественных коллег и при этом стремился к сходству с зарубежными, уже давно разрабатывавшими именно эстетику тяжести и брутальности материала. Приставные башни он позаимствовал не столько у Корбюзье — хотя выступы лестниц и пандусов сильно украшают здание ЦентросоюзаПостройка Корбюзье, которую фактически строил советский архитектор Николай Колли , в «жилой единице» ничего подобного нет, — сколько у Оскара Нимейера, построившего жилой дом с лифтовой башней для знаменитой выставки «Interbau», прошедшей в Западном Берлине в 1957 году, и Эрнё Голдфингера, в чьем бруталистском жилом комплексе Trellick Tower (1966–1972) в Лондоне лифтово-лестничная башня, соединенная переходами с этажами, — самый запоминающийся элемент.

Однако в рационализации — замены ногами первого этажа (а то и трех, их высота — 12 метров) — Меерсон следовал непосредственно за Ле Корбюзье. Освободить землю под домом в тесно застроенном массиве на Беговой улице — хорошая идея, тем более что жильцы первых этажей страдали бы от шума уличного движения и были бы вынуждены занавешивать свои окна от взглядов прохожих. Дополнительным бонусом служит быстрое рассеивание загазованного воздуха, который в противном случае застаивался бы у стены длинного дома.

Еще одного корбюзианского элемента прохожий не видит. Между домом и красной линией Беговой улицы расположен подземный гараж — именно так, вдоль дома и под землей, рекомендовал парковать автомобили Ле Корбюзье. Гараж рассчитан на 55 машин, квартир в доме должно было быть 368 — весьма щедрое соотношение по тем временам, указывающее на высокий уровень благосостояния будущих жильцов. В реальности оно получилось еще лучше, так как квартир в итоге оказалось 299.

Когда построили 1967–1978 годы

Архитекторы и инженеры А.Меерсон, Е.Подольская, М.Мостовой, Г.Клименко, Ю.Дыховичный, Д.Морозов, Б.Ляховский

Пресненские бани

Скупые мужские радости, воспетые фильмом Рязанова и благословленные сибаритом Брежневым, материализовались в здании, намекающем на древность темы

1 января 1976 года оказывается, что «пошел в баню» — это не только ругательство, но и традиция.

«Сам процесс мытья, который в бане выглядит как торжественный обряд, в ванной — просто смывание грязи!» — банная субкультура вываливается на телеэкраны страны в виде четырех выпивающих философов, завернутых в простыни, как в тоги. И ровно такое же настроение у новых Пресненских бань — римское. Здесь не смывают грязь, здесь торжественно ступают под арками, чтобы возлечь на полок, затем погрузиться в просторный бассейн, а потом с чашей в руках прошествовать в лоджию… «Не в театре — говорю!» — возмущался в бане герой Зощенко, но здесь именно что театр. И пусть набор радостей поскромнее, чем в термах Каракаллы (кроме бань с бассейном имеются чайный зал, пивной бар, парикмахерская и массажные комнаты), но движение к гармонии духа и тела — то же, что и у авангардиста Никольского. Кстати, из дефицитного красного кирпича в Москве в эти годы строится только одно общественное здание — и это как раз театр, Театр на Таганке.

В банях же кирпич удается пробить под флагом революционного цвета Пресни. Но это все для отвода глаз — вдохновляется Андрей Таранов архитектурой Луиса Кана и особенно его Институтом управления в Ахмедабаде (1963), где такие же большие круглые окна и кирпичные арки. Кладка растет прямо из земли, без цоколя и отмостки, создавая ощущение единства материала — что характерно уже для европейского брутализма. Но авторы возрождают и забытые местные приемы: распушка (изменение профиля стены) и нестандартная тычковая кладка (торцом кирпича наружу) придают фасадам рельефность и глубину. А круг окна опрокидывается на землю кругом того же размера, ограждающим растущий дуб…

Когда построено 1972–1979 годы

Архитекторы и инженеры А.Таранов, Л.Колоскова, В.Гинзбург, Л.Нефедова, С.Симонова

Театр на Таганке

Здание строилось так долго, что к его открытию от легендарной труппы осталось одно назваие

Преисполненные пиетета к Таганке архитекторы проектируют начинку в полном соответствии с ее острохарактерной эстетикой. Знаменитый спектакль «10 дней, которые потрясли мир» начинался на улице, где горланили куплеты Золотухин с Высоцким, а на входе стояли красногвардейцы и насаживали билеты на штыки винтовок. В зрительный зал нового здания солдаты входят прямо с Садового кольца: для этого непосредственно в стене сделано сдвижное окно размером 10×4 м. Когда оно опускается, задником спектакля становится город. Что тоже логично продолжает тему арьерсцены, которая была у старой Таганки важнейшим элементом каждого спектакля и даже, по словам главного художника театра Давида Боровского, «стала нашей «Чайкой». Вся декорация «Гамлета» — грубый вязаный занавес, который ездит по сцене, и в него то кутается Офелия, то прячется принц. Теперь над сценой — мощный кран-балка, который может перемещать любые декорации, и не только по сцене, а по всему залу. Вся сценография «Пугачева» — помост, который ходит вниз-вверх (и цепи, на которых виснет Хлопуша Высоцкого), новая же сцена может подниматься и опускаться, по частям и полностью, раздвигаться вширь и выдвигаться в зал и вообще имеет 7 вариантов трансформации. Все эти новые сценические возможности зодчие сочиняют исходя из той доморощенной машинерии, которой театр обходился свои первые 10 лет. Где светильниками были обычные ведра, роль пропеллера играл вентилятор, а простейшие доски становились то кузовом грузовика, то баней, то лесом (спектакль «А зори здесь тихие»). Но где голь на выдумки хитра, там проседают спецэффекты. Создавать спектакли из ничего в борьбе с цензурой — Любимов научился и сделал это фирменным стилем, но теперь, когда ему преподнесен целый арсенал возможностей, он в растерянности. Он то велит ломать старый зал, превращая его в фойе, то вдруг спохватывается, что вместе с ним исчезнет аура, и требует все вернуть. То командует белить кирпичный задник сцены, то — ради постановки «Бориса Годунова» — его отчищать…

Любимова лодка не разбилась о быт, а медных труб и латунных перил не пережила. Здание строилось слишком долго. Заложенное в декабре 1973 года, оно открылось 22 апреля 1980-го, а через 4 месяца умер Высоцкий, так ни разу в нем и не сыграв. Еще через 3 года выдавили за границу Любимова. Потом труппа съела Анатолия Эфроса, а дождавшись возвращения основателя, отторгла и его, в 1992 году намертво раскололась и обратно так и не возродилась. Прекрасное, оригинальное, комфортное здание стало самым дорогим надгробием в истории русского театра. И трудно не заподозрить, что власть, не зная как убить опасный театр, изыскала сей дьявольски хитроумный план: построить ему новое здание.

Когда построили 1972–1980 годы

Архитекторы и инженеры А.Анисимов, Ю.Гнедовский, Б.Таранцев, В.Белецкий

Жилой дом на 1000 квартир

Величайший пример советского брутализма

Архитектура впечатляет почти первобытной экспрессией бетонной массы, которой не вредит грубость стыков. Не предусмотрено баловства в виде сада на крыше, хотя сервисная инфраструктура довольно разнообразна. Архитектор Воскресенский заполняет большую часть промежутков между опорами дома предприятиями обслуживания (почта, сберкасса, прачечная, кафе, кулинария, выставочный зал) и расположенными в два яруса над ними клубными помещениями для жильцов. Гастроном с кафетерием находится в пристройке, а ясли-сад занимают отдельное здание во дворе. В отличие от дома Наркомфина присутствие развитой системы обслуживания не привело к сокращению площади квартир. Все они имеют достаточно просторные по тем временам кухни и ванные, оборудованы встроенными шкафами. При этом квартиры верхних — 12–13-го и 14–15-го — этажей двухъярусные и к тому же с выходом на широкие (1,5 м) балконы, огибающие весь дом и придающие ему сходство с огромным кораблем. На дворе уже не двадцатые годы, и приходящиеся на каждую квартиру отрезки балкона отделены перегородками.

В отличие от дома Гинзбурга, где широкие коридоры со стеклянной стеной должны были служить социальными конденсаторами, местом встреч и общения, главная задача коридора между подъездами — облегчить эвакуацию в случае пожара или иной нештатной ситуации. Повышенная забота о безопасности объясняется спецификой заказчика. Жилой дом принадлежал Министерству среднего машиностроения — под этим эвфемизмом понималась атомная отрасль, включая производство боеголовок. Архитектор, в свою очередь, из первых рук знал о воздействии бомб на здания, получив во время войны специальность пилота и инструктора ВВС. Конструкции дома сделаны особо устойчивыми в расчете как раз на случай боевых действий. Отсутствие правильных прямых углов не позволит зданию сложиться при попадании бомбы; сочетание вертикальных и трапециевидных опор в проемах арок не даст им обрушиться.

Когда построен 1972–1982 годы

Архитекторы В.Воскресенский, В.Бабад, В.Барамидзе, Л.Смирнова

Палеонтологический музей

Музей, принявший вид древней крепости

Невзирая на то, что здание строилось 20 с лишним лет, оно воплощено почти без отступлений от проекта — разве что отказались от подмосковного белого камня в облицовке. При этом сложно сказать, что оно хранит на себе след какого-либо времени. Оно вне его — пусть и не про вечность, а про вечную мерзлоту. Необходимо было уйти от неизбежной в музее (да еще в таком) монотонности, поэтому контрапунктами сценария должны были стать башни. В одной из них предполагалась диорама о жизни в воде, в другой через прозрачные перегородки можно было бы наблюдать за работой палеонтологов, монтирующих (она так и называлась — монтировочная) животных из фрагментов. Наконец, еще одна башня предполагала неожиданный переход из темного и низкого зала янтарей в пространство высотой 15 метров, откуда на зрителя выходил (ибо действительно ходил на двух ногах) гигантский зауролоф (утконосый ящер).

Увы, башни (кроме одной) так и не зажили этой жизнью, зато художники отнеслись к заказу не как халтурщики-иллюстраторы, а как настоящие творцы. Искусство тут всех сортов: белокаменные рельефы с изящно прочерченными тенями животных, собранные в иконостас виды моллюсков, гжельская керамика со стадами зверей, стилизованная под наскальную живопись палеолитического человека. А еще — 17 портретов великих ученых из кованой меди во вводном зале и скульптуры ископаемых во внутреннем дворике. Здесь, во дворике, оживление достигает максимального градуса: тарбозавр кромсает молодого зауролофа.

Когда построено 1965–1989 годы

Архитекторы, конструкторы, художники Ю.Платонов, Л.Яковенко, В.Коган, В.Нагих, Т.Зевина, Е.Катышев, Ф.Гринев, В.Никитин, А.Белашов, В.Дувидов, М.Митурич-Хлебников, М.Фаворская-Шаховская

Президиум Академии наук

Убежище лучших умов СССР, получившее насмешливое прозвище «Золотые мозги»

Ленинские горы рассматривались как место, от которого символически расходится свет знаний, еще раньше. Предшественниками современного здания президиума можно считать и леонидовский проект Института Ленина (1927), и власовский Комвуз (1933–1935). Высотка МГУ перехватила инициативу маяка знаний, но в конце 1960-х и у академии появился шанс заявить о своем присутствии. Выделенный участок был хорош с точки зрения обзора, но очень неудобен — на нестабильном склоне Москвы-реки, без адекватного общественного транспорта и со сложным подъездом для автомобилей. Зато туда было близко добираться самым выдающимся академикам, обитавшим в спрятанных в зелени Ленинских гор виллах. Примечательно, что большинство участников проведенного в 1967 году конкурса не предлагали высотного решения, а те, кто отважился пренебречь коварным грунтом, показали проекты, наиболее близкие авангарду 1920-х.

Конкурсом и зданием живейшим образом интересовался президент АН СССР Мстислав Келдыш. Его исследования в области теории космических полетов и вычислительной техники отразились в образности здания президиума, в особенности в структуре декоративного завершения башни, эскиз которого он лично и набросал. Само это завершение понадобилось, чтобы дать зданию желанный высокий силуэт и при этом не перегрузить грунт. В ажурной скульптуре спрятаны технические системы здания, а золотистый металл выбран ради ассоциации с образом златоглавой Москвы.

Когда построено 1967–1990 годы

Архитекторы и инженеры Ю.Платонов, А.Батырева, С.Захаров, А.Звездин, С.Киселев, А.Левенштейн и др.

1 из 3

2 из 3

3 из 3

«Москва: архитектура советского модернизма. 1955–1991. Справочник-путеводитель». Авторы — Анна Броновицкая и Николай Малинин, фотографии Юрия Пальмина. Издательство Музея современного искусства «Гараж». Москва, 2016. Книга продается в книжном магазине музея «Гараж».

В публикации «Афиши Daily» тексты из справочника были сокращены и отредактированы.

что делать с бетонными “гигантами”, оставленными в наследство?

Здания в стиле брутализм, или же “бетонные монстры” сегодня сталкиваются с железной рукой экскаватора по всему миру.

