Идеи рационализма: Что такое рационализм? Суть, принципы и идеи рационализма :: SYL.ru

Содержание

Что такое рационализм? Суть, принципы и идеи рационализма :: SYL.ru

Что такое рационализм? Это важнейшее направление в философии, во главе которого стоит разум как единственный источник достоверных знаний о мире. Рационалисты отрицают приоритет опыта. По их мнению, только теоретическим путем можно постигнуть все необходимые истины. Каким образом представители рациональной философской школы обосновывали свои высказывания? Об этом будет рассказано в нашей статье.

Понятие рационализма

Рационализм в философии — это в первую очередьс овокупность методов. Согласно положениям некоторых мыслителей, только разумным, гностическим путем можно достигнуть понимания существующего мирового устройства. Рационализм не является чертой какого-то определенного философского течения. Это скорее своеобразный способ познания действительности, который может проникать во многие научные отрасли.

Суть рационализма проста и едина, однако может разниться в зависимости от трактовки тех или иных мыслителей. Например, некоторые философы придерживаются умеренных воззрений на роль разума в познании. Интеллект, по их мнению, является главным, но единственным средством постижения истины. Однако существуют и радикальные концепции. В данном случае разум признается единственным возможным источником познания.

Сократика

Прежде чем начать познание мира, человек должен познать самого себя. Это утверждение считается одним из основных в философии Сократа — знаменитого древнегреческого мыслителя. Какое отношение Сократ имеет к рационализму? По сути, именно он является основателем рассматриваемого философского направления. Единственный путь в познании человека и мира Сократ видел в рациональном мышлении.

Древние греки полагали, что человек состоит из души и тела. Душа, в свою очередь, имеет два состояния: рациональное и иррациональное. Иррациональная часть состоит из желаний и эмоций — низменных человеческих качеств. Рациональная же часть души отвечает за восприятие мира.

Сократ считал своей задачей очищение иррациональной части души и соединение ее с рациональной. Идея философа заключалась в преодолении духовного разлада. Вначале следует понять себя, потом — мир. Но как это можно сделать? У Сократа был свой особенный метод: наводящие вопросы. Наиболее ярко этот метод отображен в «Государстве» Платона. Сократ, как главный герой произведения, ведет беседы с софистами, приводя их к нужным умозаключениям путем обозначения проблем и применения наводящих вопросов.

Философский рационализм эпохи Просвещения

Просвещение — это одна из самых удивительных и прекрасных эпох в истории человечества. Вера в прогресс и познание являлась основной движущей силой идейно-мировоззренческого движения, реализуемого французскими просветителями XVII-XVIII вв.

Особенностью рационализма во времена представленной эпохи было усиление критики религиозных идеологий. Все больше мыслителей стали возвышать разум и признавать ничтожность веры. При этом вопросы науки и философии в те времена не являлись единственными. Немалое внимание уделялось социокультурным проблемам. Это, в свою очередь, готовило почву для социалистических идей.

Научение народа пользованию возможностями своего разума — именно это задача считалась приоритетной для философов эпохи Просвещения. На вопрос о том, что такое рационализм, отвечали многие умы того времени. Это Вольтер, Руссо, Дидро, Монтескье и многие другие.

Теория рационализма Декарта

Отталкиваясь от основ, оставленных Сократом, мыслители XVII-XVIII веков закрепили исходную установку: «Имей мужество пользоваться своим разумом». Данная установка стала толчком для формирования своих идей Рене Декартом — французским математиком и философом первой половины XVII века.

Декарт полагал, что всякое знание должно подвергаться проверке при помощи естественного «света разума». Ничто нельзя принимать на веру. Любая гипотеза должна быть подвергнута тщательному умственному анализу. Принято считать, что именно французские просветители подготовили почву для идей рационализма.

Cogito ergo sum

«Мыслю, следовательно, существую». Это знаменитое суждение стало «визитной карточкой» Декарта. Оно наиболее точно отражает основной принцип рационализма: умопостигаемое преобладает над чувственным. В центре воззрений Декарта стоит человек, наделенный способностью мыслить. Однако самосознание пока не имеет автономии. Философ, живший в XVII веке, попросту не может отказаться от теологической концепции существования мира. Проще говоря, Декарт не отрицает Бога: по его мнению, Бог — это могущественный разум, вложивший в человека свет разума. Самосознание открыто Богу, и оно же выступает источником истинны. Здесь у философа формируется замкнутый круг — некая метафизическую бесконечность. Всякое существование, по мнению Декарта, является источником самосознания. В свою очередь, способность познавать себя обеспечивается Богом.

Мыслящая субстанция

У истоков философии Декарта стоит человек. Согласно воззрениям мыслителя, человек — это «мыслящая вещь». Именно одна конкретная личность способна прийти к истине. Философ не верил в силу общественного познания, поскольку совокупность разных умов, по его мнению, не может быть источником рационального прогресса.

Человек у Декарта — это вещь сомневающаяся, отрицающая, знающая, любящая, чувствующая и ненавидящая. Обилие всех этих качеств и способствует разумному началу. Причем важнейшим качеством мыслитель считает сомнение. Именно оно взывает к разумному началу, поиску истины.

Немалую роль в познании играет и гармоничное сочетание иррационального и рационального. Однако перед тем как довериться органам чувств, необходимо исследовать творческие возможности собственного интеллекта.

Дуализм Декарта

Нельзя исчерпывающе ответить на вопрос о том, что такое рационализм Декарта, не затронув проблему дуализма. Согласно положениям знаменитого мыслителя, в человеке соединяются и взаимодействуют две независимые субстанции: материя и дух. Материя — это тело, состоящее из множества корпускул — атомических частиц. Декарт, в отличие от атомистов, считает частицы бесконечно делимыми, сплошь заполняющими пространство. В материи покоится душа, она же дух и разум. Декарт называл дух мыслящей субстанцией — Cogito.

Мир обязан своим происхождениям именно корпускулам — частицам, находящимся в бесконечном вихревом движении. Пустоты по Декарту не существует, а потому корпускулы полностью заполняют пространство. Душа также состоит из частиц, но куда более мелких и сложных. Из всего этого можно сделать вывод о преобладающем материализме в воззрениях Декарта.

Таким образом, Рене Декарт значительно усложнил концепцию рационализма в философии. Это не просто приоритет познания, а объемная, усложненная теологическим элементом структура. Вдобавок философ показывал возможности своей методологии на практике — на примере физики, математики, космогонии и прочих точных наук.

Рационализм Спинозы

Бенедикт Спиноза стал последователем философии Декарта. Его концепции отличаются куда более стройным, логичным и систематическим изложением. Спиноза попытался ответить на многие вопросы, обозначенные Декартом. Например, вопрос о Боге он отнес к числу философских. «Бог существует, но лишь в рамках философии» — именно это высказывание вызвало три века назад агрессивную реакцию со стороны церкви.

Философия Спинозы изложена логично, но это не делает ее общедоступной для понимания. Многие современники Бенедикта признавали, что его рационализм труднодоступен для анализа. Гете и вовсе признавался, что так и не смог понять, что же хотел донести Спиноза. Есть лишь один ученый, по-настоящему заинтересовавшейся концепциями знаменитого мыслителя эпохи Просвещения. Этим человеком был Альберт Эйнштейн.

И все же, что такого загадочного и непонятного содержится в трудах Спинозы? Чтобы ответить на этот вопрос, следует открыть главное произведение ученого — трактат «Этика». Ядром философской системы мыслителя является понятие материальной субстанции. Этой категории следует уделить немного внимания.

Субстанция Спинозы

Что такое рационализм в понимании Бенедикта Спинозы? Ответ на этот вопрос кроется в учении о материальной субстанции. В отличие от Декарта, Спиноза признавал лишь единую субстанцию — не способную к сотворению, изменению или уничтожению. Субстанция вечна и бесконечна. Она есть Бог. Бог Спинозы ничем не отличается от природы: он не способен ставить цели и не обладает свободой воли. При этом субстанция, она же Бог, обладает рядом особенностей — неизменных атрибутов. Спиноза говорит о двух основных: мышлении и протяжении. Эти категории можно познать. Более того, мышление есть не что иное, как основная составляющая рационализма. Любое проявление природы Спиноза считает причинно обусловленным. Определенным причинам подчиняется и поведение человека.

Философ выделяет три вида познания: чувственное, разумное и интуитивное. Чувства составляют низшую категорию в системе рационализма. Сюда входят эмоции и простейшие потребности. Разум является основной категорией. С его помощью можно познавать бесконечные модусы покоя и движения, протяжения и мышления. Самым высоким видом познания считается интуиция. Это доступная не всем людям, почти религиозная категория.

Таким образом, вся основа рационализма Спинозы базируется на понятии субстанции. Понятие это диалектично, а потому затруднительно для понимания.

Рационализм Канта

В немецкой философии рассматриваемое понятие приобрело специфический характер. В значительной степени этому поспособствовал Иммануил Кант. Начиная как мыслитель, придерживающейся традиционных воззрений, Кант смог выйти из привычных рамок мышления и придать совершенно иное значение многим философским категориям, в том числе и рационализму.

Новое значение рассматриваемая категория обрела с момента соединения с понятием эмпиризма. В результате образовался трансцендентальный идеализм — одно из самых важных и противоречивых понятий в мировой философии. Кант спорил с рационалистами. Он считал, что чистый разум должен перейти через себя. Лишь в этом случае он получит стимул к развитию. По мнению немецкого философа, нужно познавать Бога, свободу, бессмертие души и прочие сложные понятия. Безусловно, никакого результата здесь не будет. Однако сам факт познания столь необычных категорий указывает на развитие разума.

Кант критиковал рационалистов за пренебрежение опытами, а эмпириков — за нежелание задействовать разум. Знаменитый немецкий философ внес немалую лепту в общее развитие философии: он впервые попытался «примирить» две противоборствующие школы, найти некий компромисс.

Рационализм в трудах Лейбница

Эмпирики утверждали, что в разуме нет ничего такого, что ранее не существовало бы в чувстве. Саксонский философ Готфрид Лейбниц видоизменяет это положение: по его мнению, в разуме нет ничего такого, что ранее не было бы в чувстве, за исключением самого разума. По Лейбницу, душа рождена сама себе. Интеллект же и познавательная деятельность являются категориями, предшествующими опыту.

Есть лишь два типа истин: истина факта и истина разума. Факт противоположен логически осмысленным, проверенным категориям. Истину же разума философ противопоставляет немыслимым логически понятиям. Совокупность истин основывается на принципах тождества, исключения третьего элемента и отсутствии противоречия.

Рационализм Поппера

Карл Поппер, австрийский философ XX столетия, стал одним из последних мыслителей, пытавшихся осмыслить проблему рационализма. Всю его позицию можно охарактеризовать его же цитатой: «Я могу ошибаться, а вы можете быть правы; сделав усилие, возможно, мы приблизимся к истине».

Критический рационализм Поппера представляет собой попытку отделить научное знание от ненаучного. Для этого австрийский ученый ввел принцип фальсификационизма, в соответствии с которым теория считается обоснованной лишь в том случае, если ее можно доказать или опровергнуть с помощью эксперимента. На сегодняшний день концепция Поппера применяется во множестве сфер.

Рационализм в философии: его представители

Понятие рационализм происходит от латинского слова «ratio», что означает разум. Суть этого понятия заключается в том, что вся жизнедеятельность подчинена разуму, и он является единственным источником познания. Рационализм противопоставлен эмпиризму, в котором источником познания являются чувства и опыт.

Понятие рационализм и его происхождение

Впервые этот термин употребил Френсис Бэкон, в то время как философы, живущие до него, пытались объяснить это понятие. Рационализм в философии не принадлежит к какому-то конкретному течению, поскольку роль разума признают многие философы. Но взгляды на него отличаются: они могут быть умеренными, когда человек признает, что разум занимает важное место в познании, но не единственное; и радикальным, когда человек признает важность только разума.

Рационалисты придерживаются мнения, что опыт не имеет значения, если нет разума. Также они считают, что при наличии разума человек совершает открытия, даже если у него нет опыта. Рационалисты считают, что признаки достоверного знания нельзя получить исходя из опыта. К этим признакам относятся:

всеобщность;
необходимость.

Трактовка этого термина различается в зависимости от конкретного мыслителя и исторической эпохи, когда оно было сформировано. Так как философия – наука, зависимая от уровня культуры и потребностей общества в определенный момент времени, то понятия, входящие в нее, меняются с ходом времени.

История развития термина

Рациональность развивалась в философии в несколько этапов, и каждый из них связан с именем какого-либо мыслителя.

Древняя Греция

Как и многие другие направления философской мысли, рационализм берет начало в Древней Греции. Первый этап развития и становления этого термина связан с именем Сократа. В его идеях прослеживает рационалистическая направленность. Индивид должен познать мир, самого себя. Знание воспринимается Сократом как добро, а незнание – зло.

Рационализм Сократа называют этическим, так как целью самопознания человека является его нравственное поведение. Если индивид познает себя, и различает понятия «хорошо» и «плохо», то не будет поступать безнравственно. То есть, рационализм необходим для развития в себе высоких нравственных качеств.

Следующий мыслитель, развивавший идею рациональности – Платон, ученик Сократа. Платон считал, что весь материальный мир – это отражение мира идей. Материальные вещи меняются, они непостоянны. Он приводил в пример красоту женщины и цветка. Они непостоянны, так как со временем меняются. Женщина постареет, и ее красота уже не будет такой, как раньше. Цветок завянет и умрет.

Платон признавал, что мы познаем мир через органы чувств: видим предметы, ощущаем их, трогаем. Но он также предполагал, что непостоянные чувства не могут быть источником познания. Он предположил, что есть мир, в котором находится душа человека до рождения. И до рождения человек знал все, но, родившись забыл. При помощи органов чувств индивид познает окружающий мир, но при помощи разума, вспоминает предыдущий опыт и познает важные неизменные понятия.

Средневековье и эпоха Возрождения

Религия занимала важное место в обществе, а божественное начало является источником бытия и целью, к которой стремятся люди. Основными представителями этого времени являлись Фома Аквинский, Николай Кузанский, Эразм Роттердамский, Лютер, Цвингли и другие.

Фома Аквинский признавал подчинение разума божественному началу, но в научных знаниях, таких как математика, природа или этика, он занимал главенствующую позицию и являлся признаком разумного человека.

Николай Кузанский выдвинул идею о том, что человеческий разум бесконечно приближается к божественному в развитии, но никогда не приблизится.

Хотя человек не достигнет той полноты, которой обладает божественный разум, он никогда не прекратит приближаться к нему.

В эпоху Возрождения развивается идея гуманизма, которая противоречит идеям Реформации, и воспринимается как идея, которая подорвет веру человека в Бога.

Новое время

В эпоху Нового времени рационализм формируется как понятие, и получает более широкое развитие. Особенность этого исторического периода заключается в изменениях, происходящих во всех сферах общества: исчезает феодализм, появляется капитализм, возникает необходимость в механизации производства.

В Средневековье человека считали ничтожным созданием, которое подчинялось Богу, а религия занимала главенствующее положение. В эпоху Возрождения развивается антропоцентризм, когда человек стоит в центре внимания, и воспринимается как венец Вселенной. В эпоху Нового времени главное место занимает просвещение и образование. Появляется вера и заинтересованность в разумности и возможностях человека.

Зародился новый тип личности: разумный человек, которые стремится к знанию и действиям. В этот период развивается наука и техника, происходит научный прорыв. Все эти особенности влияли на человеческое сознание. Людям стала необходима обоснованность событий и явлений, происходящих в мире.

Из-за таких изменений в мире, рационализм формируется как понятие, и развивается в направление мысли.

Рене Декарт

Это французский философ и математик, который придерживался позиций рационализма, и внес большой вклад в его развитие. Он родился в 1596 году, умер в 1650 году.

По мнению Рене Декарта, любое полученное знание нужно проверять. Помогает это делать человеку разум. Он придерживался позиции, что ничего нельзя принимать на веру. Любую гипотезу или полученную информацию следует подвергнуть тщательному анализу.

«Мыслю, следовательно, существую» — знаменитое суждение Декарта. И именно это суждение наиболее четко передает суть рационализма: разум преобладает над чувствами. В центре изучения Декарта стоит человек, который способен мыслить, но у его теории есть минусы:

Не отрицается существование Бога. Философы того времени еще придерживались теологической теории происхождения мира, и религия занимала значимое место в обществе.
Самосознание обеспечивается Богом.

Эти минусы делают его теорию несовершенной. Хотя он признает, что человек разумное существо, которое может познать многие вещи, он не познает сам себя без вмешательства божественного начала.

Бенедикт Спиноза

Это философ – рационалист из Нидерландов, родившийся в 1632 году и умерший в 1677 году. Он отвечал на главные вопросы, интересующие человечество, исходя из рационалистической идеи. Он также провозгласил, что Бог существует только в философском смысле.

Спиноза придерживался мнения, что мир познаваем. Но человек познает его поверхностно, если руководствуется только своими чувствами. При помощи разума человеку открывается истина.

Одно из известных произведений Бенедикта Спинозы – «Этика», которое впоследствии многие философы подвергли критике. Спиноза использовал дедуктивно-геометрический метод в своем произведении, то есть сначала объяснил простые понятия, затем сформировал аксиомы, из которых вывел теоремы.

Спиноза считал, что взаимоотношения между людьми – это рациональная необходимость. Идея Спинозы не нашли отражения у многих других философов. Многие из них считали его геометрический метод сложным для понимания. Гете говорил о том, что в некоторых местах он не понимал мыслей Бенедикта. Альберт Эйнштейн интересовался его идеями.

Готфрид Вильгельм Лейбниц

Философ из Саксонии, родившийся в 1646 году в Лейпциге и умерший в 1716 году. Он придерживался мнения о врожденности души, и предшествии интеллекта опыту. Но он не в полной мере поддерживал теорию Декарта о том, что в определенном мире душа человека знала все.

По мнению Лейбница, мы не рождаемся с актуальным знанием, а постигаем его в течение жизни. Но в нас заложен определенный потенциал к познанию.

Этот мыслитель выделил два вида истины:

разума;
факта.

Истиной разума являются те факты, противопоставление которым невозможно из-за логики. Они построены на неизменных теориях и истинах, которые исключают третий вариант. Сюда относятся законы математики и логики.

Истины факта – это суждения, которым можно противоречить. Тот факт, что человек идет – истина, но он остановится – и это уже не будет истиной.

Чтобы найти истину достаточно существующих теорий, а чтобы найти истину факта, необходимы основания, доказывающие, что суждение является верным.

Иммануил Кант

Немецкий философ, родившийся в 1724 году в Кёнингсберге и умерший в 1804 году.

Он работал над объединением эмпиризма и рационализма. Его философия называется трансцендентальный идеализм. Кант заявлял, что разум получает стимул к действию в том случае, если познание при помощи органов чувств невозможно. Познание при помощи разума имеет смысл при постижении таких понятий, как: Бог, бессмертие, свобода, воля и другие.

Иммануил Кант считал, что хотя разум стремится познать эти понятия, сделать он этого не может, так как они непостижимы для разума. Особенность Канта заключается в его двойственности и попытке объединить два разных направления. Он признавал, что чувства играют важную роль в процессе познания так же, как и разум. Он критиковал эмпириков за то, что они исключали роль разума в этом процессе.

Рационализм – важное направление мысли в философии, которого придерживались многие известные мыслители. Он противопоставлен иррационализму в философии, который не признает важную роль разума в процессе познания.

Это понятие не принадлежит к какому-то конкретному направлению философской мысли, так как представители разных течений могут придерживаться этой позиции. Главными противниками рационалистов являются эмпирики, которые придерживаются мнения о том, что в процессе познания главную роль играет опыт и чувства. Девизом приверженцев рационалистического течения является фраза: «Знание – сила».

В основе этого понятия стоит мысль о том, что человек в научной деятельности и познавательном процессе должен руководствоваться разумом, при помощи которого он может достигнуть истины.

Все полученные данные должны быть проверены с помощью критического анализа, и не должны приниматься на веру. Мыслители, придерживающиеся этого направления, считают, что познает мир человек при помощи разума, а на основе опыта и чувственных ощущений познаваемы только бытовые понятия. Боле сложные термины, такие как Бог или свобода, познаются рационально.

Философия Нового Времени: эмпиризм и рационализм

Период развития философии в странах западной Европы в 17 – 18 вв. называют Философией Нового времени, поскольку он совпал с развитием и становлением капитализма, эпохой прогресса в развитии науки и техники. Это повлияло на настроение в обществе. Так появилось новые направления в философии.

Ученые того времени стали размышлять о роли человека в собственной жизни. О том, что он, а не «высший разум» влияет на судьбу. Яркие представителей Философии Нового времени, которые потрясли мир мыслями и идеями — Рене Декарт, Барух Спиноза, Готфрид Лейбниц, Николай Мальбранш, а также Френсис Бэкон, Джон Локк, Джордж Беркли и Дэвид Юм.

Основные течения

Философия Нового времени включает в себя два направления — эмпиризм и рационализм. Первое говорит о том, что во главе всего стоит опыт человека и то, как он воспринимает окружающую действительность. А вот роль научных теорий, по сравнению с опытом, ничтожно мала. Это философское течение сформировалось в Англии. Его яркими представителями являются: Бэкон, Гоббс и Локк.

Представители второго направления считали, что единственно возможный способ познавать то, что происходит вокруг — обратиться к своему разуму. Представители этой теории отрицают, что мир познают при помощи человеческого опыта либо опираясь на чувственное восприятие. Они не согласны с представителями философии эмпиризма. Основные представители рационалистического подхода — Лейбниц, Спиноза и Декарт.

Рационализм – это учение о том, что возможность людей при помощи собственного разума познавать окружающую действительность и менять ее к лучшему практически безгранична. Рационализм в философии нового времени, опирается на прогресс в развитии науки и техники и соответствующих настроений в обществе. Его характерными чертами являются придание истории оптимистического окраса, восхваление человека как свободного и активного существа.

Подобные течения появлялись во время разложения эпохи феодализма и существенных перемен и экономике, жизни общества в целом. Объясняется это тем, что в период развития капитализма нужно было развивать образование, науку. А для этого — постепенно раскрепощать человеческие умы.

Рационализм выражает взгляды и устремления нового класса, буржуазии в ее борьбе с феодализмом и господством католической церкви. Человек, как разумное существо, является властелином мира. Поэтому, он строит все отношения в обществе, руководствуясь разумом. Человек должен помнить, что он равен любому другому, имеет личные права и свободу.