Будучи далеко не однозначными по своей природе, они широко критикуются за “холодный” облик, абсолютное игнорирование городского ландшафта, а также за атмосферу мрачности и упадка. Кроме того, этим зданиям уже около пятидесяти лет: возникают труднорешаемые проблемы с их сохранностью.

Вопрос сноса бруталистских сооружений особенно актуален в постсоветских странах, где отречение от коммунистического наследия уже давно стало трендом.

А вот современное поколение видит ситуацию в совершенно ином свете. Молодые люди находят эстетическую ценность в этих зданиях, в то время как “тоталитарное клеймо” не особо их беспокоит.

Что мы знаем о брутализме?

“Ты узнаешь его из тысячи” — это о бруталистском здании. Серые, осыпающиеся, бетонные конструкции, у которых во взгляде “ни тоски, ни жалости”. Часто имеют причудливые формы.

На что они похожи — зависит от того, насколько игрива ваша фантазия. Отдельное здание может напомнить неопознанный летающий объект, средневековый шлем, крылья птицы, или привидение, парящее в тумане. Кажется, эти сооружения никак не влияют на современный городской облик — ничего не привносят, ничего не отнимают. Они как бы застыли между эпохами, левитируя в пространстве, словно молчаливое напоминание о делах давно минувших дней.

Немного истории

Корнями брутализм уходит во времена послевоенной Британии. Стиль возник как альтернатива дорогому строительству жилых площадей, в итоге превратившись в краеугольный камень (буквально и фигурально), который определил направление развития философии архитектуры для будущих поколений.

Брутализм распространился по всей Европе, а потом и по всему миру, с 1950-х по 1980-е годы.

До Советского Союза стиль дошел лишь на пороге 1970-х, во времена десталинизации, когда потребность в дешевом и быстром градостроительстве снова актуализировалась. Советский брутализм вобрал в себя самые существенные отличительные черты стиля: массивность, блоковые формы, простые текстуры и однотонность, добавляя элементы, которые отображали достижения союзов в науке и технике.

Среди отличительных черт советского брутализма также стоит выделить использование других материалов, помимо “сырого” бетона, таких как каменные плиты и сталь. Формой и размерами советские здания в стиле “смешанный брутализм” не отличаются от своих соплеменников в соседних государствах — они такие же огромные и увесистые. Интересные примеры данного стиля можно встретить среди архитектурных сооружений 1970-х— начале 1980-х годов в Украине.

Советский брутализм

Типичный дизайн в стиле брутализм — это микс авангардного художественного мышления и сложного технологического процесса.

Выдающиеся строения в бруталистском стиле возвышаются на территории современной Украины: Национальный музей Истории Украины во Втором Мировой Войне (1975—1981), Дом мебели (1971), Гостиница “Салют” (1976-1984), Национальная Библиотека Украины им. В.И Вернадского (1975—1989) и так далее.

Скачать бесплатно: 7 зданий в стиле брутализм в Украине, которые стоит увидеть

Сегодня невозможно представить, сколько еще эти стражники прошлого простоят на своих постах. Ведь сегодня страны, когда-то входившие в состав СССР, охотно поощряют уничтожение советского наследия, которое сохранилось, в том числе, и в форме архитектуры. Кроме того, фасады зданий чернеют со временем, некоторые уже слегка обезображены ржавчиной или разрушены влагой. Конечно, за ними нужен уход, но никто не готов этим заниматься.

Акции в защиту бруталистских сооружений

Как и любой другой стиль, брутализм имеет своих сторонников. В основном это молодое поколение архитекторов, художников и энтузиастов, которых объединяет одно убеждение: данные сооружения представляют собой ценность, как и любое другое историческое здание.

Основной задачей движений за сохранение советского наследия является провоцирование сдвига в отношении к этим зданиям: не “городской мусор”, а часть современной культуры. Ведь сохраняя исторический облик города, мы как бы напоминаем себе о том, что случилось с нами в прошлом, и что происходит с нами и по сей день.

Новый взгляд

В Украине движение в защиту архитектурного наследия достаточно амбициозно. Инициативы, наподобие этой, демонстрируют, сколько украинских историков, архитекторов, художников и просто энтузиастов глубоко интересуются советским модернизмом и готовы бороться за сохранение исторического наследия. В своих публикациях и интервью, они предоставляют список зданий, которые находятся на грани разрушения, а также объясняют, почему важно сохранять первоначальный вид этих сооружений.

Среди активистов — Алексей Быков и Евгения Губкина, авторы книги “Soviet Modernism, Brutalism, Postmodernism – Buildings and Structures in Ukraine 1956-1991”. Результатом их коллаборации стало уникальное исследование советской архитектуры, а также свежий взгляд на вопрос взаимоотношений со зданиями, которые для многих стали бельмом в глазу.

Авторы книги убеждены: любой стиль архитектуры является частью всемирной истории, а значит, представляет собой культурную ценность, которая заслуживает должного уважения. “Модернизм и брутализм имели существенную идеологическую составляющую. Сейчас мы видим много коммерческих проектов, которые не несут никакого месседжа обществу”, — говорит Сергей Пилипенко, генеральный директор ПСГ «Ковальская, который поддерживал издательство книги.

Подобные работы осмысляют проблему сноса исторических зданий гораздо глубже, раскрывая реальные причины, которые стоят за подобными инициативами.

Итог

Любое историческое сооружение передаёт дух времени, который не всегда легок и приятен. Отрицая или перевирая прошлое, мы обманываем сами себя, прячась от того, кто мы есть на самом деле..

Кроме того, эти сооружения несут в себе немаловажную эстетическую ценность. “Красивы” они или нет — вопрос, сформулированный некорректно, ведь красота, как известно, в глазах наблюдателя.

Брутализм отражает дух своего времени с максимально возможной точностью. Ни один другой стиль не несёт в себе столько противоречий. Как может здание, состоящее из необработанного бетона, пробуждать воображение? Брутализм остается непрочитанной книгой.

Только за это стиль предоставляет огромное поле для исследований в области искусства и архитектуры. Кроме того, молодые люди вдохновляются эстетикой брутализма — возможно потому, что они способны воспринимать эти здания отдельно от их истории?

Все фото — Алексей Быков

время разбрасывать последние камни » Информационное агентство «Строительство»

Конец одного периода всегда является и началом нового. Самое интересное время, когда одновременно сталкиваются две эпохи: уходящая и грядущая.

Мы заканчиваем цикл статей об отечественной архитектуре ХХ века. Символично, что ее завершение по временным рамкам почти совпало с крахом СССР. Два больших эксперимента, которые во многом питали друг друга, закончились почти одновременно, открыв дверь для других попыток внести свой вклад в мировое общественно-политическое и архитектурное наследие. Можно с уверенностью сказать, что это будут не менее интересные страницы.

Лебедь с четырьмя крыльями

Стоит рассказать еще о нескольких поздних советских жилищных проектах. Это Лебедь на Ленинградском проспекте в районе Химкинского водохранилища. Работа еще одного крупного мастера советского модернизма Андрея Меерсона. Меерсон также известен по дому Авиаторов на Беговой – это знаменитое строение на ножках в районе пересечения 3-го транспортного кольца с Ленинградским проспектом.

Архитектор ставит дом на ножки, точнее, 4 корпуса. Под ними находится один общий стилобат. В нем предполагалось разместить очень обширную инфраструктуру. Кстати, Меерсон здесь тоже применяет принцип архитектуры соучастия, то есть опрашивались будущие жильцы здания на предмет того, чтобы им хотелось здесь иметь. Вообще в Советском Союзе с 50-х годов применяются принципы архитектуры соучастия.

В Лебеде архитекторы и жильцы попытались сделать подземный паркинг на 300 машин. Это уже не гараж в подвале, как это было еще в сталинские времена, а самая настоящая подземная парковка на колоссальное количество автомобилей. По тем временам 300 машиномест – огромная величина.

В стилобате должны были быть ясли, зал для собраний, где в том числе можно кино показывать, прокат сезонных вещей, что для того времени было редкостью. То есть, не выходя на улицу, можно взять в прокат лыжи, роликовые коньки, санки и все, что необходимо. Бюро заказов – тоже для той эпохи редкое заведение. Это можно перевести на сегодняшний язык как что-то вроде интернет-магазина.

То есть вы спускаетесь в бюро, говорите, что вам нужно и к какому часу. Вам это покупают и доставляют в квартиру. Помимо вышеперечисленного, предполагалось иметь в доме стирку и химчистку, торговые автоматы, медицинскую комнату, библиотеку, фотолабораторию, холодные кладовые. А на кровле стилобата должны были разместиться игровые спортивные площадки.

И опять далеко не все из задуманного воплотилось. Были сделаны холодные кладовые, машиноместа – и все. Во многом это было вызвано необходимостью дополнительных расходов. Например, если в доме есть библиотека, кто ее должен содержать, за чей счет покупать книги, платить персоналу? Поэтому от таких идей, как правило, отказывались либо на этапе строительства, либо уже затем жильцы решали, что без этого вполне можно обойтись. Вот и кровля, как это часто бывает в России, осталась не эксплуатируемой.

Брутализм: грубо, но полезно

Еще один из последних советских проектов, начатый в начале 70-х, реализованный уже к середине 80-х – опытно перспективный жилой район Северное Чертаново. Его архитектора воспроизводит построенные в 50-60-е годы в Англии дома в стиле брутализма.

В Советском Союзе очень много было брутализма, его еще часто называют советским модернизмом. Это архитектура очень грубых, мощных форм с большим количеством бетона. Многие дома на ножках, с большими поверхностями стен. В качестве примеров можно привести тот же дом авиаторов на Береговой, дом атомщиков на Тульской или РИА «Россия сегодня», бывшая РИА «Новости» на Зубовском бульваре.

Бруталисты очень увлекались проектированием жилых комплексов, у них были свои теории на этот счет. Образцом этого стиля в Москве стало Северное Чертаново. Здесь тоже запланирована развитая инфраструктура, только на этот раз она не совмещена в одном доме, а разнесена в разные корпуса в рамках целого жилого комплекса.

Бруталисты очень любили так называемое функциональное зонирование. То есть они считали, что все зоны должны быть последовательно спланированы в виде такой ленточной застройки: идет лента жилья, далее вслед за жильем лента общественных функций: магазин, спортзал и бассейн, детский сад, школа, больница. И все это было реализовано. А дальше идет лента рекреационная, парковая. Это первая бруталисткая фишка, которая стала новаторской по тем временам.

Вторая новаторская фишка – это дворы, закрытые для проезда. Их еще проектировали британские бруталисты. Дворы полностью зеленые, представляют собой гигантскую лужайку. То же самое в Северном Чертаново. То есть автомобильные проезды есть, но они предназначены для экстренных служб. Предполагается, что жильцы будут заезжать с тыльной стороны дома в подземные парковки и на лифте подниматься к себе в квартиру.

Если мы посмотрим на комплекс Северное Чертаново, то здесь везде есть зеленые участки. Парадные в подъездах полностью остеклены, в итоге на первом этаже получается небольшой зимний сад. То есть парадная трактуется как общественная зона. Понятно, что каждый подъезд отличается от другого, тут все зависит от его жителей. Одни обустраивают эту территорию лучше, другие – хуже. В некоторых подъездах даже организуют кинопоказы, ведь там можно вполне 30-40 человек разместить.

Северное Чертаново – это, пожалуй, первый в Советском Союзе комплекс, который имел квартиры с практически бесшумными перегородками, где можно было по-разному объединять пространство коридора, кухни гостиной. Понятно, что спальни были отделены от других помещений.

Для иностранцев все лучшее

Еще один объект – это комплекс, который был построен уже в переходную эпоху, он завершен в 1992. Речь идет о Парк Плейсе на Ленинском проспекте. Он был возведен по заказу главного управления по дипломатическому корпусу при министерстве иностранных дел России. Архитектором стал Яков Белопольский.

Яков Белопольский застроил почти весь юго-запад столицы. Он знаком по таким знаковым объектам, как цирк на проспекте Вернадского. Стояла задача создать жилье премиум класса, для той поры совершенно нового уровня. Оно предназначалось для дипломатов, для иностранных граждан, которые привыкли к определенным стандартам. Вот наш МИД и решил, что и в Москве нужно иметь такой класс недвижимости.

Что же в итоге получилось? Во-первых, это, наверное, первый жилой дом в Москве, который получил атриум. Первый атриум был в Центре международной торговли на Красной Пресне. Хотя Парк Плейс все же не совсем жилой дом, а все-таки многофункциональный комплекс.

Здесь два жилых корпуса, справа и слева, а пространство между ними – крытый многоуровневый двор в стиле атриума. Архитектурный образ очень интересный. Он напоминает постройки эпохи авангарда: мы видим ленточные балконы, лестничные клетки выведены в виде полуцилиндрических объемов, которые любили в эпоху авангарда или конструктивизма.

В то же самое время есть уже черты постмодернистской архитектуры, которая приходит на смену модернизму, особенно с падением Советского Союза. Так, в частности, оформлен вход в виде арки. Ведь арка – это старинное сооружение, поэтому она вызывает ассоциации респектабельности.