Философия эпохи Просвещения

В 17-18 вв. многие говорили о господстве разума над всей окружающей действительностью. Человек, при помощи своих знаний и мышления, регулирует собственную жизнь. Для этого, нужно относиться критически к существующим традициям и духовным авторитетам. ВНужно критиковать, сложившиеся в обществе, религиозные убеждения. Все, казавшиеся незыблемыми, религиозные постулаты проходят проверку на их разумность. Цель этого процесса — убрать из человеческой жизни все суеверия и заменить их на более разумные мысли. Одна из целей философии в эпоху Просвещения является перемирие между различными религиозными общинами. Продвигается идея о том, что Бог един, он создал совершенный мир и больше не вмешивается в его развитие.

17-18 века также являются временем множества научных открытий. Человечество начинает верить себя, в свои безграничные возможности и в собственную огромную роль в истории технического прогресса. Быстрыми темпами происходит экономическое развитие. Появляется новый социальный класс — буржуазия. Появляется новое социальное движение — либерализм, которое характеризуется требованиями предоставить свободу предпринимателям и торговцам. А также — внедрением мысли о том, что права отдельного индивида являются первостепенными по отношению к интересам государства.

Формируется новый взгляд на теорию появления государства. Просветители утверждали, что оно зародилось вследствие договоренности между народом и правительством. Вся мощь государственной власти, согласно этой теории, находится в руках народа. Властные полномочия осуществляют специально созданные для этого государственные органы, в интересах народа. Причем власть поделена между ними так, что это позволяет исключить любые злоупотребления своим положением. Этой модели до сих пор придерживаются в своем развитии многие страны.

Идеи Французского материализма

Значительный вклад в становление философии 18 века внесли ученые-материалисты. Они первыми начали в открытую утверждать о том, что Бога не существует. Так появилось течение атеизм. В основе всего, что есть во Вселенной, находится постоянно движущаяся материя. Природа дает жизнь всему.

Источник любого знания— это ощущения, которые появляются после воздействия на органы чувств предметов материального мира. Главным органом чувств является – человеческий мозг. Он решает, как реагировать на воздействия извне.

Представители «Просвещения» не признавали концепцию о том, что изначально любой человек — грешник. Они считали, что не только физические, но и моральные качества формируются на протяжении всей жизни, в результате воспитания.

Философы эпохи «Просвещения» говорили о возможности создания глубоко нравственного общества, членами которого будут являться лишь атеисты. Современные ученые были шокированы такой теорией. И не все были готовы согласиться с ней. Когда Гольбах и Гельвеций выпустили труды, где раскрыли несостоятельность религиозных устоев, эти работы сожгли по решению Парламента Парижа.

Основные проблемы

Можно выделить несколько проблем, которые поднимала Философия того времени. Давайте рассмотрим, в чем заключаются некоторые из них.

Проблема счастья и поиска смысла жизни

Чтобы человек мог нормально развиваться, ему нужно регулярно думать о своих потребностях— физических, духовных, познавательных. Потребности являются следствием негативных эмоций, которые испытывает человек. В результате негативные эмоции утихают. На смену им приходят радостные.

Человек способен совершать даже те действия, которые совсем не вызывают у него «душевного подъема». В конечном итоге это принесет ему пользу.

Счастье – состояние в динамике, развитии. Положительные эмоции человек получает, когда удовлетворяет свои нужды, исполняет желания. Потом, эмоции притупляются, и появляется необходимость ставить новые цели.

Проблема научного метода

Впервые, учение о научном методе появляется в период Нового времени. Метод упорядочивает знания, придает им значимость. Появляется теория независимости знаний от личности субъекта. Формируется принцип всеобщности знаний. Он заключается в предположении о том, что знания едины для всех.

Существовало мнение о том, что при множестве опытов будет получаться один и тот же результат. Такие исследования можно продолжать столько раз, сколько нужно, чтобы считать знание достоверным.

Проблема субстанции

Под субстанцией понимают первооснову всего, которая что не нуждается ни в чем другом. Эта проблема назрела еще в античные времена. В Философии Нового времени она также оставалась значимой для общества. Чтобы понять эту проблему, появляются такие понятия как дуализм, монизм и плюрализм:

Дуализм — утверждение о том, что в основе всего во Вселенной находятся два начала, противоположных по сути. Человеческая жизнь —борьба противоположностей. Поэтому невозможно все время находиться в состоянии покоя.
Монизм — утверждение о том, что основой всего на Земле является единое начало. Объекты и явления, согласно этой теории, схожи между собой.
Плюрализм — утверждение о том, что существует несвязанные начала, формы бытия. Они не борются между собой. Плюрализм существует в любой области человеческой жизни — философия, религия, творчество.

После того, как период Философии Нового времени завершился, теория о субстанции была признана фикцией и перестала считаться важной.

Философские идеи в 17-18 вв

Во времена Философии Нового времени впервые осмысливается наука как система истинных знаний. Представители эмпиризма утверждали, что суть познания в опыте. А рационалисты утверждали, что она — в разуме. Объединить эти подходы стремился философ Иммануил Кант.

В то время устанавливается прочная связь между философией и наукой. Картина мира больше не объясняется религиозными учениями. В основе лежат научные знания. Вот почему это было время прорыва в науке. Изменились теории о сущности человека. Наука способствовала тому, что люди познавали окружающий мир. Благодаря этому, в развитии всей цивилизации произошел прогресс.

Главная мысль того периода – независимое мышление субъекта и появления методического сомнения в тех знаниях, в которых ранее никто не сомневался. Создан индуктивно-эмпирический метод изучения реальности. Чтобы защитить права людей, появляется юриспруденция.

Цель философии Нового времени. — воплощение в жизнь теории о свободе человека от религии и формирование нового видения мира на основе научных познаний.

Учение о смысле жизни

Многие философы в 17-18 вв. говорили о смысле жизни. За свою жизнь человек ставит различные цели. Если он последовательно идет к ним, то достигает. К целям относится: создание семьи, получение образования, должности. Эти цели значимы на некоторых этапах в жизненном пути. Поэтому их считают частными. Есть объединяющая цель, которая объясняет смысл существования. Она будет являться смыслом жизни.

Согласно философским учениям, смысл жизни состоит в том, чтобы достигнуть ощущения счастья. Это достижение такого состояния, когда удовлетворяются все разумные потребности человека в его жизни. Смысл заключается в самореализации личности.

Смысл бытия, согласно этой концепции, не дается Богом или кем-то другим. Он состоит в жизни, как таковой. В ее развитии без причинения вреда другим людям. Даже несмотря на то, что человек смертен, его существование имеет значимость.

Радость и счастье приносит удовлетворение межличностных потребностей человека, которые появляются у него в процессе воспитания: потребность улучшать жизнь детей, близких, друзей, создавать что-то для человечества.

Рационализм — что это такое в философии

Главная / ЧАстые ВОпросы

18 января 2021

«В мышлении нет любви, в дедукции нет вечного, в рационализме — только смерть».
Стивен Кинг, американский писатель

Рационализм — это…
Рационализм в философии Древней Греции
В эпоху Просвещения
По отношению к эмпиризму
Несовершенство рационализма

Здравствуйте, уважаемые читатели блога KtoNaNovenkogo.ru. Слова из ряда рациональный, рациональность, рационализм часто употребляются в речи.

В них нет негативной подоплеки — всем хочется побольше рациональности в устройстве городов, большинство понимает, что для успешного ведения бюджета нужен рационализм, к рациональным доводам оппонентов люди относятся с уважением.

Рационализм — это отношение к жизни, способ познания мира через призму разума.

На первый взгляд кажется, что именно этот метод дает наиболее объективную и точную картину мира, раскладывая все по полочкам, не принимая ничего на веру. Но история показывает, что мир устроен гораздо сложнее.

В чем суть рационализма? Почему самый разумный подход к познанию оказался несовершенен? Что такое рационализм в философии? Попробуем ответить на эти вопросы.

Рационализм — это…

В основе слова рационализм лежит латинский корень ratio — разум.

Рационализм — это метод познания действительности через разум, здравомыслие. Для рационалиста важно понимать суть событий, изучать реальные факты, приводить логические доводы и объяснения, искать доказательства, чтобы давать объективную оценку происходящему.

В рациональной картине мира нет места субъективному, эмоциональному, нелогичному и мифическому.

Рационалисты с разной степенью категоричности считают, что разум человека способен сам по себе, без обращения к чувственному опыту достичь основополагающих научных истин.

Рационализм опирается на научные знания, которые, в свою очередь, постоянно совершенствуются и пополняются. Поэтому рационалисты так ратуют за прогресс — в нем они видят разумный ход истории, независимый от догматов (это как?), устоев, традиционных заблуждений.

Рационализм в философии — древнегреческие мыслители

Хоть рационализм и считается основным направлением философской мысли эпохи Просвещения, но, как водится, здесь не обошлось без древних греков. Само социальное устройство Древней Греции с ее полисами и демократией способствовало развитию рационалистического мышления.

Почву для формирования рационализма подготовили пифагорейцы с попыткой перехода от практических знаний к абстрактным и софисты, превратившие риторику в науку о мышлении.

Отцом-основателем античного рационализма принято считать Сократа (469–399 гг. до н.э.), утверждавшего, что человек — это душа, а душа и есть разум. «Познай самого себя» — главный сократовский принцип, познание для философа является истинной добродетелью.

Сократ

Метод познания Сократа — диалектика (это как?), на базе которой впоследствии закладывается логика. Сократ обозначил важнейшую тему науки — соотношение реальности и понятия, через которое нужно осмыслить мир.

Ученик Сократа Платон (427–347 гг. до н.э) не просто записал диалоги со своим учителем, но и разработал собственное учение, в котором задача теоретического знания — это исследование не мира чувственных вещей, а мира понятий, объясняемых только рациональным мышлением.

Аристотель (384–322 гг. до н.э.) оформил разрозненные идеи в систематическое учение о мышлении и его законах.

Он выделил научные понятия, которые актуальны и сейчас, сформулировал главный критерий научного знания, указав, что предметом изучения должно быть нечто вечное, нерушимое и нерукотворное, создал классификацию наук, где науки, отвлеченные от материи, стоят выше тех, что исследуют материальный мир.

Но самое главное — Аристотель изобрел формальную логику, без которой развитие науки было бы невозможно.

Характерные черты античного реализма:

В приоритете (это как?) занятие теоретическим познанием. Теория — для избранных мудрецов, практические и прикладные знания — занятие для низших сословий и рабов.
Неделимость научного и философского рационализма, т.к. наук как таковых еще не существовало, все они были под крылом философии.

Рационализм эпохи Просвещения

Средневековье надолго забросило идеи о рациональном мышлении в дальний ящик. Все вопросы мироздания объяснялись непостижимым божественным разумом, от человека требовалась только вера, т.к. его разум не в силах даже приблизиться к пониманию божественного замысла.

Всплеск идей рационализма связан с эпохой Просвещения XVII–XVIII веков, когда позиции церкви сильно пошатнулись.

Критика религиозной идеологии, разговоры о ничтожности веры, глобальная перестройка общества — все это подстегивало идеи о величии разума. Во главу угла ставились образование, просвещение, прогресс — процессы, призванные развивать и использовать разум, мышление, интеллект.

Рационализм Просвещения связан с именем французского мыслителя Рене Декарта (1596–1650 гг.). Декарт занимается развитием новой философии, построенной на научном знании, освобожденном от случайностей.