С помощью таких приемов архитекторы сумели найти компромисс между современным обликом здания и в то же время есть отсылка к традициям. В доме развитая инфраструктура: детский сад, центр бытового обслуживания, фитнес клуб, кроме того, есть и офисные помещения. Некоторые его жильцы при желании могли еще и офис там себе снять, то есть жить и работать в одном месте, никуда не выходя, потому что есть и ресторан, и фитнес, и детский сад, и магазины тоже.

Есть, конечно, уже ставший обязательной деталью советских домов высокого класса – двухэтажный подземный паркинг с невероятным соотношением машиномест к машинам даже по современным меркам. На 330 квартир приходилось 370 машиномест, это даже больше, чем количество жилищ.

Вот такой дом получился на самом закате Советского Союза. Многие тогда даже не знали, что в Москве есть такой комплекс. В каком-то смысле он по-своему логично завершил архитектурные поиски дореволюционной и советской эпохи. Ну а дальше начались иные времена с другими подходами к архитектуре и строительству.

Новое, как возвращение к старому

Однако было бы ошибкой полагать, что все уж так кардинально переменилось. Архитектура, как и все остальное в мире, развивается по спирали. Она постоянно возвращаемся к тому, что уже было когда-то, ведь все новое, согласно поговорке, это хорошо забытое старое. Но при этом мы не топчемся на месте; спираль отличается от кругового движения тем, что мы постоянно движемся еще и вверх, и вперед. При этом каждый раз переосмысляя, совершенствуя, учитывая опыт, в том числе и ошибок, который был накоплен до этого.

Так идея, пришедшая из бруталистских комплексов, что заезд осуществляется с тыльной стороны домов и сразу в подземный паркинг, реализуется во многих современных проектах. Как и то, что еще, начиная с 60-70 годов прошлого века в архитектуре начинают использоваться идеи гибких планировочных решений, которые сегодня очень популярны. Ведь еще в 60-е годы британские бруталисты задумывались о том, что можно делать квартиру с максимально гибкой планировкой, чтобы человек сам эту планировку выбирал.

В современной архитектуре учитываются, используются наилучшие открытия в области жилищного строительства ХХ века. А это означает, что шедший все это время поиск новых форм и возможностей был не напрасен.

Материал подготовлен редакцией на основе публичной лекции Айрата Багаутдинова

Социалистический модернизм Петербурга: советская архитектура Ленинграда

Социалистический модернизм — архитектурный стиль, существовавший в 1950-1990-е годы преимущественно в странах социалистического блока. В странах бывшего Советского союза этот стиль также часто называют советским модернизмом. Практически все выдающиеся здания, построенные в послевоенный советский период в Петербурге, были именно в этом стиле. У модернизма немало противников, особенно в Петербурге, где общая консервативность населения сочетается с часто неудачным вписыванием новых зданий в исторический контекст. Часто соцмодернистские постройки возводились на месте архитектурных памятников более традиционных стилей, тем самым привлекая к себе ещё больше негатива.

Однако если попытаться воспринимать их обособленно и оценивать с точки зрения архитектуры, можно увидеть новаторские инженерные приёмы, использование новых материалов и оценить подчёркнутый функционализм, выраженный в неожиданных формах. Соцмодернизм, как прямой наследник конструктивизма, придаёт форме особое внимание, но использует при этом более грубые способы выражения, переходящие в брутализм. Примеров брутализма в Петербурге совсем немного, и вместе с главными памятниками советского модернизма, они будут рассмотрены ниже.

Василеостровский район

Дома на Новосмоленской набережной

Один из самых известных примеров советского модернизма в Петербурге — это так называемые дома на ножках. Дома были построены в рамках типового проекта застройки Васильевского острова в середине XX века. «Ножки» — один из популярных модернистских элементов, полностью поставленные на них здания есть не только в Петербурге — другим примером является жилой дом на Беговой улице в Москве. Кроме того, эти 22-этажные стали одними из первых высоток города.

Новосмоленская наб., 2

Морской вокзал

Морской вокзал — один из редких представителей петербургского брутализма. Грубые ступенчатые формы фасада напоминают паруса или же волны. Тяжёлый стальной шпиль, по размеру в два раза превышающий само здание, когда-то был высотной доминантой района. На момент строительства морские круизы не пользовались большой популярностью, однако с увеличением пассажиропотока функциональность вокзала перестала отвечать требованиям и вокзал стал тесным. Поэтому сейчас здание больше напоминает памятник ушедшей эпохе, а также является хорошим примером брутализма.

пл. Морской Славы, 1

Гостиница «Прибалтийская»

«Прибалтийская» проектировалась таким образом, чтобы фасад здания и веранда ресторана были обращены к морю. Другая часть Н-образной формы отеля выходила на проспект Нахимова. Сейчас сложно представить, что во время строительства гостиницы вокруг неё больше ничего не было. Сначала по правую и левую сторону были построены типовые жилые дома, а несколько лет назад на месте моря появилась насыпная территория с многоэтажным жилым кварталом. Теперь все некогда видовые номера выходят на жилой комплекс.

Особенностью при строительстве стало использование многослойной панели и металлической облицовки, чтобы защитить гостиницу от ветра, который постоянно дует с Финского залива. Также примечательно, что архитекторы ставили перед собой задачу совместить классические архитектурные формы, которые привычны для Петербурга, с современным для тех лет модернизмом. Получилось монументальное и симметричное здание с использованием новых материалов и инженерных решений.

Безусловно, сейчас гостиница композиционно теряется среди всех зданий, построенных вокруг неё. Однако сама по себе она является памятником советской архитектуры, а также до сих пор сохраняет свою первоначальную функцию.

ул. Кораблестроителей, 14

Невское проектно-конструкторское бюро

Кораблестроительное конструкторское бюро в загадочном районе Шкиперского протока.

Галерный проезд, 3

Гаражный кооператив «Василеостровец»

Здание автобазы строго функционально, при этом белый волнообразный фасад и сейчас смотрится стильно и современно.

Уральская ул., 33

Институт химии силикатов

Для института было построено два одинаковых комплекса с изогнутым корпусом главных зданий и цилиндрами перед ними. Это сочетание вертикалей и цилиндров, заимствованное ещё из конструктивизма, часто встречается и в модернизме.

Одоевского ул., 24

Памятники конструктивизма Санкт-Петербурга

Сохранившиеся памятники конструктивизма и авангарда, построенные в 1920-1930-х годах в Петербурге.

СКК

При строительстве комплекса были использованы уникальные инженерные решения, за которые архитекторы получили международные награды. Это создание системы перекрытий в виде мембранной конструкции — технология была новаторской и использовалась впоследствии в других проектах. СКК — это симметричное здание в форме цилиндра, которое идеально подходит для спортивного комплекса. Как и многие другие памятники модернизма, сейчас он находится под угрозой сноса.

Обновлено: 31.01.2020 СКК был снесён.

пр. Юрия Гагарина, 8

ЦНИИ робототехники и технической кибернетики

Проект ЦНИИ РТК был вдохновлён бруталистской архитектурой Нового Белграда, посмотреть на которую можно в посте. Кроме того, здесь также прослеживается «космический стиль», в котором часто строились здания, связанных с ракетостроением (большая часть из них находится в Москве). Форма тюльпана, составленная из строгих вертикалей, сочетается с продолговатым главным корпусом института. Эта форма строго функциональна — внутри проходят испытания космической техники.

Тихорецкий проспект, д. 21

Центральный район

Театр Юного Зрителя

Здание ТЮЗа довольно просто и функционально, оно имеет цельный прямоугольный главный корпус, фасад которого украшают мозаики на сюжет дружбы народов. Симметрия и простота позволили театру довольно удачно вписаться в композицию Пионерской площади.

Пионерская пл., 1

Гостиница «Русь»

Гостиница была перестроена из жилого конструктивистского дома в стиле брутализм или даже необрутализм. Грубые и необычные формы фасада удивляют смелостью, но композиционно смотрятся довольно органично.

Артиллерийская ул., 1

Большой концертный зал «Октябрьский»

БКЗ — один из примеров, когда здание с начала этапа проектирования получало преимущественно негативную реакцию. Дело в том, что для строительства зала была взорвана греческая церковь XIX в византийском стиле — однако на тот момент церковь двадцать лет находилась в полуразрушенном состоянии после попадания в неё бомбы во время войны. К тому же был плохо воспринят сам стиль советского модернизма в центре города и его вписанность в исторический контекст. Бродский даже назвал архитектуру БКЗ «безнадежной». Недавно зал, вместе с другими памятниками соцмодернизма, попал в список диссонирующих объектов Петербурга, после чего поднимался вопрос о его сносе. К сожалению, как и памятники конструктивизма, здания этого стиля редко ставятся под защиту и могут быть снесены ради новых проектов (как уже произошло, например, с Речным вокзалом).

Между тем архитектура концертного зала довольно примечательна и даже была удостоена Государственной премии. Здание состоит из двух симметрично расположенных прямоугольников: фойе и возвышающийся над ним зрительный зал. Фасад фойе полностью остеклён и прозрачен, остальная часть облицована доломитом. Над входом расположен бронзовый барельеф, сделанный скульптором М. Аникушиным. В композицию входили и кассы, которые теперь снесены.

Лиговский пр., 6

Автотранспортное предприятие «Смольнинское»

Изначально здание строилось как автобаза для обкома КПСС и, несмотря на свою функциональность, получилось довольно выразительным. Все формы, особенно типичные для модернизма цилиндры, очень масштабны, но вместе выглядят довольно органично. Здание, занимающее целый квартал, и сейчас является автотранспортным предприятием.

Херсонский пр-д, 2

Здание администрации Ленинградской области

На площади Пролетарской Диктатуры находится Смольный институт с Администрацией Санкт-Петербурга, здесь же было решено построить здание для администрации Ленобласти. Площадь постепенно стала административным центром города, и строительство административных соцмодернистких зданий расширилось на весь район.

Суворовский пр., 67

Дом политпросвещения

Дом политпросвещения на Шпалерной улице имеет традиционную доломитовую облицовку и композиционно строится на сочетании строгих горизонтальных и вертикальных линий. Шпалерная продолжает район административных зданий, которые своими простыми и грубыми фасадами создают ощущение неприступности — может быть, поэтому этот квартал в основном безлюден.

Шпалерная ул., 55

Центральный Архив Санкт-Петербурга

Шпалерная ул., 49

Штаб Краснознаменного Северо-Западного пограничного округа

Шпалерная ул., 64

Петроградская сторона

Дворец молодежи

ул. Профессора Попова, 47

Центральное статистическое управление

Часто встречающееся модернистское решение двух ступенчатых прямоугольников и строгих вертикалей.

ул. Профессора Попова, 39

Приморский район

НИИ «Ленгидропроект»

На момент строительства исследовательский институт был главной высотной доминантой района и одной из немногих советских высоток. После активной застройки близлежащих кварталов многоэтажными зданиями, НИИ композиционно теряется среди них. Следует отметить ленточные окна — элемент, перешедший из конструктивизма.

пр. Испытателей, 22

Дельфинарий

Петербургский дельфинарий изначально строился как бассейн «Спартак». Полное остекление фасада, типичное для бассейнов того времени, выигрышно смотрится как снаружи, так и изнутри.

Константиновский пр., 19

Здание администрации Приморского района

В фасаде здания значительно выделяется крупный прямоугольник без окон, сплошь облицованный доломитом. Поддерживают его «ножки» — как и у домов на Новосмоленской набережной.

ул. Савушкина, 83

Карта

Вступайте в группу Вконтакте и следите за новыми постами и другими фотографиями.

Первые обновления всегда в Инстаграме

10 главных зданий киевского брутализма

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Брутализм в архитектуре ХХ века – особое явление: это стиль, в котором грубые бетонные детали являются основным элементом конструкции и декора. И пока профессионалы спорят о его границах и частностях, все больше путешественников и просто ценителей заново открывают его для себя. В нашей новой подборке – 10 самых интересных бруталистских зданий Киева, которым пора стать новыми точками притяжения на маршрутах по городу.

Архитектура послевоенного периода – сложная и противоречивая. У нас к ней десятилетиями относились как к чему-то обыденному, хотя с 1945 по 1991 годы в наших городах появились десятки уникальных зданий, отвечающих всем трендам эпохи. Взять хотя бы советский брутализм: эстетика, грубые формы, использование бетона в зданиях университетских корпусов и массивных театров – вполне в духе американских, европейских и азиатских шедевров того времени (Бостонский сити-холл или здание парламента в Дакке – тому примеры). И пускай тебя не пугает название этого направления: оно произошло от французского béton brut – «необработанный бетон». Так Ле Корбюзье называл свою манеру строительства зданий в 50-е. Именно «честность» материала, следование формы за функцией и стало основой этого архитектурного направления.

«Для книги «Soviet Modernism. Brutalism. Post-modernism. Buildings and Structures in Ukraine 1955–1991», которую мы сделали с Евгенией Губкиной, я год ездил по стране, собирая информацию об этой архитектуре.