Рене Декарт

Источник таких случайностей — опыт, поэтому опыт отвергается, а во главу угла ставится разум. Каждый факт, гипотеза (это что?), предположение должны подвергаться тщательному, многостороннему анализу. Ничего нельзя принимать на веру, только сомнение — двигатель истинного познания.

Именно Декарту принадлежит фраза, ставшая манифестом (это как?) рационализма:

«Я мыслю, следовательно, я существую».

Что же такое рационализм для Декарта? Кратко логику философа можно представить в виде цепочки рассуждений:

—> В любой вещи или явлении можно усомниться.
—> Сомнение — это свойство мышления и единственное, что не подлежит сомнению.
—> Мышление — это основа бытия и познания.
—> Мышление — это работа разума.
—> В основе бытия и познания лежит разум.

Любое познание, по мнению Декарта, должно опираться на дедуктивно-рационалистический метод, подчиняющийся четырем правилам. Следуя этим правилам, любой человек может «вести свой разум к познанию истины».

Правило очевидности: никогда не принимать за истину то, в чем не уверен. Истина — это то, что очевидно и не дает повода к сомнению.
Правило анализа: каждое сложное явление нужно делить на простые составляющие до тех пор, пока они не станут самоочевидными.
Правило синтеза: познание — это путь от простого к сложному, поэтому важно выстраивать свои мысли в определенную иерархию (это как?). То, что мы разложили на молекулы в процессе анализа (это как?), теперь предстоит соединить заново.
Правило контроля: познание требует всеобъемлющей систематизации, необходимой для контроля упущений. Чтобы не упустить ни малейшей детали в процессе анализа, нужно составлять полные перечни, а, чтобы контролировать корректность синтеза (это как?), необходимы обзоры картины в целом.

Наравне с Рене Декартом яркими представителями рационализма были голландец Бенедикт Спиноза (1632–1677) и немецкий математик Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716).

Рационализм и эмпиризм

Центральная проблема философии Нового времени — это гносеология, или теория познания.

Развитие наук заставило лучшие умы конца XVI–XVIII веков искать универсальный метод проверки любых знаний на предмет их истинности.

Рационалистический суперметод Декарта устраивал далеко не всех. Антагонистами рационализма становятся философы во главе с англичанином Фрэнсисом Бэконом (1561–1626), которые утверждали, что в основе человеческих знаний лежит опыт.

Опыт на древнегреческом — empeiria, отсюда и название этого направления в философии — эмпиризм. Манифест эмпириков сформулировал Джон Локк:

«Нет ничего в познании, чего ранее не содержалось бы в ощущениях».

Сторонники эмпиризма считали, что знания должны проверяться экспериментом, а истинный метод познания — индуктивный, т.е. двигающийся от постановки частных вопросов к выдвижению общих теорий.

«Абсолютная власть разума сродни политическому абсолютизму:
она уничтожает личность».
Карл Густав Юнг, швейцарский психиатр

Несовершенство рационализма

Эмпиризм и рационализм — две крайних позиции по отношению к роли мышления и опыта в познании, в этой крайности их слабое место.

Эмпиризм с его принижением значения разума буксует в объяснении абстрактных понятий, рационализм, отрицая важность опыта, лишает познание питательной среды, а во многом даже и смысла.

Сильная сторона рационализма — теория, но теория, оторванная от опыта, наблюдений, экспериментов теряет смысл. Так же и один только опыт без мышления и законов формальной логики не может быть источником истинного знания.

Современная наука — это синтез рационалистического и эмпирического методов познания.

«Рационализм — это расположенность выслушивать критические замечания и учиться на опыте».
Карл Раймунд Поппер, австрийский философ XX века

Автор статьи: Елена Румянцева

Удачи вам! До скорых встреч на страницах блога KtoNaNovenkogo.ru

Использую для заработка

Рационализм. Рене Декарт — Студопедия

Решающая роль разума в процессе познания. Рационализм (от лат. rationalis — «разумный») в противовес эмпиризму придает в процессе познания решающую роль человеческому разуму. Посылки рационализма в следующем. Все знание действительно извлекается из опыта, но наше знание — не просто опыт, а упорядоченный опыт. Это упо-

Возникновение философии Нового времени. Эмпиризм и рационализм

Урядочивание происходит на основе абстракций и законов, которые изначально присущи нашему рассудку (например, математические и логические положения). Таким образом, рассудок еще до опыта предписывает нам, какие вопросы надо поставить, после чего уже проводится опыт для подтверждения или отрицания наших рассуждений. Основное правило рационализма: «Нет ничего в рассудке, чего бы не было в опыте, за исключением самого рассудка».

Например, взрослый человек видит солнца в виде диска, так как в его сознании имеется идея круга, но новорожденный ребенок видит солнце в виде яркого бесформенного пятна. Таким образом, сам разум ограничивает пространство и формирует в нашем сознании конкретные формы предметов.

Представители рационализма — Р. Декарт (1596-1650), Б. Спиноза (1632-1677), Г. Лейбниц (1646-1716) и др. В основном рационализм нашел распространение среди французских и немецких ученых.

Рене Декарт. Декарта считают основателем рационализма и философии Нового времени. Так же как и Бэкон, он пытался разрешить проблему достоверности знания, но подходил к ней с иной стороны. В отличие от Бэкона Декарт являлся великолепным математиком. По его мнению, с помощью математики можно прийти к твердым, точным, достоверным выводам, которые не может дать опыт. Он был убежден, что вообще степень научности любого знания прямо пропорциональна его математизации.

Декарт явился основоположником новой методологии науки. Это направление противоположно эмпиризму и условно может быть выражено в формуле дедукции (от лат. deductio — «выведение»): «От общего к частному.

Метод Декарта заключается в выполнении следующих четырех правил:

1) «никогда не принимать ничего на веру, в чем с очевидностью не уверен»;

2) «разделять каждую проблему, избранную для изучения, на столько частей, сколько возможно и необходимо для наилучшего ее разрешения»;

3) «располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по-ступеням, до познания наиболее сложных»;

4) «делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенными, что ничего ни пропущено».

Важнейшим из правил рационалистического метода сам Декарт считал первое, так как оно признает истинным лишь то, что предстает перед нами с предельной очевидностью и отчетливостью, не оставляя ни малейшего сомнения в содержании мыслимого. Такие само-

Раздел V Философия Нового времени

Очевидные положения Декарт называл ясными и отчетливыми идеями. Это такие идеи, которые достаточно провозгласить, чтобы далее не сомневаться. Опираясь на них, можно путем вывода одного понятия из другого получить все другие положения.

Вся наука строится на «ясных и отчетливых идеях», лежащих в основе всего нашего знания. Декарт считал, что они врожденные. Добраться до них можно лишь с помощью определенного метода — метода «универсального сомнения».

Подобно скептикам и Августину Аврелию Декарт начинает с положения о том, что сомневаться можно во всем. Но единственно несомненным является сам акт нашего сомнения. Сомнение есть акт мышления, следовательно, само мышление — несомненно. Но для того чтобы мыслить, должен существовать тот, кто мыслит. Он пишет: «Полагать, что мыслящая вещь в то самое время, как она мыслит, не существует, будет явным противоречием. А посему положение: я мыслю, следовательно, я существую, является наипервейшим и наидостовернейшим из всех».

Существование Бога и мира. Таким образом, Декарт получает простую и неоспоримую истину, которая является основой для формирования других очевидных правил, например правил математики или геометрии. Почему именно этих наук? Потому что они более всего зависят от того, кто мыслит, и в меньшей степени — от окружающей реальности. Но возникает проблема: как убедиться в том, что мир, знание о котором есть в нашем разуме, действительно существует, а не является одной из «идей разума»?

Декарт выходит из положения, прибегая к онтологическому аргументу христианских философов о наличии в мире Божественного бытия. Он говорит, что в человеческом сознании находится идея Совершенного Существа — Бога. Но весь наш опыт свидетельствует о том, что человек есть существо несовершенное и ограниченное. Как же наш несовершенный и ограниченный ум может самостоятельно породить идею неограниченного и совершенного Существа? Вывод Декарта таков — только сам Бог мог вложить ее извне в нас. Таким образом. Бог существует, отсюда следует необходимо существование и окружающего нас мира, который Им создан, поскольку совершенный Бог не может нас обманывать.

Интеллектуальная интуиция. Именно Бог с нашего рождения вкладывает в нас «ясные и отчетливые идеи», которые мы можем постигать с помощью интеллектуальной интуиции (от лат. attentis oculis — «пристально, внимательно смотреть»). Интуиция, по Декарту, это не чувственное, а интеллектуальное постижение, т.е. такое, когда мы предмет лишь мыслим, не ставя его перед своим внутренним взором

В качестве чувственной вещи. Нам сложно или даже невозможно представить себе какие-то большие или даже бесконечные вещи, например Вселенную, однако мы можем ее помыслить. Это и есть интеллектуальная интуиция.

Учение о субстанциях. Выделив мышление в качестве самоочевидного факта, не нуждающегося в своем обосновании ни в чем другом, Декарт постулирует наличие субстанции души, главным атрибутом которой и является мышление, или сознание. Сознание само в себе имеет ясные идеи, на основании которых строит знание о себе и внешнем мире, потому является самодостаточным в своем существовании. .

Другой, независимой от первой, является материальная, или телесная субстанция, которая характеризуется свойством протяжения. Протяженность определяет свойства вещей внешнего мира. Протяжение — это способность вещи внешнего мира заполнять пространство. Это свойство также самодостаточное.

Декарт считал, что эти субстанции независимы друг от друга. Идеи и мысли длятся во времени, но не имеют пространственных характеристик. Мышление и протяжение выступают сами по себе, между ними нет соприкосновения, нет ничего общего. Но это положение философии Декарта порождает следующую проблему. Известно, что наша мысль может запускать в ход работу мышц нашего тела, а ум способен испытывать на себе влияние тела. Как объяснить воздействие друг на друга двух различных по своей природе субстанций?

Декарт считал, что эти две субстанции связывает между собой третья бесконечная субстанция — Бог. Бог приводит в соответствие наши мысли и свойства внешнего мира. Декарт даже предполагал, что в теле человека имеется конкретное место, через которое осуществляется взаимодействие тела и души между собой. Это так называемая «шишковидная» железа (гипоталамус), расположенная в мозге человека. В ней, по мысли философа, душа и обитает. Данные от органов чувств, несущие информацию о внешнем мире, поступают по нервам в «шишковидную» железу и возбуждают душу, которая дает импульс мышцам. Попутно заметим, что, развивая эту тему, Декарт стал первым ученым, открывшим психофизиологическое явление, именуемое «рефлекторной дугой».

Мир как гигантский механизм. В целом учение о субстанциях Декарта согласовывалось с представлением о мире как гигантском механизме, который можно описать с помощью геометрии и механики. Даже животных он считал машинами, а потому полагал, что они не чувствуют боли. Поскольку в Природе действуют механические законы, то она может быть подчинена человеку.

Литература

1. Асмус В.Ф. Фрэнсис Бэкон // Асмус В.Ф. Избранные философские труды. М., 1969.

2. Бэкон Ф. Сочинения: В 2 т. М., 1971. (Серия: «Философ, наследие».)

3. Декарт Р. Сочинения в 2 т. М., 1989. (Серия: «Философ, наследие».)

4. Ляткер Я.А. Декарт М., 1975.

5. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. М., 1993.

6. Никулин Д.В. Пространство и время в метафизике XVII в. Новосибирск, 1993.

7. Соколов В.В. Европейская философия XV—XVII веков. М., 1996.

8. Субботин А. Л. Фрэнсис Бэкон. М., 1974.

Рационализм

Рационали́зм (от лат. ratio — разум) — метод, согласно которому основой познания и действия людей является разум. Поскольку интеллектуальный критерий истины принимался многими мыслителями, рационализм не является характерной чертой какой-то определенной философии; кроме того, имеются различия во взглядах на место разума в познании от умеренных, когда интеллект признают главным средством постижения истины наряду с другими, до радикальных, если разумность считается единственным существенным критерием. В современной философии идеи рационализма развивает, например, Лео Штраус, который предлагает применять рациональный метод мышления не сам по себе, а посредством майевтики. Среди других представителей философского рационализма можно назвать Бенедикта Спинозу, Готфрида Лейбница, Рене Декарта, Георга Гегеля и др. Обычно рационализм выступает в качестве противоположности как иррационализму, так и сенсуализму.

В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона определение термина звучит так:

Рационализм:

1) гносеологический, догматическое философское направление, признающее в области познания за разумом, которому свойственны априорные понятия, первенствующее и решающее значение; опыту придается лишь второстепенное значение, и наилучшим методом признается геометрический, то есть вывод следствий из истин, которые считаются очевидными сами собой. Противоположное ему: эмпиризм. Гл. представители: Декарт, Спиноза, Лейбниц.

2) Р. теологический, такое направление в религии, которое признает применение разума для выяснения и толкования религиозного учения не только позволительным, но и необходимым. Противоположное: супранатурализм: догматы даны откровением и не подлежат доказательствам разума.

Научная революция 16-17 вв. привела к систематическому применению в естествознании математических методов. Особенности рационализма связаны с ориентацией на математику как идеал научного знания. Рационалисты считали, что подобно тому, как математическое знание выводится и обосновывается рационально-дедуктивным путем, философское знание также должно выводиться из разума и обосновываться им, т.к. чувственный опыт ненадежен.

У истоков рационализма – философия французского ученого Р.Декарта (1596-1650). Декарт был одним из тех мыслителей, кто тесно связал развитие научного мышления с общими философскими принципами. Он подчеркивал, что нужна философия нового типа, кот сможет помочь в практических делах людей. В основании человеческого знания лежит философия, или метафизика. Любое утверждение о мире, о Боге и человеке может вызвать сомнение. Несомненно одно: «Мыслю, следовательно, существую». Это и есть основа философии Декарта. Это положение представляет собой соединение двух идей: «я мыслю» и «я существую». Декарт считает, что основные разумные идеи души, главная из которых идея Бога, врожденные, а не приобретенные. Философия Декарта получила название дуалистической (т.к. постулируется существование двух субстанций – материальной, которая обладает протяженностью, и духовной, которая обладает мышлением). В работе «рассуждение о методе» Декарт сформулировал основные правила, которым нужно следовать, чтобы «вести свой разум к познанию истины»:

1. принимать за истинное то, что самоочевидно, воспринимается ясно и отчетливо и не дает повода к сомнению

2. каждую сложную вещь следует делить на простые составляющие

3. в познании надо идти от простых вещей к более сложным

4. требует полноты перечисления, систематизации как познанного, так и познаваемого.

Таким образом, интуиция и дедукция из интуитивно постигнутого – это основной путь, ведущий к познанию всего возможного. В своей рационалистической методологии Декарт предлагает идти от наибольших общих философских положений к более частным положениям конкретных наук.

Лейбниц отверг дуалистическую трактовку бытия Декарта. Он противопоставил ей плюаристическую концепцию бытия – монад. Монада, по Лейбницу, — не что иное, как простая субстанция, кот входит в состав сложных: простая, значит, не имеющая частей. Таким образом, субстанция должна обладать абсолютной простотой и неделимостью. Лейбниц приходит к выводу о существовании множества простых субстанций. Каждая монада представляет собой некий замкнутый мир, отражая в себе при этом весь мировой порядок. Монады как субстанции вечны и неуничтожимы, они не могут возникнуть или погибнуть естественным путем. Лейбниц различает три вида монад:

1. монады низшей степени развития, которые обладают пассивной способностью восприятия, образуют физические тела, т.е. предметы неживой природы.

2. монады-души, обладающие ощущениями и представлениями, составляют растительный и животный мир

3. монады-духи, наделенные сознанием, находятся на высшей ступени развития. Определяют природу человека.

Рационализм в учении Лейбница о монадах в том, что постичь их можно только разумом. Теория познания Лейбница – в ней он предпринял попытку сочетания эмпиризма и рационализма. Два рода истин: «истины разума» и «истины факта».

1. «Истины разума» представляют собой врожденные идеи. Особенность – их всеобщность и необходимость.

2. «Истины факта» не обладают необходимостью и всеобщностью. Они являются эмпирическими и случайными в том плане, что не могут быть выведены дедуктивным путем. Методом отыскания «истин факта» явл индукция. Это законы природы.

Рационалистическая система Лейбница стала завершением рационалистической тенденции в философии 17 в.

рационализм | Определение, типы, история, примеры и Декарт

Рационализм , в западной философии, точка зрения, которая рассматривает разум как главный источник и проверку знания. Поскольку эта реальность сама по себе имеет логическую структуру, рационалист утверждает, что существует класс истин, которые интеллект может понять напрямую. По мнению рационалистов, существуют определенные рациональные принципы, особенно в логике и математике, и даже в этике и метафизике, которые настолько фундаментальны, что отрицать их — значит впадать в противоречие. Уверенность рационалистов в разумности и доказательствах, таким образом, ослабляет их уважение к другим способам познания.

Рационализм долгое время был соперником эмпиризма, доктрины, согласно которой все знания происходят из чувственного опыта и должны быть проверены им. В отличие от этой доктрины рационализм считает разум способностью овладеть истинами, недоступными чувственному восприятию, как в достоверности, так и в целом. Подчеркивая существование «естественного света», рационализм также был соперником систем, претендующих на эзотерическое знание, будь то из мистического опыта, откровений или интуиции, и выступал против различных иррационализмов, которые имеют тенденцию подчеркивать биологическое, эмоциональное или волевым, бессознательным или экзистенциальным за счет рационального.

Типы и выражения рационализма

Рационализм имеет несколько разные значения в разных областях, в зависимости от типа теории, которой он противостоит.

В психологии восприятия, например, рационализм в определенном смысле противоположен генетической психологии швейцарского ученого Жана Пиаже (1896–1980), который, исследуя развитие мышления и поведения у младенца, утверждал, что категории умственных способностей развиваются только через опыт общения младенца с миром. Точно так же рационализм противоположен трансакционализму, точке зрения в психологии, согласно которой человеческие навыки восприятия — это достижения, достигаемые посредством действий, выполняемых в ответ на активную среду. С этой точки зрения делается экспериментальное утверждение, что восприятие обусловлено вероятностными суждениями, сформированными на основе ранее совершенных действий в аналогичных ситуациях. В качестве поправки к этим широким утверждениям рационалист защищает нативизм, согласно которому определенные перцептивные и концептуальные способности являются врожденными — как это предполагалось в случае восприятия глубины в экспериментах с «визуальной скалой», которая, хотя и была покрыта твердым стеклом. , младенец воспринимает их как опасные, хотя эти врожденные способности иногда могут находиться в бездействии, пока не возникнут соответствующие условия для их появления.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

В сравнительном изучении языков аналогичный нативизм был разработан в 1950-х годах теоретиком лингвистики Ноамом Хомским, который, признавая свой долг перед Рене Декартом (1596–1650), открыто принял рационалистическую доктрину «врожденных идей». Хотя тысячи языков, на которых говорят в мире, сильно различаются по звукам и символам, они достаточно похожи друг на друга по синтаксису, чтобы предположить, что существует «схема универсальной грамматики», определяемая «врожденными предустановками» в самом человеческом сознании.Эти предустановки, основанные на мозге, задают образец для всего опыта, фиксируют правила формирования значимых предложений и объясняют, почему языки легко переводятся друг в друга. Следует добавить, что рационалисты придерживаются мнения о врожденных идеях не о том, что некоторые идеи являются полноценными при рождении, а только о том, что усвоение определенных связей и самоочевидных принципов, когда оно возникает, является результатом врожденной способности проницательности, а не к обучению на собственном опыте.

Ноам Хомский

Ноам Хомский, 2010.

Общим для всех форм спекулятивного рационализма является вера в то, что мир является рационально упорядоченным целым, части которого связаны логической необходимостью и структура которого, следовательно, понятна. Таким образом, в метафизике это противоположно точке зрения, согласно которой реальность представляет собой разрозненную совокупность несвязных битов и, таким образом, непрозрачна для разума. В частности, он противопоставляется логическому атомизму таких мыслителей, как Дэвид Юм (1711–1776) и ранний Людвиг Витгенштейн (1889–1951), считавших, что факты настолько разрознены, что любой факт вполне мог отличаться от того, что он не влечет за собой изменения каких-либо других фактов.Однако рационалисты разошлись во мнениях относительно близости и полноты связи фактов. На самом низком уровне все они считали, что закон противоречия «А и не-А не могут сосуществовать» справедлив для реального мира, что означает, что каждая истина совместима с любой другой; на самом высоком уровне они считали, что все факты выходят за рамки согласованности и переходят в положительную согласованность; то есть они настолько связаны друг с другом, что ни одно из них не могло бы отличаться, если бы все не были разными.

В области, где его утверждения наиболее ясны — в эпистемологии или теории познания, — рационализм считает, что по крайней мере некоторое человеческое знание приобретается посредством априорного (предшествующего опыту) или рационального понимания в отличие от чувственного опыта, который тоже часто представляет собой запутанный и просто предварительный подход. В споре между эмпиризмом и рационализмом эмпирики занимают более простую и широкую позицию: юмовцы утверждают, что всякое знание фактов происходит из восприятия. Рационалисты, напротив, утверждают, что некоторые, хотя и не все, знания возникают в результате непосредственного восприятия интеллектом.То, что постигает интеллектуальная способность, — это объекты, выходящие за пределы чувственного опыта — универсалии и их отношения. Универсальность — это абстракция, характеристика, которая может повторяться в различных случаях: например, число три или треугольность, присущая всем треугольникам. Хотя их нельзя увидеть, услышать или почувствовать, рационалисты отмечают, что люди могут ясно думать о них и об их отношениях. Этот вид знания, который включает в себя всю логику и математику, а также фрагментарные идеи во многих других областях, с рационалистической точки зрения является наиболее важным и достоверным знанием, которого может достичь разум.Такое априорное знание одновременно необходимо (т. Е. Нельзя мыслить иначе) и универсально в том смысле, что оно не допускает никаких исключений. В критической философии Иммануила Канта (1724–1804) эпистемологический рационализм находит выражение в утверждении, что разум навязывает свои собственные неотъемлемые категории или формы зарождающемуся опыту ( см. Ниже Эпистемологический рационализм в современных философиях).

В этике рационализм придерживается позиции, согласно которой разум, а не чувства, обычаи или авторитет, является высшей апелляционной инстанцией при оценке хорошего и плохого, правильного и неправильного.Среди крупных мыслителей наиболее заметным представителем рациональной этики является Кант, который считал, что способ судить о поступке — это проверять его самосогласованность, воспринимаемую интеллектом: во-первых, отметить, что это по сути или в принципе — ложь, например, или воровство — а затем спросить, можно ли последовательно сделать этот принцип универсальным. Значит, воровство? Ответ должен быть «Нет», потому что, если бы кража была в целом одобрена, собственность людей не была бы их собственностью в отличие от чьей-либо собственности, и воровство стало бы бессмысленным; понятие, будучи универсальным, таким образом разрушило бы само себя, что достаточно, чтобы показать.

В религии рационализм обычно означает, что все человеческие знания приходят через использование естественных способностей, без помощи сверхъестественного откровения. «Разум» здесь используется в более широком смысле, имея в виду когнитивные способности человека в целом, в отличие от сверхъестественной благодати или веры, хотя он также резко контрастирует с так называемыми экзистенциальными подходами к истине. Таким образом, разум для рационалиста противостоит многим мировым религиям, включая христианство, которые утверждали, что божественное проявляется через вдохновенных людей или писаний, и которые время от времени требовали, чтобы его утверждения считались непогрешимыми , даже если они не согласуются с естественным знанием. Религиозные рационалисты, с другой стороны, считают, что если ясное понимание человеческого разума должно быть отложено в пользу предполагаемого откровения, то человеческая мысль повсюду подвергается сомнению — даже в рассуждениях самих богословов. Они утверждают, что не может быть двух совершенно разных способов подтверждения истины; следовательно, рационализм утверждает, что разум с его стандартом последовательности должен быть последней апелляционной инстанцией. Религиозный рационализм может отражать либо традиционное благочестие, пытаясь продемонстрировать мнимую сладострастную разумность религии, либо антиавторитарный нрав, когда стремится вытеснить религию «богиней разума».»

рационализм | Определение, типы, история, примеры и Декарт

Рационализм , в западной философии, точка зрения, которая рассматривает разум как главный источник и проверку знания. Поскольку эта реальность сама по себе имеет логическую структуру, рационалист утверждает, что существует класс истин, которые интеллект может понять напрямую. По мнению рационалистов, существуют определенные рациональные принципы, особенно в логике и математике, и даже в этике и метафизике, которые настолько фундаментальны, что отрицать их — значит впадать в противоречие.Уверенность рационалистов в разумности и доказательствах, таким образом, ослабляет их уважение к другим способам познания.

Типы и выражения рационализма

В психологии восприятия, например, рационализм в определенном смысле противоположен генетической психологии швейцарского ученого Жана Пиаже (1896–1980), который, исследуя развитие мышления и поведения у младенца, утверждал, что категории умственных способностей развиваются только через опыт общения младенца с миром.Точно так же рационализм противоположен трансакционализму, точке зрения в психологии, согласно которой человеческие навыки восприятия — это достижения, достигаемые посредством действий, выполняемых в ответ на активную среду. С этой точки зрения делается экспериментальное утверждение, что восприятие обусловлено вероятностными суждениями, сформированными на основе ранее совершенных действий в аналогичных ситуациях. В качестве поправки к этим широким утверждениям рационалист защищает нативизм, согласно которому определенные перцептивные и концептуальные способности являются врожденными — как это предполагалось в случае восприятия глубины в экспериментах с «визуальной скалой», которая, хотя и была покрыта твердым стеклом. , младенец воспринимает их как опасные, хотя эти врожденные способности иногда могут находиться в бездействии, пока не возникнут соответствующие условия для их появления.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Ноам Хомский

Ноам Хомский, 2010.

В религии рационализм обычно означает, что все человеческие знания приходят через использование естественных способностей, без помощи сверхъестественного откровения. «Разум» здесь используется в более широком смысле, имея в виду когнитивные способности человека в целом, в отличие от сверхъестественной благодати или веры, хотя он также резко контрастирует с так называемыми экзистенциальными подходами к истине. Таким образом, разум для рационалиста противостоит многим мировым религиям, включая христианство, которые утверждали, что божественное проявляется через вдохновенных людей или писаний, и которые время от времени требовали, чтобы его утверждения считались непогрешимыми , даже если они не согласуются с естественным знанием.Религиозные рационалисты, с другой стороны, считают, что если ясное понимание человеческого разума должно быть отложено в пользу предполагаемого откровения, то человеческая мысль повсюду подвергается сомнению — даже в рассуждениях самих богословов. Они утверждают, что не может быть двух совершенно разных способов подтверждения истины; следовательно, рационализм утверждает, что разум с его стандартом последовательности должен быть последней апелляционной инстанцией. Религиозный рационализм может отражать либо традиционное благочестие, пытаясь продемонстрировать мнимую сладострастную разумность религии, либо антиавторитарный нрав, когда стремится вытеснить религию «богиней разума».»

рационализм | Определение, типы, история, примеры и Декарт

Рационализм , в западной философии, точка зрения, которая рассматривает разум как главный источник и проверку знания. Поскольку эта реальность сама по себе имеет логическую структуру, рационалист утверждает, что существует класс истин, которые интеллект может понять напрямую. По мнению рационалистов, существуют определенные рациональные принципы, особенно в логике и математике, и даже в этике и метафизике, которые настолько фундаментальны, что отрицать их — значит впадать в противоречие.Уверенность рационалистов в разумности и доказательствах, таким образом, ослабляет их уважение к другим способам познания.

Типы и выражения рационализма

В психологии восприятия, например, рационализм в определенном смысле противоположен генетической психологии швейцарского ученого Жана Пиаже (1896–1980), который, исследуя развитие мышления и поведения у младенца, утверждал, что категории умственных способностей развиваются только через опыт общения младенца с миром.Точно так же рационализм противоположен трансакционализму, точке зрения в психологии, согласно которой человеческие навыки восприятия — это достижения, достигаемые посредством действий, выполняемых в ответ на активную среду. С этой точки зрения делается экспериментальное утверждение, что восприятие обусловлено вероятностными суждениями, сформированными на основе ранее совершенных действий в аналогичных ситуациях. В качестве поправки к этим широким утверждениям рационалист защищает нативизм, согласно которому определенные перцептивные и концептуальные способности являются врожденными — как это предполагалось в случае восприятия глубины в экспериментах с «визуальной скалой», которая, хотя и была покрыта твердым стеклом. , младенец воспринимает их как опасные, хотя эти врожденные способности иногда могут находиться в бездействии, пока не возникнут соответствующие условия для их появления.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Ноам Хомский

Ноам Хомский, 2010.

В религии рационализм обычно означает, что все человеческие знания приходят через использование естественных способностей, без помощи сверхъестественного откровения. «Разум» здесь используется в более широком смысле, имея в виду когнитивные способности человека в целом, в отличие от сверхъестественной благодати или веры, хотя он также резко контрастирует с так называемыми экзистенциальными подходами к истине. Таким образом, разум для рационалиста противостоит многим мировым религиям, включая христианство, которые утверждали, что божественное проявляется через вдохновенных людей или писаний, и которые время от времени требовали, чтобы его утверждения считались непогрешимыми , даже если они не согласуются с естественным знанием.Религиозные рационалисты, с другой стороны, считают, что если ясное понимание человеческого разума должно быть отложено в пользу предполагаемого откровения, то человеческая мысль повсюду подвергается сомнению — даже в рассуждениях самих богословов. Они утверждают, что не может быть двух совершенно разных способов подтверждения истины; следовательно, рационализм утверждает, что разум с его стандартом последовательности должен быть последней апелляционной инстанцией. Религиозный рационализм может отражать либо традиционное благочестие, пытаясь продемонстрировать мнимую сладострастную разумность религии, либо антиавторитарный нрав, когда стремится вытеснить религию «богиней разума».

Рационализм — RationalWiki

Не путать с рациональностью, которая просто означает, что процесс является разумным .

Рационализм — это философия, в которой большое внимание уделяется разуму (особенно логике) и эмпирическим наблюдениям. ^[1]

Со строгой философской точки зрения рационализм — это точка зрения, согласно которой вся или большая часть истины дедуктивна и априори , логически вытекающая из набора аксиом, полученных интуицией или врожденным знанием (и не из изучения окружающий мир эмпирически).^[2] Однако этот термин не очень часто используется так строго, поэтому эта форма рационализма обычно известна в англоязычной философии как континентальный рационализм или декартовский рационализм , как его первоначальные сторонники, такие как Рене Декарт , были в основном расположены в континентальной Европе. ^[3]

Этот термин чаще используется для обозначения синтеза континентального рационализма с его бывшей конкурирующей философией, эмпиризмом. Этот более свободный рационализм утверждает, что эмпирическое наблюдение более полезно, чем интуиция для получения исходных аксиом, но с тем же успехом можно использовать дедуктивные рассуждения на основе этих аксиом.Лучшее воплощение этого способа познания — научный метод; поэтому рационалисты склонны уделять большое внимание науке, считая ее основным или единственным надлежащим источником истины.

RationalWiki посвящена такого рода рациональному анализу эмпирических данных для формирования выводов; большинство редакторов RationalWiki очень скептически относятся к другим способам познания.

Определения [править]

Общее использование [править]

Идея «быть рациональным» отличается и шире, чем философия рационализма.Быть «рациональным» — синоним «нормального» или «функционального» образа мышления. Если кто-то «рациональный», то в просторечии это означает, что он может ясно мыслить и способен разумно оценивать новые идеи, когда они представлены.

Противоположный термин, «иррациональный», используется для обозначения того, кто не может или не хочет ясно мыслить. Если мысль или действие «иррациональны», это означает что-то не просто неправильное, а извращенное, безумное или не заслуживающее внимания.

Исторический рационализм [править]

Рационализм был впервые сформулирован в классические времена такими философами, как Сократ и Платон.Во многих сократовских диалогах использовался разговорный процесс для проработки логических несоответствий в идеях, которые современники считали «здравым смыслом», например в определении «добра». В этом историческом смысле рационализм отличался от эмпиризма (см. Ниже), так как эти ранние рационалисты не считали необходимым использовать наблюдение — в современном использовании рационалисты, которые сочетали бы логические рассуждения рационализма с наблюдениями. проверки эмпиризма.

Но в то время практически все — даже великие философы — считали, что разные вещи известны людям по своей сути. За исключением нескольких школ мысли, которые предполагали, что ничто никогда не могло быть известно как истинное (пирронизм), немногие думали отбросить априорных верований и начать с нуля только то, что было известно как истинное. Таким образом, здесь исторический рационализм очень напоминал то, как философы все еще определяют философию.

Философ Декарт 16 ^-го века, однако, попытался создать целую философию с помощью чистого разума в своем «Рассуждении о методе » и последующих работах: было «Я», которое думало — часто переводимое на латыни cogito ergo sum («Я думаю, следовательно, я есть.Его процесс ознаменовал собой новую эру рационализма, совпадающую с эпохой Просвещения. В то время философия стала больше напоминать современный эмпиризм, чем своего собственного древнего предка, особенно в эпоху романтизма, когда идеи Просвещения были оспорены, а чувственное восприятие. было уделено больше внимания.

Неосторожное использование с тех пор привело к нечеткому состоянию этого термина сегодня, особенно в сочетании с аналогичным, но гораздо более широким понятием как рационального.