Большинству этих зданий еще нет пятидесяти лет, а они уже в очень запущенном состоянии, хотя «живописные руины» нужно хотя бы законсервировать. Иногда получается выбить средства на реставрацию, но ее часто проводят некомпетентные люди – отсюда пластиковые окна, новая отделка…

Многие не понимают, что модернистское наследие так же ценно, как памятники XVIII–XIX веков. Архитектура модернизма у многих ассоциируется с грузом пережитого в СССР: для многих это больше про запах хлорки и половой тряпки, чем про вантовые конструкции в интерьере и рельефные бетонные потолки. При этом мировой интерес к этим объектам растет с каждым днем – именно они для многих ассоциируются с Киевом и Украиной».

Алексей Быков, архитектор, исследователь архитектуры модернизма, соавтор книги «Soviet Modernism. Brutalism. Post-Modernism» и проекта Soviet Brutalism

К сожалению, сейчас построенные во второй половине ХХ века здания нещадно перестраивают, меняют интерьеры и архитектурные ансамбли, так что кайфануть от их красоты нужно поскорее. В нашей подборке – десять примечательных и относительно неплохо сохранившихся зданий в Киеве – мини-маршрут выходного дня со зданиями, которым давно положено войти в топ городских достопримечательностей.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Гостиница «Салют»

Архитекторы: А. Милецкий, Н. Слогодская, В. Шевченко, 1976–1985 год
ул. Ивана Мазепы, 11Б

История этого здания – целая эпопея о противостоянии мира идей и мира вещей, вернее, замысла архитектора и разрешений градостроительных бюро. По задумке автора проекта Авраама Милецкого, этажей в гостинице должно было быть аж 18. Идея в целом получила поддержку, но после отказа добавить в список авторов проекта его партийного куратора строительство затормозили. В результате количество этажей уменьшили больше чем наполовину, несмотря на то, что фундамент уже был запроектирован под значительно более высокую постройку. Архитекторы разрабатывали различные варианты уже после начала строительства: нужно было уравновесить непропорционально большой объем созданных конструкций и стилобата (горизонтальной части здания).

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

«Летающая тарелка»

Архитекторы: Флориан Юрьев, Лев Новиков, 1965–1971 год
ул. Антоновича, 180, здание Украинского института научно-технической экспертизы и информации

Киевская «Летающая тарелка» – не просто странный объект, облетевший обложки хипстерских архитектурных журналов, и на самом деле задумывалась, как концертный зал (вернее, «светомузыкальный театр» при институте научно-технической информации). И таки да, образ вдохновлен космосом и идеей покорять мир – вполне в духе шестидесятых.

Именно с ситуацией вокруг этого уникального объекта (строительство очередного ТЦ буквально вокруг здания) вспыхнула новая волна интереса к исчезающему киевскому брутализму-модернизму. Архитектор здания Флориан Юрьев выступил за сохранение наследия и подробно рассказал об уникальности проекта: например, что он проектировал его как светомузыкальный театр с акустическим залом, чтобы реализовать идею «синтеза искусств» – довольно смело для того времени!

К счастью, благодаря активистам на «тарелку» все-таки обратили внимание чиновники, и пару месяцев назад внесли ее в список культурного наследия Киева. А чтобы не утратить этот объект окончательно под видом «встраивания» в здание торгового центра, инициатива #SaveKyivModernism разработала проект реконструкции и расширения функционала.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Библиотека имени В.И. Вернадского

Архитекторы: В. Гопкало, В. Гречина, В. Песковский, В. Коломиец, Л. Пруцакова, З. Славина, 1975–1989 год
проспект Науки, 3

Очередной крупный и значимый объект института «Киевпроект». Если не вдаваться в подробности конструкции, то здание интересно как минимум своей 27-этажной вертикальной частью – книгохранилищем Академии наук Украины. Здание проектировалось с учетом особого, щадящего для книг режима света – отсюда и плотные решетки, покрывающие здание.

В самой библиотеке, которая, к сожалению, слегка застряла в прошлом веке, круто сохранились советские интерьеры – все люстры, мебель и ракушняк остались практически в музейном состоянии, так что не удивительно, что библиотека стала популярной локацией для съемок (сериал «Чернобыль» частично снимали именно здесь). А еще научная библиотека – это практически бесплатный коворкинг. Правда, придется потратить немного времени, чтобы завести бумажную карточку. Зато сюда можно приходить работать, рассматривать артефакты и находить пережитки прошлого, которые вполне комфортно соседствуют с новациями украинской науки.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Дом мебели

Архитектор: Н. Чмутина, 1970 год
бульвар Дружбы Народов, 23

Киевский Дом мебели должен был стать такой икеей 70-х, с выставкой обустроенных квартир и возможностью закупиться лучшими предметами совпромдизайна. А в результате получилась реализация очень смелого на то время архитектурного замысла: с вогнутой крышей, приподнятыми углами и узнаваемой формой. И именно киевский Дом мебели авторства Натальи Чмутиной стал примером для многих других зданий в этом стиле – замысел выдержал проверку временем. Удивительно, но он до сих пор функционирует согласно оригинальной задумке – хоть и с поправкой на беспощадную реновацию середины нулевых.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Житний рынок

Архитекторы: О. Монина, В. Штолько, А. Бойченко, 1980 год
ул. Верхний Вал, 16

Здания с вогнутыми крышами – своеобразная фишка эпохи (в Киеве, кроме Дома мебели, таких несколько – как минимум, Владимирский рынок и центральный ЦАГС). А Житний рынок в Киеве – особенный по нескольким причинам: мало того, что рынок на этом месте функционирует добрую тысячу лет (привет, Нестор Летописец!), так еще и для планировки его нынешнего здания, внезапно, впервые в Украине применили компьютерное моделирование.

Естественно, проект изначально был совсем другим – рядом с рынком должна была появиться огромная гостиница, но территорию рядом с ней неожиданно объявили заповедником (благо, в 70-е это еще кого-то останавливало). Но и без нее рынок смотрится достаточно эпично благодаря однопролетной вантовой конструкции. Но самое главное: он до сих пор функционирует как рынок здорового человека: бабули по-прежнему продают зелень и сало, домашний творожок, фрукты и специи, несмотря на все происходящее вокруг.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Залы прощания Парка памяти

Архитекторы: Авраам Милецкий, 1968–1981 год
ул. Байковая

Залы прощания при крематории – казалось бы, не самое очевидное направление для любования архитектурой, но в Киеве они уникальны. Здания, спроектированные Авраамом Милецким, выглядят, будто распускающиеся лепестки лотоса (буддийского символа души, свободной от цикла перерождений). Забавно, что крутость здания часто притягивает не только ценителей архитектуры, но и тех, кто ищет локации для рекламных кампаний – недавно там даже сняли кампанию для Samsung.

Отдельно стоит вспомнить и «Стену памяти» – барельефы авторства художников Ады Рыбачук и Владимира Мельничука, которые уничтожили еще до открытия (да так, что остались только эскизы да пара-тройка архивных фото). Сейчас активисты и архитекторы пытаются их восстановить – ведь по задумке художников парк памяти должен был стать терапевтическим местом, иллюстрирующим идею вечной жизни души.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Дворец «Украина»

Архитекторы: Е. Маринченко, П. Жилецкий, И. Вайнер, 1965–1970 год
ул. Большая Васильковская, 103

Да, карантин – не лучшее время, чтобы прочекать каноничные интерьеры крупнейшего в Украине концертного зала (в нем умещается более трех тысяч человек!), но хотя бы ради них стоит запланировать поход на выступление Меладзе или другого прекрасного исполнителя. Кстати, это один из немногих проектов того времени, которым руководили женщины: архитекторка Евгения Мариниченко и дизайнерка Ирма Каракис (дочь выдающегося архитектора), которая создала действительно помпезные интерьеры – с шестиметровыми лампами, огромными пальмами в холлах и зеркалами во всю стену.

Само здание, естественно, тоже уникальный объект, хотя и не совсем вписывается в эстетику брутализма, в отличие от интерьера: вместо предполагаемого бетона его дизайн выполнен из известняка и стеклопрофилита.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Корпуса Киевского национального университета на ВДНХ

Архитекторы: М. Будиловский, В. Ладный, В. Коломиец, В. Кацин, В. Морозов, 1972–1980 год
проспект Академика Глушкова, 2–4

Среди студентов университетского кампуса на ВДНХ – того самого, где белоснежные корпуса естественнонаучных факультетов напоминают то ли яхты, то ли Хогвартс (все зависит от ракурса), ходит легенда, что проектировали их кубинские студенты по обмену: отсюда необычная архитектура, огромные окна в аудиториях… и совершенно непродуманная теплоизоляция. Но если абстрагироваться от будней студентов, конспектирующих лекции по вышке в пуховиках и перчатках, можно рассмотреть крутой архитектурный ансамбль.

Если будешь идти к самым примечательным корпусам – радиофизического, мехмата и факультета кибернетики – обрати особое внимание на барельефы при входе в них: там визуализированные пятьдесят лет назад ученые радостно покоряют мир и строят светлое будущее. К сожалению, сейчас ансамбль разрушает неконтролируемая застройка вокруг (на месте запланированных корпусов) и зачем-то превращенные в клумбы и накрытые пластиком бывшие бассейны и фонтаны.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Корпуса Киевского политехнического института

Архитекторы: В. Лиховодов, В. Довгалюк, В. Сидоренко, А. Думчев, И. Дубасов, В. Петров, Р. Гупало, В. Зданюк, В. Тисейко, А. Зиков, В. Бломериус, В. Крючков, А. Жуков, 1973–1984 год
проспект Победы, 37

Киевский Политех славен не только кирпичными корпусами XIX века, где когда-то принимал экзамены Менделеев и учился Сикорский, но и бруталистскими ансамблями чуть ли не двадцати корпусов вокруг площади Знаний и за нею.

Один из самых эпичных – кубообразный библиотечный корпус, а самое главное – там сохранились интерьеры! Чего стоит винтовая лестница из ракушняка. Чистая эстетика! А если выбраться на полноценную прогулку по этим замечательным корпусам, можно найти немало мозаик и объемных панно известных художников – например, Федора Тетянича (одного из первых перформеров в наших странах). К сожалению, ситуация вокруг корпусов КПИ тоже плачевная: брутально-модернистскую эстетику то и дело пытаются переиначить, прикрываясь целью «облагораживания» территории. Но хотя бы с мозаиками в последние месяцы произошла маленькая победа – их пока удалось сохранить.

Фото – Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

Дома-«курузники» на Оболони

Архитекторы: М. Будиловский, В. Ладный, И. Иванов, В. Морозов, В. Коломиец, 1977–1991 год
Оболонская площадь, 2А

Не самый очевидный вариант – эти дома-«кукурузники» (или «ромашки») находятся в спальном районе возле метро «Оболонь», хоть и выглядят, будто перенесены из Нео-Белграда.

Здания построены по совершенно уникальному проекту: это монолитные бетонные башни с круглым подъездом посередине, а непонятные конструкции на крыше – вентиляционные панели для пожарных лестниц. В девяностые даже ходила легенда, будто части зданий вращаются! Но самое странное в меньшем из этих «экспериментальных» домов – категоричное отсутствие окон (их действительно не было даже в проекте!), поскольку источниками света должны были стать большие эркеры и балконы. Больший из домов чуть более привычен – но когда-то гордо назывался самым высоким жилым зданием Киева, и даже сейчас выглядит интересно благодаря очень брутальному бетону в конструкции (главное – не обращать внимания на стремный базарчик вокруг и строящийся на месте рынка очередной безликий ЖК).

Если эстетика брутализма захватывает тебя так же, как и нас, обрати внимание на шикарный фотоальбом Soviet Modernism. Brutalism. Post-Modernism от издательства «Основы». В нем – еще больше уникальных фотографий бруталистких зданий (и их интерьеров!) со всей Украины.

Фото: Алексей Быков, из проекта Soviet Brutalism

25.01.2021|

Культурная программа

Автор: Валерия Лазаренко

11699

: Городской дизайн :: Статьи

После разногласий, тянувшихся многие десятилетия, архитектурный стиль брутализм с его смелыми разлетами оголенного цемента нашел новую волну поклонников. В новой книге «The Atlas of Brutalism» (англ. атлас брутализма) говорится:

«Архитектура никогда ещё не путешествовала так далеко и так быстро». В издании собрано 850 конструкций в стиле брутализм со всего мира, многие из которых когда-то называли «чудовищными».

Масштабные серые конструкции в стиле «брутализм», получившим свое название от французского термина «beton brut» – сырой цемент, часто связаны с послевоенной архитектурой; они получили популярность в пятидесятые годы, когда города массово восстанавливались после разрушений войны. Тем не менее брутализм не является исключительно британским или даже европейским архитектурным стилем. Здания, построенные в стиле брутализм, можно найти по всему миру: церкви в Канаде, многоквартирные дома в Амстердаме, школы в Японии и отели в Пуэрто-Рико.

Стиль даже достиг Северной Кореи, где находится известная 105-этажная стальная пирамида гостиницы Рюгён. Здание когда-то считалось самым высокии в мире, но строительство приостановилось много раз с 1987 г. К громадной бетонной структуре были добавлены стеклянные панели, но здание так и не было завершено – это самое высокое необитаемое здание в мире.