Рационализм в психологии [править]

Рационализм в психологии отождествляется с одноименной философской традицией и относится к школе мысли, которая рассматривает определенные элементы познания как врожденные. По этой причине его иногда используют как синоним терминов «иннатизм» или «нативизм», хотя синонимия не особенно глубокая, поскольку «иннатизм» или «нативизм» рассматривают их как врожденные в более широком смысле того, что по крайней мере может родиться. с ними, предустановленными точно определенным, возможно, постоянным образом (происходит ли это когда-либо на самом деле, не имеет значения), и рационализм рассматривает их как врожденные в более тонком смысле, что человек просто рождается с ними, ожидая более точной настройки, как психологически. готовится понять, в чем они заключаются, и, возможно, никогда не будет полностью исправлен, когда установлен впервые.В течение 20-го века Ноам Хомский стал ассоциироваться с рационализмом из-за того, что он постулировал концепцию врожденного «устройства для овладения языком». ^[4]

Рационализм в экономике [править]

Рационализм, или «экономический рационализм», также является термином искусства в экономике. Сегодня он обычно используется в Австралии для обозначения местного бренда неолиберальной экономической и политической политики, хотя он также использовался такими учеными, как Макс Вебер, в отношении протестантской трудовой этики.^[5]

Другое современное использование [править]

Рационализм также используется как самоописатель последователями Элиэзера Юдковски и сообщества, которое выросло вокруг него (в частности, веб-сайт LessWrong). ^[6] Скотт Александер утверждает, что в данном контексте это относится не столько к конкретному набору убеждений (идеологии), сколько к социальному сообществу, которое эти убеждения поддерживают, «племени». ^[6]

Рационализм средств и целей [править]

Другая прямая концепция рациональности состоит в том, что индивид действует рационально, если он действует таким образом, который, по его размышлениям, лучше всего подходит для достижения своих целей.Эта концепция, естественно, порождает общую концепцию, когда «размышляя» считается, что цель истины может быть наилучшим образом достигнута посредством анализа фактов и научного метода.

Этот подход, однако, проблематичен, поскольку он отрицает существование какой-либо объективной логики, независимой от человеческого восприятия. Многие, поразмыслив, считают, что астрология, саентология, гомеопатия и прочая нелепая ерунда лучше всего подходят для достижения их целей. Если эти люди считаются иррациональными, необходимо поставить новый критерий вместо «размышлений».Обычно критерий видоизменяется таким образом, что рациональный человек должен «разумно полагать», что у него есть методология для достижения своих целей, оставляя вопрос о том, что значит «разумно полагать», что методология достигнет определенных целей. ^[7]

Здравомыслие и надлежащее функционирование [править]

Концепция рационализма Элвина Плантинги четко отличает разум от «буйного безумия», понимая разум как «не бредовое безумие». ^[8] Конечно, Плантинга должен дать нам хорошее представление о том, что не является «безумным бредом», что он делает с его концепцией «надлежащего функционирования».Как правильно работающие часы являются надежным индикатором времени, так и правильно функционирующие человеческие чувства являются надежными индикаторами мира. Действовать в соответствии с надлежащим функционированием наших способностей рационально.

Проблема того, что составляет функцию и при этом правильную функцию , — это больше, чем вопрос того, что делают наши способности (быстрые часы показывают неправильное время, но это не его функция ). И функция, и правильная функция имеют элемент того, что должен делать .Поскольку должен — понятие, которое сложно ввести в механистическое описание того, как все происходит, Плантинга исходит из «следует», «цели» наших способностей в концепции Бога.

Критический рационализм [править]

Критический рационализм (© Карл Поппер) отличается от приведенных выше концепций рациональности, отвергая любое положительное содержание в разуме. «Разум», согласно критическому рационализму, не дает «причин»: он не дает положительных рекомендаций относительно того, каких убеждений следует придерживаться.Разум действует негативно, ограничивая убеждения, которых можно придерживаться. Он делает это посредством критики, подвергая заранее принятые убеждения испытаниям в попытке их опровергнуть.

Эмпиризм против рационализма [править]

Спор между рационализмом и эмпиризмом касается степени, в которой мы зависим от чувственного опыта в наших усилиях по обретению знания. Рационалисты утверждают, что существуют важные способы получения наших концепций и знаний независимо от чувственного опыта.Эмпирики утверждают, что чувственный опыт — это окончательный источник всех наших концепций и знаний.

Рационалисты обычно развивают свою точку зрения двумя способами. Во-первых, они утверждают, что есть случаи, когда содержание наших концепций или знаний опережает информацию, которую может предоставить чувственный опыт. Во-вторых, они строят отчеты о том, как разум в той или иной форме предоставляет дополнительную информацию о мире. Эмпирики представляют дополнительные направления мысли. Во-первых, они разрабатывают отчеты о том, как опыт предоставляет информацию, которую цитируют рационалисты, в той мере, в какой она есть у нас.(Эмпирики время от времени выбирают скептицизм как альтернативу рационализму: если опыт не может предоставить концепции или знания, на которые ссылаются рационалисты, значит, у нас их нет.) Во-вторых, эмпирики нападают на объяснения рационалистов о том, как разум является источником концепции или знания.

Однако серьезная проблема для тезиса о врожденном знании остается. Мы знаем суждение, только если оно истинно, мы верим в него и наша вера обоснована. Рационалисты, утверждающие существование врожденного знания, не просто утверждают, что с точки зрения человеческой эволюции, Божьего замысла или какого-либо другого фактора в определенный момент нашего развития определенные виды опыта вызывают нашу веру в определенные положения таким образом, что не предполагает нашего изучения их на собственном опыте.Их утверждение еще более смелое: по крайней мере, в некоторых из этих случаев наша эмпирически инициированная, но не эмпирически обоснованная вера, тем не менее, обоснована и так известна. Как могут быть оправданы эти убеждения, если они не основаны на опыте, который заставляет нас их иметь, или на интуиции и дедукции?

Некоторые рационалисты думают, что ответ на этот вопрос дает релайабилистское объяснение ордера. Согласно Reliabilism, убеждения являются обоснованными, если они сформированы процессом, который обычно порождает истинные, а не ложные убеждения.Таким образом, истинные убеждения, составляющие наши врожденные знания, являются обоснованными, поскольку они сформированы в результате надежного процесса формирования убеждений. Каррутерс утверждает, что «врожденные убеждения будут считаться известными при условии, что процесс, благодаря которому они становятся врожденными, является надежным (при условии, что этот процесс имеет тенденцию порождать верные убеждения)» (1992, с. 77) . Он утверждает, что естественный отбор приводит к формированию некоторых убеждений и является достоверным процессом.

Призыв к релайабилизму или подобной каузальной теории гарантии вполне может быть лучшим способом для рационалистов развить тезис о врожденном знании.Однако им приходится трудиться с греблей. Во-первых, такие объяснения ордера сами по себе довольно противоречивы. Во-вторых, рационалисты должны дать отчет о врожденном знании, который поддерживает и объясняет различие между врожденным знанием и апостериорным знанием, и неясно, смогут ли они сделать это в рамках такого обоснованного объяснения. Предположим, что у нас есть врожденное знание некоторого предложения P. Что делает наше знание P врожденным? Чтобы уточнить вопрос, какая разница между нашим знанием, что P, и ясным случаем апостериорного знания, скажем, что наше знание о том, что что-то красное, основанное на нашем текущем визуальном опыте красного стола, делает первое врожденным, а второе — нет? В каждом случае у нас есть истинное, обоснованное убеждение.В каждом случае, по-видимому, наше убеждение основано на том факте, что оно соответствует определенному причинному условию, например, оно вызвано надежным процессом. В каждом случае причинный процесс — это процесс, в котором опыт заставляет нас поверить в имеющееся утверждение (что P; что что-то красное), поскольку, как признают защитники врожденного знания, наша вера в то, что P «запускается» опыт, поскольку мы верим, что что-то красное. Понимание тезиса о врожденном знании, по-видимому, заключается в том, что разница между нашим врожденным и апостериорным знанием заключается в связи между нашим опытом и нашей верой в каждом случае.Опыт, который вызывает нашу веру в то, что P не «содержит» информацию, которую P, в то время как наш визуальный опыт красной таблицы действительно «содержит» информацию о том, что что-то красное. Тем не менее, какова в точности природа этого отношения сдерживания между нашим опытом, с одной стороны, и тем, во что мы верим, с другой, чего не хватает в одном случае, но присутствует в другом? Природа отношений между опытом и убеждениями кажется очень похожей в каждом из них. Причинная связь между опытом, который вызывает нашу веру в то, что P, и нашим убеждением в том, что P является случайным, как и тот факт, что процесс формирования убеждений надежен.То же верно и для нашего опыта с красным столом и нашей веры в то, что что-то красное. Причинная связь между нашим опытом и нашей верой снова случайна. Мы могли быть сконструированы так, что переживание, которое мы описываем как «появление красного цвета», заставило нас поверить, что не что-то красное, а что-то горячее. Процесс, который ведет нас от опыта к нашей вере, также является надежным только при условии. Более того, если наш опыт общения с красной таблицей «содержит» информацию о том, что что-то красное, то именно этот факт, а не существование надежного процесса формирования убеждений между ними, должен быть причиной того, почему этот опыт подтверждает нашу веру.Обращаясь к достоверности или какой-либо другой каузальной теории обоснования, рационалисты могут найти способ объяснить, как может быть обосновано врожденное знание. Им все еще нужно показать, как их объяснение поддерживает объяснение разницы между врожденным знанием и апостериорным знанием.

См. Также [править]

Ссылки [править]

Историцистские теории научной рациональности (Стэнфордская энциклопедия философии)

1. Исторические концепции рациональности: битва больших систем

1.1 Обзор

Что хорошего в обращении к истории, когда дело доходит до оценки рациональность решений и действий? Поскольку прошлое уже прошло, Разве история не «чушь»? Пара каждый день изречения говорят об обратном. Принято считать, что «История» (имеется в виду историография, дисциплинированное изучение того, что произошло в истории) является развенчанием мифов. И политики не единственные, кого беспокоит «приговор история ». Обе эти идеи вошли в игру в новом исторически ориентированная философия науки, которая начала зарождаться в конец 1950-х гг.«Новые историцисты» (как мы можем назовите их) включал Томас Кун, Н. Хансон, Мэри Гессе, Имре Лакатос, Пол Фейерабенд, Стивен Тулмин, Дадли Шейпер, Ларри Лаудан, Эрнан МакМаллин и Майкл Руз. Они утверждали, что Доминирующие тогда позитивистские и попперовские взгляды на науку были сами койки — мифы о том, как делается наука. Что-то новое истористы утверждали, что нашли более крупные единицы и доселе незамеченный динамический во временном ряду исторической записи — долгосрочный, перспективные исследовательские программы, которые включали развивающуюся серию связанные теоретические моменты.Прежде всего историцисты подчеркивали глубина основных исторических изменений и связанных с ними проблем совокупный научный прогресс. Они утверждали, что в традиционная «логика науки», которая могла рационализировать такие изменения. Проблема заключалась в создании новой динамической модели наука, которая могла бы зафиксировать эти закономерности и рационально мотивировать их.

Философы-историки убедительно показали, что исторические данные поставили под сомнение полученные взгляды.Наиболее современные философы принимают этот вердикт истории. Менее успешным был попытка сформулировать адекватную позитивную теорию рациональности, как на первом уровне научно-методологических норм (например, «Отклоните гипотезу, которая явно неверна. предсказания »или« Используйте двойные слепые экспериментальные методы. при работе с когнитивными агентами ») и метаметодологический уровень, где они столкнулись с проблемой того, как рационально выбирать среди конкурирующих теорий научной рациональности, без округлости.Разногласия здесь подняли вопрос о есть ли это общая теория научной рациональности быть найденным, или потребность в нем.