Госпиталь святого Джозефа, проект Bertrand Goldberg Associates, Такома, штат Вашингтон, США, 1974 г.

Американский госпитальной комплекс состоит из девятиэтажной башни на 260 мест, сгруппированных вокруг отделений медсестер. Этот проект помог модернизировать больничное обслуживание. Конструкция обладает высокой сейсмоустойчивостью, поскольку её колонны поглощают вибрации.

Часовня Сансет-Чаппл, проект BNKR Arquitectura, Акапулько, Мексика, 2011 г.

Место, выбранное для этой погребальной часовни в Мексике, было перегорожено огромным валуном. Вместо того, чтобы отвоевывать у камня морские виды, архитекторы создали надземное двухэтажное здание. Входная группа и храм находится на нижнем этаже, скамьи в церкви выточены из камня и позволяют прихожанам любоваться закатом над морем.

Стиль брутализм противоречив. В своем документальном фильме «Бункеры, брутализм и кровожадность: бетонная поэзия», Джонатан Мидз описывает архитектуру брутализма как «реакцию на гладкие, мягкие, утонченные стили, которые ей предшествовали. Брутализм не шел наперекор правилам эстетики и гармоничности. Поэтому многие его возненавидели и стали называть здания в этом стиле не иначе как «чудовища из бетона».

Брутальные сооружения не нравится многим из-за своей уродливости. Распространено мнение о том, что такие здания – самые некрасивые в мире. Несмотря на то, что им было всего несколько десятков лет, они безжалостно подвергались сносу. Мидз защищает брутализм: «Мы же не требуем «красивости» от кинофильмов, литературы, живописи или скульптуры, так почему мы хотим, чтобы все здания подчинялись каким-либо эталонам? Нужно искать в них другие качества. Ночные кошмары будоражат больше, чем приятные сны – ведь они лучше запоминаются».

Трикорн-Центр в Портсмуте.

Здание Трикорн-Центр согласно опросам было признано самым уродливым зданием Великобритании в 2001-м году. После того как фонд наследия Англии решил не включать это здание в свои списки, городской совет Портсмута организовал радио-конкурс, победителю которого выпадет честь снести здание гигантским бульдозером.

Среди других икон брутализма, павших жертвами сноса, можно упомянуть авто автопарк Тринити-сквер Оуэна Людера, Сады Робина Гуда Смитсонс и женский госпиталь в Чикаго по проекту Бертранда Гольдберга.

Сегодня у этого стиля появляется все больше поклонников, не только из-за смелых фасадов, но и из-за рациональности интерьеров. «После волны сноса новое поколения учится ценить необычную красоту этих зданий – а также смелый вызов, которые они бросают культурным традициям», – говорится в Атласе.

Существует несколько интернет-сайтов, например, sosbrutalism.org, где ведется борьба за сохранение зданий в стиле брутализм с системой цветной маркировки зданий, которые находящихся под угрозой или которые удалось сохранить. Среди текущих кампаний можно выделить «Спасите наш Сириус» – акция за сохранение многоквартирного блока в стиле брутализм в Австралии, прямо напротив Сиднейского оперного театра; и «Спасите Данелм-Хауз» – бетонное здание студенческого совета университете Дурхэм.

С ростом популярности Instagram, у этих зданий стало появляться все больше и больше поклонников. Только под тэгом #brutalism было опубликовано уже полмиллиона изображений.

Вулкания, проект Hans Hollein Architekt, Сент-Урс, Франция, 2002 г.

Это здание музея во Франции, построенное в кратере потухшего вулкана на километровой высоте. Коническая конструкция построена из вулканического камня, и в ней находится два амфитеатра, выставочный зал и коническая обзорная площадка, с которой открывается вид на симуляцию извержения магмы у подножия вулкана.

Большая центральная водонапорная башня, проект GAPP Architects & Urban Designers, Мидранд, ЮАР, 1996 г.

Поднимающийся по одной оси с центральным бульваром города и обеспечивающий водоснабжение к растущему региону между Йоханнесбургом и Преторией, эта водонапорная башня стала одновременно урбанистической скульптурой и жизненно важным объектом. На высоте 40 метров находятся музейные помещения, ресторан с панорамным видом и 6,5 миллионов воды под давлением.

Источник: ВВС

Советский брутализм в архитектуре как актуальное искусство. | soullaway soullaway

Советскую архитектуру принято ругать. Сидит такой необразованный человек и пишет что-то о грубом и неинтересном стиле советских архитекторов. Ну, или рассуждает на камеру. Мол, строили у нас исключительно какие-то страшные дома. Нигде в мире не строили, а у нас строили. И как только додумались до такого?

О том, что такие рассуждения могут исходить исключительно от необразованного человека, я заявляю неслучайно. Потому что если хотя бы поверхностно копнуть мировой опыт, то окажется, что архитекторы СССР создавали более чем актуальные проекты для своего времени. И это я пишу без тени иронии. Достаточно немного посмотреть по сторонам. Вот сегодня и попробуем посмотреть.

На заглавном снимке запечатлён Королевский национальный театр. Это лондонская постройка. Не кажется ли она вам знакомой? Мне вот кажется. Легко могу представить себе нечто подобное в Тольятти или Набережных Челнах. Только у нас к подобным проектам до сих пор относятся пренебрежительно – ведь советское же! Зато в Лондоне этот театр внесён в список зданий представляющих архитектурную и историческую ценность. Вот такие вот англичане молодцы. Чтут свою собственную историю.

Перебираемся в столь близкую нам Финляндию. И снова невероятно знакомые формы. То ли это драмтеатр из Читы, то ли дворец спорта из Улан-Удэ. Нет? Ну конечно нет. Это дворец «Финляндия» из Хельсинки. У нас нечто подобное строили в эпоху Брежнева, который в свою очередь бывал в этом зале. О чём естественно написано в финских источниках. То есть гостей финны возили в актуальные на тот момент сооружения. Точно так же делали и у нас.

Двигаемся дальше. И дальше у нас мэрия Бостона. Ей-богу на администрацию Ставрополя похоже. Ну, или Тулы. Я бывал в этих городах и мог бы спутать, если бы не знал, что передо мной Бостон, где я как раз не бывал.

Американцы к слову до головокружения похожи на нас и тоже любят что-то критиковать. Так вот этот домик до сих пор иногда требуют снести. Хотя профессиональные архитекторы считают его одной из главных достопримечательностей Бостона. Что-то мне это напоминает.

В Лондоне есть несколько интересных жилых домов. То есть их там не несколько, а великое множество. Но я веду сейчас речь о подобных изысках строителей. Так вот перед нами Balfron Tower, стилистически она почти идентична с другим строением под названием Trellick Tower.

Я вот такое запросто могу представить в Москве. Или в Ереване. Или в Алма-Ате. Естественно со своими нюансами, но стилистически это будет всё та же актуальная на тот момент архитектура.

Смотрим внимательно на библиотеку из Сан-Диего. Это в Калифорнии, если кто не в курсе. То есть снова перебираемся в США. Как по мне в том же Киеве или Крыму что-то подобное можно увидеть. Когда я пишу подобное, это не значит, что там строили копии. Нет. Советские архитекторы строили своё неповторимое и удивительное. Но у каждого времени своя архитектура. Так вот наши советские зодчие умели идти в ногу со временем.

Ладно, глянем на страны, которые когда-то были дружественными СССР. Вот Военно-медицинская академия в Белграде. Нечто подобное можно увидеть и в Бишкеке. Сербы молодцы. Сберегли свою красивую архитектуру.

А это у нас уже отель «Форум» в Кракове. Почему-то есть ощущение, что схожие формы встречались в советской Прибалтике.

Ну и перебираемся непосредственно в СССР. Это у нас гостиница из Днепропетровска. Чем не шедевр архитектуры? Шедевр, шедевр, не надо тут комплексов. В СССР умели строить красиво и изящно.

Едем в прекрасный город Тбилиси. Перед нами здание технической библиотеки. Ещё одна красота. И да. Не сомневаюсь, что вам известно и здание министерства автомобильных дорог в Тбилиси, но я решил, что это будет слишком банально вставлять его сюда.

Ну а вот и мой любимый Дом Советов из Калининграда. Одно из самых интересных зданий в городе. Которое необходимо беречь, холить и лелеять. Ибо это часть нашей истории. Не чужой какой-то, а именно нашей, родной. Выше я написал о том, что американцы мне кого-то напоминают. Так вот в Калининграде десятки малограмотных людей ратуют за снос этого здания. Естественно делать этого ни в коем случае нельзя. Если снести Дом Советов, то Россия потеряет великолепный и неповторимый образец советского зодчества. То есть часть своей культуры и идентичности.

Продолжать же подбирать подобные здания можно до бесконечности. Я как-то пробовал взяться за эту тему, но меня хватило только на подборку из Москвы . Немного копнув, я осознал, что это огромный пласт нашей культуры, который по досадным причинам сегодня толком не изучен. На него словно не обращают внимания, хотя все эти попытки наших архитекторов играть с формами были очень любопытны. А самое главное они были не какими-то там вынужденными как часто впаривают нам. Отнюдь. Все эти постройки позднего СССР шли в ногу со временем. И примеры своевременной архитектуры я вам привёл. Их тысячи по всему миру, я же выбрал лишь горстку. Так что не давайте себя обманывать. СССР был высокоразвитой цивилизацией с актуальными постройками в духе эпохи.

У меня же на сегодня всё. Спасибо вам за внимание, не забывайте подписываться и до новых встреч.

10 примеров брутализма в русской архитектуре — RTF

Брутализм — это резкое, грубое, геометрическое и единственное наиболее противоречивое архитектурное движение, напоминающее массивные бетонные космические корабли — и никто не делал это лучше, чем Советский Союз. Некоторые говорят, что эти строгие конструкции, которые были популярны в коммунистических странах, слишком холодные, чтобы быть красивыми. Тем не менее, им часто удается быть одновременно скульптурными и непримиримо функциональными.

Вот 10 самых знаковых построек Советского Союза в стиле брутализма:

1.Церемониальный дворец (Дворец бракосочетаний), 1984

(Тбилиси, Грузия)

Дворец ритуалов или Дворец бракосочетания в Тбилиси, построенный в 1984 году, является шедевром Виктора Джербенадзе. Подобно кладбищенскому комплексу, дворец бракосочетания должен был привести жизненные вехи в соответствие со светскими советскими догмами, в то же время делая уступки общественному вкусу к ритуалам. Джорбенадзе предложил грандиозный дизайн дворца бракосочетания, в который вошли такие элементы, как фрески, колокольня, высокие внутренние помещения.Структура, основанная на таких влияниях, как экспрессионизм 1920-х годов и средневековая грузинская церковная архитектура, была встречена неоднозначными критическими отзывами.

2. Македониум — памятник Илинден, 1974

(Крушево, Северная Македония)

Македониум, построенный в 1974 году, является символом государственности и выражением свободы македонского народа. Строение, расположенное на территории площадью более 16 гектаров, спроектировано архитекторами Йорданом Грабуловским и Искрой Грабуловски.Если смотреть на город Крушево, Македониум выглядит как сердечный клапан с десятью огромными стеклянными окнами в крыше, возвышающимися из его круглого основания. Внешний вид монументального комплекса начинается с разорванных цепей, продолжается склепом и яркой мозаикой из керамического материала и заканчивается уникальным зданием.

3. Холл Центра отдыха «Дружба», 1984

(Ялта, Украина)

Это здание космической эры с видом на Черное, спроектированное известным советским архитектором Игорем Василевским, было построено в 1986 году.Художественная концепция во многом основана на фантастических изображениях футуристических городов, а также на советских архитектурных тенденциях по максимизации общественного пространства в стиле космической эры. Снаружи здание кажется суровым и блочным, но внутри находится круглый спа-салон, открытый, светлый и просторный. Уникальный дизайн космического корабля позволяет иметь отдельные балконы и удивительные виды из большинства комнат, а в центре здания есть социальные удобства, такие как бассейн с морской водой, кинотеатр и кафе.

4. Банк Джорджии, 1970

(Тбилиси, Грузия)

Штаб-квартира Банка Грузии — 18-этажное здание на окраине столицы Грузии Тбилиси, построенное в 1975 году. Первоначально в нем размещалось Министерство дорожного строительства Грузинской ССР. Здание, спроектированное архитектором Георгием Чахава, примечательно своим необычным дизайном, который напоминает сложенные кирпичи и следует архитектурной концепции метода космического города, в основе которого лежит идея, позволяющая листве расти во всех пространствах вокруг и под зданием.Структура состоит из сетки взаимосвязанных частей, состоящей из трех частей: одна ориентирована по оси восток-запад, а две — по оси север-юг.

5. Дом Советов, 1970

(Калининград, Россия)

Расположенный в центре Калининграда, Дом Советов представляет собой бруталистское здание в русской стиле, спроектированное архитектором Юлианом Л. Шварцбреймом. Построенный на Кенигсбергском замке, который был сильно разрушен после Второй мировой войны, Дом Советов является символическим зданием для города.Хотя строительство началось в 1970 году, здание было заброшено в середине строительства, оставив его незавершенным. Однако жители признают его самой важной городской достопримечательностью своего города. Эту структуру обычно называют «лицом робота», поскольку ее особая форма требует изображения робота, похороненного по самую шею, но при этом показывает только его лицо.

6. Архитектурный факультет Белорусского национального технического университета, 1983

(Минск, Беларусь)

Построенный в 1983 г. Здание архитектурного факультета Белорусского государственного технического университета, или, как некоторые называют его, корпус № 15, корабль или самолет, расположенное в Минске, было спроектировано архитекторами И.Есман и В. Аникин. Тогда архитекторы не учли волю чиновников и постарались создать запоминающийся образ здания, олицетворяющий советский монументализм. Это одно из самых узнаваемых строений в городе и в стране, несмотря на то, что оно не выполнено в полной мере.

7. Российский государственный научный центр робототехники и техники

Кибернетика, 1973

(Санкт-Петербург, Россия)

Завершено в 1987 году в Российском государственном научном центре робототехники и технической кибернетики, г.Санкт-Петербург.-Петербург — одно из самых известных зданий советской космической архитектуры. Как и большая часть российской архитектуры, связанной с космическими путешествиями, дизайн здания призван передать советское доминирование в освоении космоса. Башня с гармошкой, также называемая Белым тюльпаном, которая стоит в центре комплекса, является результатом вышеизложенной идеологии.

8.Кафе Het Poplakov, 1976

(Днепропетровск, Украина)

Кафе Het Poplavok, построено в 1976 году, находится в Украине. Спроектированная архитектором Оскаром Григорьевичем Хавкиным, конструкция выглядит как летающая тарелка, которая десятилетиями оставалась неподвижной и привязанной к земле. Визуализация — это результат зависания конструкции над водоемом, что приводит к идеально двойному отражению.

9. Основатели Болгарского государственного памятника, 1981

(Шумен, Болгария)

Построенный в 1981 году Крам Дамьянов и Иван Славов спроектировали мемориал в ознаменование 1300-летия Болгарской империи.Расположенный на высоте города Шумен, этот массивный памятник, возвышающийся почти на 1500 футов над уровнем моря, виден на расстоянии 18 миль. Скульпторы Основателей Болгарского государственного памятника дали царям и героям вид высоких каменных гигантов, отголоски прошлого, навсегда застывшие в бетоне. Ужасающие фигуры прячутся в высоких углах геометрического здания с высокими стенами, куда можно подняться по строгой бетонной лестнице.

10. Театр драматического искусства им. Федора Достоевского, 1983

(Новгород, Россия)

Театр, спроектированный в 1983 году Владимиром Сомовым, одним из эксцентричных и восходящих архитекторов Советского Союза, был создан для того, чтобы познакомить людей с драматическим искусством. Строительство строилось в течение нескольких лет, завершение строительства совпало с периодом перестройки в Советском Союзе, что фактически затмило факты создания здания. Театр с коридорами в стиле Эшера и комнатами внутри комнат — это чудо, о котором мало кто знает, хотя он и по сей день продолжает функционировать как зал искусств.

Дом Советов: почему нужно сохранить это символическое произведение советского брутализма?

© Мария Гонсалес Поделиться
Facebook
Twitter
Pinterest
Whatsapp
Почта
.archdaily.com/897382/the-house-of-soviets-why-should-this-symbolic-work-of-soviet-brutalism-be-preserved
+ 20
Дом Советов — это русское бруталистское здание, спроектированное архитектором. Юлиан Л. Шварцбрейм. Расположенное в центре Калининграда здание было заброшено еще в середине строительства. Однако жители признают его важнейшей городской достопримечательностью своего города. Они обычно называют эту структуру «лицом робота», поскольку ее странная форма вызывает в воображении образы робота, похороненного по шею, показывая только его лицо.
© Мария Гонсалес Калининград — российский город, расположенный в Восточной Европе, граничащий с Литвой и Польшей. Город был территорией Германии до 1945 года; затем, после Второй мировой войны, вошел в состав Советского Союза, изменив свое название с Кенигсберга на Калининград.
© Мария Гонсалес Его архитектура представляет собой экзотическую смесь различных исторических и культурных периодов, от прусского наследия до немецкой архитектуры и советского модернизма.
© Мария Гонсалес Дом Советов является символическим зданием, потому что он был построен на территории Кенигсбергского замка, который был сильно разрушен после Второй мировой войны.После оккупации города Советским Союзом власти решили полностью снести замок, поскольку, по их мнению, это был символ фашизма.
© Мария Гонсалес Новый советский проект был задуман как 28-этажное многофункциональное здание. Однако был построен только 21 объект, потому что его фундамент оказался неподходящим для болотистой местности, где также были остатки и руины Кенигсбергского замка.
© Мария Гонсалес В 1985 году у областного комитета закончились средства для продолжения строительства Дома Советов, оставив только основные работы.В 2005 году к 60-летию Калининграда в здании была проведена небольшая реконструкция, добавлены окна и окрашено в пастельно-голубой цвет.
© Maria Gonzalez В настоящее время ведутся работы по реконструкции общественного пространства первого этажа. Идея состоит в том, чтобы оформить пространства, которые уже использовались сообществом для проведения культурных и спортивных мероприятий.
© Мария Гонсалес По мнению экспертов, дешевле и безопаснее было бы снести Дом Советов и построить новое здание.Однако Дом Советов не только признан жителями Калининграда символом своего города, но и является прекрасным образцом брутальной советской архитектуры, которую стоит сохранить.
Архитектор: Юлиан Л. Шварцбрейм
Расположение: Калининград, Област-де-Калининград, Россия,
Дата проекта: 1970
Фотограф: Мария Гонсалес
© Maria 94utasy, Александр Попадин «Историко-аналитическое обозрение Царская гора в Калининграде».
, по состоянию на 19 июня 2018 г. https://issuu.com/tuwangste/docs/koenigsberg_in_kaliningrad_eng
[2] Дом Советов (Калининград) Википедия
, по состоянию на 19 июня 2018 г. https://en.wikipedia.org/wiki/House_of_Soviets_ ( Калининград)
Брутализм в Центральной Азии: восточные влияния, сформировавшие советскую архитектуру
Брутализм в Центральной Азии: восточные влияния, сформировавшие советскую архитектуру
Жилой комплекс Аул (1986). Алматы, Казахстан. Изображение © Роберто Конте Поделиться
Facebook
Twitter
Pinterest
Whatsapp
Mail
https://www.whatsapp/archdaily.com/960487/the-eastern-influences-that-shaped-soviet-architecture-in-central-asia
Во второй половине 20 века советская архитектура распространила общую эстетику в самых разных средах, будучи неотъемлемой частью участие в продвижении тоталитарной идеологии, которая игнорировала местные культуры, предполагая единое, гомогенное общество. Тем не менее на практике архитектура оказалась восприимчивой к адаптации и местным влияниям, возможно, нигде больше, чем в Центральной Азии.В статье рассматривается архитектурное наследие географической области, в значительной степени исключенной из западно-ориентированных рассказов о советском модернизме, и поощряется перечитывание многослойного и детализированного городского пейзажа с изображениями Роберто Конте и Стефано Перего.
+ 19
Отель Авесто (1984). Душанбе, Таджикистан. Image © Стефано Перего Рожденный в послевоенной Великобритании, брутализм достиг советской архитектуры в 1970-х годах, заменив сталинский классицизм построенной формой, определяемой функциональностью и массовым производством.То, что обычно называют советским модернизмом, — это архитектура, характеризующаяся массивными объемами и сырой фактурой. Однако, больше, чем эстетический, этот термин включает в себя определенную идеологию, присущую получившейся архитектуре. Советское государство стремилось создать единый архитектурный образ и уровень жизни во всех советских республиках. Однако режим был открыт для компромиссов и повторного контекстуализации местной истории, как в случае с советской архитектурой Центральной Азии.
Выставочный зал Союза художников Узбекистана (1974). Ташкент, Узбекистан. Изображение © Стефано Перего В новом фоторепортаже под названием Soviet Asia , опубликованном FUEL, Роберто Конте и Стефано Перего исследуют бруталистское наследие бывших советских республик Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана, подробно описывая региональные вариации Советский модернизм в Средней Азии. Фотографы документируют это архитектурное наследие, построенное между 1950 и 1991 годами, годом распада СССР.Большая часть этой архитектуры в основном неизвестна широкой аудитории, некоторые здания впервые включены в документальный фотографический фильм о советской архитектуре.
Связанная статья
Бруталистская архитектура, которая сформировала польские городские пейзажи
— Завод буровых инструментов (1980-е годы). Самарканд, узбекистан. Image © Stefano Perego Городское развитие в советской Средней Азии приобрело особую форму, основанную на персидских и исламских влияниях, которые сформировали идентичность и архитектуру региона задолго до ассимиляции в СССР.Архитекторы из Киева, Москвы и Ленинграда были доставлены в столицы советской Средней Азии, чтобы раскрыть архитектуру и урбанизм в духе Советского Союза. Однако местные архитекторы позволили себе стиль, предписанный государством. Советская архитектура этих азиатских республик пронизана восточными архитектурными особенностями, видимыми в узорах и мозаиках, в использовании цвета и орнаментов, создавая брутальную эстетику, характерную для этого контекста, где переплетаются европейские и азиатские влияния.
Цирк (1976). Ташкент, Узбекистан. Image © Roberto Conte Куполообразная бетонная конструкция базара Чорсу в узбекской столице Ташкенте типична для рыночных площадей по всему Советскому Союзу. Однако то, что отличает его от других, — это красочный, выложенный плиткой фасад здания, который демонстрирует влияние Востока. В том же духе здание цирка в Бишкеке, Кыргызстан, отличается орнаментированным фасадом, мотивы которого задают общий тип здания в его местном архитектурном контексте.
Мозаика Авиценны (1988 г.). Душанбе, Таджикистан. Изображение © Роберто Конте Примером повторного контекстуализации местной истории является мозаика в Душанбе, Таджикистан, на которой персидский философ Авиценна изображен рядом с советскими космонавтами. Повсюду в Восточноевропейском блоке и бывших советских республиках космические путешествия были важной темой в искусстве и архитектуре холодной войны, часто упоминаемой в сомнительных контекстах. Однако он был разработан, чтобы выразить дух прогрессивного общества, которое основывается на своей истории, но превосходит прошлое.
Казахский национальный университет имени аль-Фараби (1970-е годы). Алматы, Казахстан. Image © Роберто Конте За последние два десятилетия многие из этих советских зданий были снесены в Душанбе, Ташкенте и Алматы в попытке порвать с тоталитарным прошлым и восстановить восстановленный суверенитет. Тем не менее, во многих случаях не было ничего, что могло бы заменить эти конструкции, в которых размещались общественные функции, и вместо этого места пока остаются неразвитыми. Однако, как и в некоторых других бывших советских республиках, похоже, если не новое понимание структур, то признание их роли в новейшей истории.Таким образом, граждане начали выступать за их сохранение. В Душанбе местная инициатива направлена на сохранение фресок и мозаик советской архитектуры. В Ташкенте и Алматы предпринимаются попытки каталогизировать и задокументировать это архитектурное наследие.
Здание телевидения и радио (1983 г.). Алматы, Казахстан. Image © Stefano Perego Фотографический очерк советской архитектуры в Центральной Азии ставит под сомнение идею однородного советского модернизма и привлекает внимание к нюансам этого узнаваемого архитектурного наследия.То, что осталось от этого наследия, является иллюстрацией преобладания местной культуры в, казалось бы, общем архитектурном стиле.
Жилой дом (1985 г.). Бишкек, Кыргызстан. Image © Роберто Конте Роберто Конте (род. 1980) — фотограф из Милана, чьи работы сосредоточены на архитектуре двадцатого века, документируя рационалистические, конструктивистские и авангардные проекты, брутализм и советский модернизм.
Стефано Перего (род. 1984) — архитектурный фотограф из Милана, Италия.Он часто сотрудничает с архитектурными студиями, а также с художниками. Его интерес к архитектуре второй половины 20-го века был в центре его фотографии, запечатлевшей работы модернистов, бруталистов и постмодернистов.
Предоставлено Роберто Конте и Стефано Перего Бруталист, но красивый: 12 космических научно-фантастических советских построек
Брутализм — одно из самых вызывающих разногласий архитектурное движение — резкое, неровное и геометрическое, напоминающее массивные бетонные космические корабли — и никто не делал это лучше (или более странно), чем Советский Союз.Некоторые люди говорят, что эти строгие конструкции, которые были наиболее популярны в коммунистических странах, слишком холодны, чтобы быть красивыми, но им часто удается быть одновременно скульптурными и непримиримо утилитарными.
Заброшенный цирк, Кишинев, Молдова
(изображения: заброшенное путешествие)
Этот невероятный заброшенный цирк в столице Молдовы остается на удивление нетронутым внутри, спустя десятилетия после революции и политических потрясений, разрушивших экономику маленькой страны и сделавших такие сооружения непригодными для использования.Хэнк Снаффлер из «Заброшенного путешествия» приехал в Кишинев и вошел внутрь, сделав поразительную серию фотографий, которые дают нам представление о том, насколько великолепным должно было быть здание в расцвете сил.
Palace of Ceremonies, Тбилиси, Грузия
(изображения: frederic chaubin)
Венчающий вершину холма в Тбилиси, Грузия, Церемониальный дворец мог легко заменить мифический замок в футуристическом фантастическом фильме 1970-х годов. Он был построен Советским Союзом как место для светских свадеб, и выполняет эту функцию до сих пор.Церемониальный дворец — одно из десятков потрясающих зданий советского брутализма, запечатленных на пленку французским фотографом Фредериком Чейном в его книге «CCCP: Cosmic Communist Constructions Photographed». Шобен начал путешествовать по бывшему Советскому Союзу в 2003 году, в конечном итоге сфотографировав 90 зданий из четырнадцати. бывшие советские республики.
База отдыха Дружба Гал, Ялта
CIT38 ARCHI SOV 18
(изображение: frederic chaubin)
Когда это совместное творение русских и чехов было построено в 1984 году, чтобы отдать дань уважения освоению космоса, Чехословакия была единственной страной, которая отправила человека в космос с российской ракетой-носителем.Возвышающийся с земли на столбах круглый центр отдыха «Дружба» был настолько странным, что министерство обороны США опасалось, что это какая-то действующая ракетная установка. На самом деле это был просто летний лагерь.
Министерство автомобильных дорог Грузии, Тбилиси
(изображение: frederic chaubin)
Стопка бетонных прямоугольников, напоминающая Дженга, зловеще вырисовывается на окраине Тбилиси в Грузии, объединяя брутализм и русский конструктивизм в одну странную структуру.18-этажное здание поднято с земли, чтобы природа могла размножаться под ним. Построенный как штаб-квартира Министерства автомобильных дорог Грузии, он некоторое время был заброшен, а затем был отремонтирован Банком Грузии в 2007 году.
Памятник Шумену, Болгария
(изображения: yomadic)
Огромный масштаб Памятника 1300-летию Болгарии, особенно со всеми резкими линиями на статуях, встроенных в стены, возможно, делает его одним из самых впечатляющих советских построек, и он, вероятно, по-прежнему останется таким же внушительным, как и выглядит. сегодня много веков назад в будущее.Возвышаясь на 230 футов, это официально самый тяжелый коммунистический памятник, и он содержится в хорошем состоянии. Это зафиксировано здесь блогом Yomadic.
Het Poplakov Cafe, Украина
(изображение: frederic chaubin)
Кафе Het Ppoplakov, построенное в 1976 году в Украине, кажется, парит над поверхностью воды, идеально дублированное в своем отражении, и выглядит не более чем летающей тарелкой, которая десятилетиями оставалась неподвижной и привязанной к земле.
Минский политехнический институт, Беларусь
(изображение: frederic chaubin)
Серия многоуровневых лекционных залов напоминает палубы круизного лайнера в длинном и узком Политехническом институте Минска в Беларуси, построенном в 1983 году.
Памятник болгарско-советской дружбы, Варна, Болгария
(изображения: yomadic, богемный блог)
Памятник болгарско-советской дружбы в Варне на самом деле является ядерным бункером и состоит из более чем 10 000 тонн бетона и 1 000 тонн арматурной проволоки. Он стоит на братской могиле солдат, погибших в русско-османской войне, он был построен в конце большого бульвара, предназначенного для прохода по городу для проведения коммунистических парадов и других торжеств, хотя этот бульвар так и не был достроен.Богемский блог имеет навязчивую серию изображений этого сооружения в его заброшенном и разрушенном состоянии.
Российский государственный научный центр робототехники и технической кибернетики, Санкт-Петербург
(изображения: richard anderson)
Башня с гармошкой стоит в центре Российского института робототехники и технической кибернетики в Санкт-Петербурге, строительство которого было завершено в 1987 году. Как и большинство архитектурных сооружений России, связанных с космическими путешествиями, здание предназначено для демонстрации советского господства в освоении космоса. космическое пространство.
Украинский институт научно-технических исследований и разработок, г. Киев
(изображение: frederic chaubin)
Сама фотография летающей тарелки, сидящей на краю невзрачного на вид здания в Киеве, по праву служащая венцом Украинского института научно-технических исследований и разработок.
Театр драматического искусства имени Федора Достоевского, Новгород, Россия
(изображение: frederic chaubin)
Еще одно роскошное строение с сказочной атмосферой, Театр драматического искусства Федора Достоевского, был построен в 1983 году в результате политики, согласно которой каждый советский город с населением более 200000 человек должен был иметь свой собственный драматический театр, чтобы побудить молодежь сохранять и развивать местную культуру.Комитет, ответственный за сдачу здания в эксплуатацию, хотел, чтобы оно было внешне эксцентричным, чтобы прохожие могли понять его функцию еще до того, как они узнают, что это такое.
Штаб Коммунистической партии Болгарии, Бузлуджа
(изображения: wikimedia commons)
Заброшенный и сильно поврежденный погодой и вандализмом памятник Бузлуджа отдает дань уважения формированию организованного социалистического движения в 1891 году, которое послужило предшественником Болгарской коммунистической партии.Тонкая башня возвышается над похожей на блюдце структурой на вершине Центральных Балканских гор, и все еще стоит только потому, что Болгария не может позволить себе ее снос или восстановление, хотя некоторые официальные лица считают, что она может принести деньги в качестве туристической достопримечательности. Воры сняли большую часть обшивки крыши, чтобы зимой снег падал внутрь куполообразной конструкции.
Тбилисская бруталистская реальность
Фото: Элен Вейле (Creative Commons)
Делиться
Бруталистская реальность Тбилиси
Интерес к грузинской архитектуре советских времен растет, несмотря на то, что некоторые из самых впечатляющих достопримечательностей столицы Тбилиси, буквально исчезают в одночасье.
Тбилисский Дворец ритуалов, каменное вихревое сооружение, построенное в 1980-х годах и ныне принадлежащее грузинскому олигарху. Из здания бывшего Министерства автомобильных дорог открывается вид на реку Мтквари. В подобной Дженге структуре находится штаб-квартира Банка Грузии.
Это одни из десятков уникальных построек советской эпохи в столице Грузии Тбилиси, которые вызывают всплеск интереса со стороны иностранных туристов.
Многоквартирные дома в холмистом пригороде Тбилиси с головокружительным «небесным мостом», который позволяет людям подняться на лифте до квартиры слева, а затем пройти через продуктовый магазин на вершине холма.
Местные грузины считают такие здания бесполезными с эстетической точки зрения и напоминанием о разрушительном коммунистическом прошлом страны.
Но австралиец Морис Вольф, управляющий туристической компанией, демонстрирующей бруталистскую архитектуру Тбилиси, говорит, что с 2019 года наблюдается резкий всплеск интереса к тбилисским «бетонным монстрам» со стороны в основном западноевропейцев.
Мужчина проходит через колонны памятника «Хроника Грузии».
Перед тем, как Грузия закрыла свои границы в начале 2020 года из-за пандемии коронавируса, Вольф и его французский партнер Элен Вейле взимали плату по 35 евро с человека за ежедневные пешеходные экскурсии по бруталистской архитектуре Тбилиси.Одна страница их веб-сайта, посвященная архитектуре Тбилиси советских времен, собрала почти 250 000 просмотров. В настоящее время пара проводит туры каждое воскресенье, поскольку туризм в Грузию постепенно возвращается.
Памятник Хроникам Грузии на вершине холма был построен в 1985 году.
Этот интерес привел к тому, что местные компании-подражатели предлагают аналогичные «брутализм-туры» по цене около 170 долларов в день.
Бывший археологический музей Тбилиси
Брутализм — это громоздкий стиль архитектуры, который подчеркивает голые материалы — довольно часто толстый бетон, из которого сделана конструкция.
Бывшая автостоянка коммунистической партии
Но, несмотря на то, что здания могут стать визитной карточкой города, отсутствие интереса со стороны местных жителей и властей делает большую часть политически испорченной архитектуры уязвимой для разложения и капризов частных владельцев. Такие здания, как этот гараж, не защищены законами Грузии о наследии.
Фотография 2016 года так называемого «советского Бэтмена», рельеф 1976 года на здании Тбилисского технического колледжа.
Начиная с 2018 года, этот поразительный рельеф, выходящий на одну из главных магистралей Тбилиси, начали разбирать, вероятно, на металлолом.Небольшие куски произведений искусства были украдены за ночь в течение нескольких месяцев.
На кадрах показано постепенное разрушение памятника в период с 2018 по 2019 год.
Сегодня от облегчения ничего не осталось.
Вольф говорит, что советская эстетика «советского Бэтмена» означала, что немногие местные жители заботились о его разрушении. «Люди были и остаются слишком бедными, чтобы заботиться о чем-то, что они считают уродливым напоминанием о прошлом», — говорит он.
Рельеф советской эпохи на жилой тбилисской улице
Туроператор считает, что существует общее непонимание потенциальной ценности искусства советской эпохи, которое многие с трудом осознают независимо от его связи с ненавистной политической системой.
Мужчина заходит в квартиру советских времен в северном пригороде Тбилиси.
Однако один из аспектов бруталистского архитектурного стиля означает, что даже без правовой защиты многие сооружения просуществуют какое-то время.
Рабочие отдыхают от сигарет в бывшем здании Министерства автомобильных дорог.
Плотная, тяжелая бетонная конструкция бруталистских зданий означает, что снос во многих случаях будет слишком дорогостоящим и трудным для застройщиков.
Что раскрывают эти открытки советской эпохи
Автор Марианна Керини, CNN
Брутализм не славится своей эстетикой. Архитектурное движение, популярное с 1950-х до начала 1980-х годов и обычно считающееся продолжением модернизма начала 20-го века, возможно, лучше всего выражалось через бездушные серые бетонные конструкции, заказанные советскими проектировщиками для низших слоев населения.
Стиль возвышает функцию над формой, строгость над гибкостью, утилитаризм над орнаментом.И все же изображения, собранные в книге «Открытки Brutal Bloc», изображают ее как вдохновляющую — почти красивую.
Памятник В. И. Ленину, Юрмала, Латвийская ССР. Кредит: FUEL
Коллекция разрешенных правительством открыток советской эпохи демонстрирует гостиницы, бульвары, общественные жилые дома и общественные здания, окруженные большим голубым небом и залитыми солнцем фонами.
Иногда встречаются семьи (пожилой мужчина с внуками, мама с малышами на буксире или спортивные пары), а также группы ярко одетых граждан и автомобили, разбросанные по площадям или рядом с величественными памятниками.
Открытки — как форма государственной пропаганды — предлагают видение величия, хотя и в непримечательной городской обстановке, предназначенной для социалистического обывателя.
«Мироздание — это именно то качество, которое хотели передать эти открытки», — сказал архитектурный критик и писатель Оуэн Хазерли в телефонном интервью. «Идея архитектурного пейзажа, построенного для многих, была (хотя) скучной, но все же способной завораживать».
Другими словами, изображения показывают повседневное празднование социалистических идеалов и советского градостроительства.
«Эти фотографии очень не похожи на архитектурные фотографии, — продолжил Хазерли. «В то время как профессиональные кадры фокусируются на определенных деталях или творческих ракурсах, чтобы показать объект как необычный и уникальный, эти сцены изображают обычное почти безыскусным способом — не говоря уже о насыщенных оттенках и периодической ретуши.
« Они не нацелены на энтузиастов дизайна. или архитекторы, а у обычных физических лиц. Благодаря этому они тем более убедительны в своих сообщениях ».
1/14
Памятник Бузлуджа, Центральные Балканы, PR Болгария.Предоставлено: FUEL
. Это послание современности, оптимизма и веры в способность архитектуры трансформировать общество — основные предпосылки брутализма и предшествовавшего ему модернизма.
«Это беззаботный идиллический взгляд на советский мир», — сказал Хазерли. «Сегодня это может выглядеть довольно сюрреалистично и странно, но это также бесценное понимание экономических, социальных и даже технологических амбиций Восточного блока в то время. Это плакаты утопического тоталитаризма».
От отталкивающего к почитаемому
Несмотря на строгий и грубый вид зданий, брутализм получил свое название не от эстетики, а от французского «béton brut» (что означает «сырой бетон»).Основанное на социалистических идеалах, это движение появилось в середине 20-го века, одним из первых его последователей был швейцарско-французский архитектор Ле Корбюзье — его жилой комплекс Unité d’Habitation 1952 года в Марселе, Франция, считается влиятельным примером стиль.
Мемориал «Цветок жизни», Всеволожский район, СССР. Предоставлено: FUEL
Внушительные монолитные конструкции были построены по всему миру в 1960-х и 1970-х годах, от Великобритании (в частности, жилых комплексов, таких как Barbican Estate и поздних садов Робин Гуда) до Соединенных Штатов (см. Здание Брейера в Нью-Йорке или здание Geisel Библиотека в Ла-Хойя, Калифорния) и Латинской Америки (например, здание Банка Лондона и Южной Америки в Буэнос-Айресе).
К началу 1980-х этот стиль потерял популярность на Западе. Но в Восточном блоке брутализм — или, как его предпочитают называть многие восточноевропейские историки, советский или социалистический модернизм — процветал до середины 1990-х годов.
На протяжении десятилетий движение создавало такие достопримечательности, как Дом писателей Севана на озере Севан в Армении, мемориалы Споменика, воздвигнутые по всей Югославии в период с 1950 по 2000 год, Государственный цирк в столице Молдовы, Кишиневе, и парк памяти в Киеве, изогнутый крематорий, строительство которого длилась с 1968 по 1981 год.
«Категория« Брутализм »слишком широка и неточна, чтобы соответствовать всем этим различным структурам», — сказал в телефонном интервью искусствовед, независимый куратор и директор Музея-института архитектуры им. Таманяна в Армении Рубен Аревшатян. «Но ясно то, что в тогдашнем Советском Союзе советский модернизм просочился через большую часть урбанизма 20-го века, часто принимая отчетливые региональные характеристики. Построенные им здания воплощались — и все еще остаются, если они продолжают существовать — коллективная история и воспоминания этих стран.»
Гостиница» Салют «, Киев, Украинская ССР. Кредит: FUEL
На Западе брутализм в конечном итоге стал синонимом бедности, городского упадка, плохой планировки и простой уродливой архитектуры. Его функциональность послужила своей цели в послевоенные невзгоды. но он казался слишком суровым и неподъемным во времена изобилия. Многие из его зданий были заброшены, снесены или брошены в упадок.
Пока этого не произошло. Брутализм неожиданно пережил возрождение из-за ностальгии или просто из-за цикличности вкусов. в последние годы (до такой степени, что некоторые критики теперь сетуют на его фетишизацию).Он стал неожиданным любимцем журнальных столиков, аккаунтов в Tumblr и Instagram, где в настоящее время около 530 000 постов помечены хэштегом #brutalism. На Венецианской биеннале архитектуры 2018 года в мае прошлого года Музей Виктории и Альберта представил часть бывших садов Робин Гуда в Британском павильоне.
«Возрождение было более быстрым в Западной Европе, но Восточная и Центральная Европа теперь также догоняют», — сказал Аревшатян. «Многие здания слишком далеко ушли, чтобы их можно было восстановить, но другие занесены в список достопримечательностей и памятников, нуждающихся в защите.Возрастает осознание исторической важности этих построек ».
Идеализированное будущее
На фоне этого нового внимания« Открытки Жестокого блока »играют на ностальгии, исследуя социальные идеи брутализма и амбициозные масштабы советского городского строительства. Миниатюрные плакаты в книге иногда пикантно — или по иронии судьбы — сопровождаются пугающими цитатами влиятельных фигур того времени, таких как российский военный генерал (и изобретатель АК-47) Михаил Калашников и художник и архитектор Эль Лисицкий.
Мемориал морским пехотинцам, Жданов, Украинская ССР. Кредит: FUEL
«Они представляют города нетронутыми ни историей, ни историей», — сказал Хазерли об открытках. «Основное внимание уделяется их потенциалу и ничему другому. Это довольно жуткая дань уважения».
Их отличает то, что они делают это не с драматическими образами, а с мягкими простыми сценами. Они предлагают сказочные портреты идеализированного коммунистического будущего без каких-либо эпосов.
«Мне было бы любопытно узнать, кто послал эти открытки, — размышлял Хезерли.«Я был бы склонен сказать, что кто-то, кто населял места, которые они изображали, а не туристы или посетители. Мне кажется, они говорят:« Посмотрите на чудо наших коллективных построек! Это прогресс, и мы его часть » . ‘»
» Brutal Bloc Postcards , «опубликованные Fuel, уже доступны.
Что такое брутализм и почему он возвращается?
Торре Веласка, BBPR. 1958 год, Милан, Италия. (Фото: Stock Photos from Claudio Divizia / Shutterstock)
Этот пост может содержать партнерские ссылки.Если вы совершите покупку, My Modern Met может получать партнерскую комиссию. Пожалуйста, прочтите наше раскрытие для получения дополнительной информации.
Говорят, что тенденции цикличны и что старое снова становится новым. Это верно для моды, музыки и искусства. В случае архитектуры нет архитектурного стиля, который лучше всего иллюстрирует этот принцип, чем Brutalism . С середины 20-го века этот стиль приобрел популярность, прежде чем достиг своего пика в середине 1970-х годов, когда он потерпел крах как образец безвкусицы.Но сейчас все меняется, с возобновлением интереса и признательности к этому когда-то осмеянному архитектурному стилю.
Известный своим использованием функционального железобетона и стали, модульных элементов и утилитарного стиля, бруталистская архитектура в основном использовалась для институциональных зданий. Они также использовались для строительства важных жилых домов, чтобы рационально удовлетворить острую потребность в жилье. Внушительные и геометрические, бруталистские здания обладают ярко выраженным графическим качеством, что делает их такими привлекательными сегодня.Но почему брутализм называют брутализмом, не из-за его «брутальности» и грубости? Слово «брутализм» происходит не из-за его суровой эстетики, а из-за материала, из которого оно сделано. Béton brut — это французский термин, который буквально переводится как «сырой бетон», а также используется для описания культовой эстетики, известной как бруталистская архитектура.
Связанный со школами, церквями, библиотеками, театрами и проектами социального жилья, брутализм часто переплетается с городской теорией 20-го века, ориентированной на социалистические идеалы.В связи с необходимостью строительства после Второй мировой войны брутализм распространился по всему миру, но особенно в Великобритании и коммунистических странах Восточной Европы, где он иногда использовался для создания новой национал-социалистической архитектуры. Брутализм и бруталистская архитектура находились под влиянием всех этих послевоенных проблем и модернистской идеи о том, что рациональный дизайн может создать лучшую архитектуру.
Если вы знакомы с историей архитектуры, вы можете подумать, что многие из этих идей пересекаются с модернизмом.Брутализм — это на самом деле специфическая ветвь современной архитектуры. Поскольку он настолько отличен, некоторые считают, что это должен быть пример постмодернистской архитектуры в ответ на более ранние стили, но это не так. Это, как и большинство модернизмов, исследование простейшего возможного решения пространственной или программной проблемы. Он также особенно осознавал целостность или честность при выражении материала, используемого в архитектуре — отсюда и использование часто пустых бетонных стен.
Истоки брутализма
Некоторые считают, что любовь швейцарско-французского архитектора Ле Корбюзье к бетону, возможно, положила начало брутализму. Unité d’Habitation в Марселе, Франция, был его первым проектом за 10 лет, когда Вторая мировая война прервала его практику. Завершенный в 1952 году и созданный как жилье для рабочего класса, Ле Корбюзье проектировал гигантский железобетонный каркас, подходящий для модульных квартир. Огромный комплекс, вмещавший до 1600 человек, практически лишился декоративных элементов и заложил основу для будущих проектов бруталистов.
Слово «брутализм» применительно к архитектуре было впервые придумано шведским архитектором Хансом Асплундом для описания квадратного кирпичного дома под названием Вилла Гёт в 1949 году.Брутализм официально зародился примерно в это время и быстро распространился. Тенденция была подхвачена английскими архитекторами, где стиль был усовершенствован Элисон и Питером Смитсоном. Вместе они особенно известны жилым комплексом городского совета Робин Гуд Гарденс в Восточном Лондоне. Построенный в 1972 году, он был построен из сборных железобетонных плит и, хотя построен в соответствии с идеалами Смитсонов для идеальной жизни, никогда не соответствовал поставленным целям. В 2017 году восточный блок был снесен в рамках реконструкции.Но чтобы показать, как далеко зашел брутализм, Музей Виктории и Альберта приобрел три этажа снесенного здания.
Сады Робин Гуда Элисон и Питер Смитсон. 1972 год, Лондон, Англия. (Фото: Stock Photos from Claudio Divizia / Shutterstock)
Падение жестокости
В 80-е годы брутализм потерял популярность. Частично это было связано с холодным и строгим характером архитектуры, которая часто ассоциировалась с тоталитаризмом.Еще одним признаком против брутализма было то, что необработанный бетон, используемый в строительстве, плохо старел, часто проявляя признаки повреждения водой и разложения, что ухудшило общий эстетический вид.
Британский писатель Энтони Дэниэлс, который использует псевдоним Теодор Далримпл, назвал железобетон брутализма «чудовищным», отметив, что он «не стареет изящно, а крошится, пачкается и разлагается». Он обвинил Ле Корбюзье в любви архитекторов к бетону, заявив, что «одно из его зданий или построенное им по его проекту может разрушить гармонию всего городского пейзажа.”
Помимо старения бетона, брутализм особенно ненавидят. Это потому, что города изо всех сил пытались удовлетворить потребность в быстром и эффективном жилье. Поскольку жилье — это такая сложная проблема, напряженность была высокой, поскольку жилищные проекты боролись с проблемами технического обслуживания, преступностью и другими проблемами. Брутализм стал символом упадка городов и экономических трудностей, которые были открыты для всеобщего обозрения. Необработанный бетон стал идеальным холстом для художников-граффити, чей вандализм только способствовал упадку этих структур.На протяжении 1980-х годов стиль уступил место высокотехнологичной архитектуре и деконструктивизму , которые уступили место архитектуре постмодерна .
Бесчисленные здания в стиле брутализма были снесены с тех пор, как этот стиль вышел из моды в 80-х годах. В то время как некоторые считают их бельмом на глазу, многие считают, что их разрушение — это потеря части истории и части красивой архитектуры. Тем не менее, многие примеры брутализма все еще можно найти по всему миру, особенно в Лондоне и известных американских и канадских городах.
Фото: фондовые фотографии Филиппа Опеншоу / Shutterstock
Новое признание брутализма
За последние 5 лет появилось новое понимание брутализма. Такие книги, как SOS Brutalism: A Global Survey , How to Love Brutalism , Soviet Bus Stops и This Brutal World , прославляют артистичность архитектурного стиля. Вирджиния Маклеод, редактор Атласа бруталистской архитектуры Phaidon, впервые заметила возобновление интереса к брутализму в Instagram.
«Я заметила все больший и больший интерес к бруталистской архитектуре», — говорит она. «Люди были в восторге от этого, и им понравилось качество графики». Хэштег #brutalism содержит более 500 000 изображений, и природоохранные организации все чаще пытаются сохранить образцы брутализма, которые слишком часто уничтожаются, не задумываясь.
Проекты
New Brutalist даже строятся с отдельными монументальными бетонными объемами, хотя возрождение часто называют « Neo Brutalism .Никто точно не знает, почему брутализм снова стал модным, но у Брэда Даннинга из GQ есть интересная теория: «Брутализм — это техно-музыка архитектуры, суровая и устрашающая. Бруталистские постройки дороги в обслуживании и их трудно разрушить. Их нелегко переделать или изменить, поэтому они, как правило, остаются такими, какими задумал архитектор. Может быть, это движение снова вошло в моду, потому что постоянство особенно привлекательно в нашем хаотичном и разрушающемся мире.”
Взгляните на некоторые из лучших в мире образцов бруталистской архитектуры.
Библиотека Гейзеля Уильяма Перейры. 1970 год, Сан-Диего, Калифорния.
Фото: стоковые фотографии Райана Келехара / Shutterstock
Национальная библиотека Аргентинской Республики Клориндо Теста. Разработан в 1961 году, Буэнос-Айрес.
Фото: фондовые фотографии Диего Гранди / Shutterstock
Habitat 67 Моше Сафди.1967, Монреаль.
Фото: стоковые фотографии из meunierd / Shutterstock
Бостонская ратуша, компания Kallmann McKinnell & Knowles. 1968, Бостон, Массачусетс.
Фото: Стоковые фотографии из jiawangku / Shutterstock
Поместье Барбакан от Чемберлина, Пауэлла и Бона. 1968-79, Лондон.
Фото: Stock Photos from Tupungato / Shutterstock
Узел связи и Главпочтамт Янко Константинов.1989 год, Скопье, Македония.
Фото: Stock Photos from Martyn Jandula / Shutterstock
Королевский национальный театр сэра Дениса Ласдуна. 1976, Лондон.
Фото: Стоковые фотографии Рона Эллиса / Shutterstock
TripleOne Somerset от Group 2 Architects. 1971 год, Сингапур.
Здание Пирелли, созданное Марселем Брейером и Робертом Ф. Гатье. 1969, Нью-Хейвен, Коннектикут.
Фото: Гуннар Клак через Wikimedia Commons (CC BY-SA 4.0)
Башня Trellick от Эрне Голдфингера. 1972 год, Лондон.
Фото: Стоковые фотографии Клаудио Дивизия / Shutterstock
Рудольф-холл, здание Йельского университета искусства и архитектуры Пола Рудольфа. 1963 год, Нью-Хейвен, штат Коннектикут.
Западные городские ворота Михайло Митровича. 1979, Белград.
Эта статья была отредактирована и обновлена.
Статьи по теме:
Получите ускоренный курс модернистской архитектуры с 8 стилями, определяющими движение
100 архитектурных терминов, которые помогут вам лучше описать здания
16 фильмов, которые стоит посмотреть, чтобы вдохновить архитекторов и любителей архитектуры
Изучение экстравагантности и драмы искусства и архитектуры барокко
.