(Для доступных, критических обзоров «больших систем» дискуссии, см. Suppe 1974, Newton-Smith 1981, McGuire 1992 и Zammito 2004. Ограниченное пространство вынудило упустить важные развития, включая марксистскую диалектическую традицию, например, Новак 1980 г. и недавние работы о позиции и рациональности, например, ван Фраассен 2002, Роуботтом и Буэно 2011.)

1.2 Исторический поворот в философии науки

Структура научных революций Куна (1962 / 1970a) был оригинальным манифестом историцистской философии науки и остается основным ориентиром. Таким образом, его работа обеспечивает наибольшую полезная платформа для изложения ранних историцистских усилий — и трудности, с которыми они столкнулись. Затем мы кратко рассмотрим другие основные участники. Куна по-разному предвкушали Кант, Гегель, Уильям Уэвелл, Эмиль Мейерсон, Эрнст Кассирер, Александр Койре, Филипп Франк, Гастон Бачелар, Людвик Флек, Ганс Райхенбах, Рудольф Карнап, В.В. Куайн, Майкл Поланьи, Гессен, Тулмин и Хансон, за которым сразу же последовал Лакатос, Фейерабенд, Шапере, Лаудан и другие (см. Запись на Томас Кун; также Hoyningen-Huene [1989] 1993 и Rheinberger [2007] 2010b).

Знаменитое вступительное предложение Structure было:

История, если рассматривать ее как хранилище не только анекдота или хронологии, может произвести решающую трансформацию в образе наука, которой мы сейчас владеем. Это изображение ранее было извлекается, даже самими учеными, в основном из изучения законченные научные достижения, как они записаны в классике а в последнее время в учебниках, из которых каждый новый научный поколение учится практиковать свое дело.Однако неизбежно цель таких книг убедительно и педагогически; нарисованная концепция науки из них больше не подходят предприятию, которое их производило чем изображение национальной культуры из туристической брошюры или язык текста. Это эссе пытается показать, что мы были введены в заблуждение их фундаментальными способами. Его цель — набросок совершенно разных концепция науки, которая может возникнуть из исторических записей сама исследовательская деятельность.

Кун моделировал историю науки как последовательность догматических периоды «нормальной науки» под «Парадигма», разделенная на «революционную» переход к следующей парадигме.По словам Куна, такой разрыв с прошлое омолаживает поле, которое застыло под тяжестью аномалии, для решения которых у него больше не было ресурсов. А новая парадигма вносит изменения на всех уровнях, от установленных базы данных и инструментарий к концептуальной базе, целям, стандарты, институциональная организация и исследовательская культура — так настолько, что некоторые пожилые практикующие с трудом узнают новый парадигма как их поле деятельности. Это отключение производит «Несоизмеримость» при смене парадигмы, от отказ в общении с проблемами рационального выбора между ними, поскольку не существует фиксированной меры успеха.В его наиболее радикальном, Кун смоделировал революционные решения политической революции в на уровне общины и о религиозном обращении на индивидуальном уровне, добавляя, что ученые по разные стороны дискуссии о парадигме «Живут в разных мирах» ([1962] 1970a: гл. 10). Под критическое давление, он впоследствии смягчил свою позицию. Фактически он стремился прояснить понятие несоизмеримости с концом своей жизни (Санки 1997). Кун демонстрирует иронию в том, что в то время как историцисты использовали глубокие изменения как оружие для избиения традиционалистов, он представил серьезные проблемы и для самих истористов.

Книга Куна была его попыткой ответить на вопрос, поставленный выше цитата. Этот вопрос сразу же вызвал другой: как можно обращение к истории для достижения этого преобразующего изменения? В частности, как описательных заявлений о прошлом (или настоящем науки, если на то пошло) влияет на наши нормативные суждения о рациональных убеждениях и поведении? Как история может сообщить методология науки? Это вариант так называемого Проблема «должно быть».Может ли действительно быть «Суждение» истории?

В течение следующих десяти или двух лет большинство философов науки пришли к согласны с тем, что между наукой существовал разрыв, поскольку исторически отработанные и нормативные модели полученных философов. В истористы поэтому представили философскому сообществу важная дилемма: либо отвергнуть большую часть науки на сегодняшний день как иррациональную или признать, что наука в целом рациональна, и использовать историческая информация для пересмотра наших глубоко укоренившихся логических и вероятностная концепция рациональности.Некоторые позитивисты и попперианцы попытался уточнить первый вариант, утверждая, что история науки достаточно близко приблизились к традиционному взгляду на рациональность, если мы относились к своим очищенным, абстрактным моделям науки как к регулирующим идеалы. Кун и другие историцисты отстаивали второй вариант, принимая рациональность науки практически аксиоматична. Написал Кун,

Я ни на минуту не верю, что наука по своей сути нерациональное предприятие…. Я не считаю это утверждение важным по сути, а скорее из принципа.Научное поведение, рассматриваемое как все это лучший пример рациональности. (1971: 143f; цитируется. Хойнинген-Хюне [1989] 1993: 251f.)

Что такое пересмотренная концепция рациональности Куном и как она была на основе истории (в той степени, в которой это было)? Пока он не предоставил явная, общая теория рациональности, проблема Куна здесь было больше, чем многие ценят. Позитивисты и попперианцы практически изобрел современную академическую философию науки. Для них, научная рациональность целиком и полностью сводилась к созданию правильной теории принятие решения в контексте обоснования, когда гипотезы и тестовые данные уже в таблице, данные нейтральны в теории, а цели и стандарты логически независимы от теории.Чтобы Куна, эта картина науки была больше похожа на фотографический негатив в где свет и тьма поменялись местами. Посчитаем пути.

(1) Хотя его работа углубила проблему недоопределенности настаивая на том, что логики плюс данные недостаточно для определения теории выбора, Кун уменьшил масштаб проблемы оправдания научные претензии, отвергая традиционный реализм и заочная теория истины. Ученые больше не должны оправдывать теоретическое утверждение как истинное. Вместо этого он принял кантовский критический позиция, что ни одно предприятие, в том числе наука, не в состоянии установить последнюю метафизическую истину о мире.Вместо, наука — это во многом предприятие, решающее проблемы, а ученые — это в состоянии оценить качество предложенной проблемы решения по сравнению с предыдущими попытками. «[T] единица научные достижения — это решенная проблема »([1962] 1970a: 169). Что отличает науку от ненаука и лженауки, так это постоянная поддержка (в течение исторического времени) решения головоломок традиции, а не применение несуществующего «научного метод », чтобы определить, верны ли утверждения или нет, или в какой-то степени вероятно.С законными утверждениями правды ушли новые отчеты о научных открытиях, знаниях, объяснениях и прогрессе тоже понадобится.

(2) Вопреки мнению большинства эмпириков, данные не теоретически нейтральный, следовательно, не суммируется от одного периода науки до еще один.

(3) Более того, Кун расширил утверждение, что наблюдение теоретически нагружено. сказать, что все основных аспектов науки обременены другие. Основные данные и теоретические утверждения, методологические стандарты, цели и даже социальные институты науки — все связаны во взаимной зависимости.(Полученный вид сохранил их отдельные и независимые, чтобы избежать взаимного загрязнения предположительно приводит к округлости; см. Scheffler 1967). внутренняя обратная связь, которая вводит интересную нелинейную динамику в модель Куна, поскольку обратная связь дает условия взаимодействия (Kuhn 1977: 336; Nickles 2013b; De Langhe 2014b).

(4) Эта тесная согласованность подразумевает, что нормальная наука консервативна. и закрытый, в отличие от науки Поппера как «открытый общество »(Поппер, 1945).Вопреки традиции, сказал Кун, научная рациональность не состоит в выдвижении гипотез и строго их проверяя. Чтобы бросить вызов основополагающим принципам область науки, как защищали Поппер и позитивисты, разрушить его, ибо все теории и концептуальные рамки сталкиваются с потенциально фальсифицировать аномалии во все времена (Kuhn [1962] 1970a и 1970b; Лакатош 1970 согласился). Поппера «критический рационализм », ключ к концепции Просвещения Поппера политической демократии, а также научного прогресса, на самом деле иррациональный ; такая критика подорвет причина существования исследователей.

(5) Кун утверждал, что Поппер и другие упустили из виду существование ключевые структуры в истории науки — долгосрочные подходов, которые он назвал парадигмами и, следовательно, нормальными и истинно революционная наука. В игре есть разные исторические масштабы: отдельные теории, парадигмы и еще более долгосрочная перспектива последовательности парадигм. Поэтому Кун принял двухуровневую или двухпроцессная концепция науки , в которой, во-первых, конституционная структура (парадигма), не подлежащая пересмотру во время периоды нормальной науки, и, во-вторых, переход от одних рамок к еще один.Поскольку эти рамки исторически условны и являются в конечном итоге вытеснен другими. Двухпроцессный счет Куна резко противоречил теории одного процесса Поппера (1963) и многих другие. По иронии судьбы, учитывая, что Кун также нападал на позитивистов позиции, и, учитывая его большую симпатию к Попперу, двухпроцессный счет был ближе к «позитивистам» Райхенбаху и Карнапа, чем Поппера (см. Reisch 1991; Carnap 1950; De Langhe 2014а, б; Никлз 2013а).

(6) Таким образом, существуют два разных подхода к научной рациональности. требуется, а не один: один, чтобы покрыть относительно плавное изменение в нормальная наука в рамках одной парадигмы, а другая — для радикальных смена парадигмы.Отсюда сразу следует, что есть два основных типы научных изменений, отсюда две проблемы научных изменений и / или две проблемы прогресса, которые необходимо решить, отсюда два описания для их решения требовалась научная рациональность. Какие были у Куна конструктивные претензии?

(7) Мы не должны искать ни единого нейтрального метода всей науки в всегда, ни учетная запись, основанная на явных методологических правилах. Наиболее нормальные научные решения основаны на квалифицированных суждениях, а не на правилах (Кун [1962] 1970a: гл.5, 10). Появление правил в научных практика — это признак кризиса, краха. Вопреки традиции, ни рациональности в парадигме, ни рационального выбора между парадигмы — это вопрос следования правилам. Это не применение формальный алгоритм, основанный на логике или вероятности. В обоих случаях это вопрос квалифицированного суждения (разного рода).

(8) Неформальное научное суждение во многом зависит от риторики и суждения об эвристической плодовитости в контексте открытия — очень предметы, которые были прямо исключены из контекста рациональное обоснование господствующей традицией.Для Куна нормально решение проблем — это моделирование новых решений головоломок на установленные прецеденты, образцы, где моделирование критически важно включает суждения о сходстве, аналогии или метафоре. (В то время как Методология Поппера — это теория обучения, в которой мы учимся только на своих ошибках, у Куна мы учимся также (в основном) на наших успехов — образцов, которые со временем укрепили нашу знания в рамках нормальной науки.) При смене парадигмы риторические Образы, используемые для убеждения, обычно более абстрактны и неясны, чем в нормальной науке.Согласно мнению Куна о рациональном принятии изменение парадигмы должно было оставаться тонким из-за несоизмеримости. Вот проблема обоснования была тем более сложной, что новые парадигмы обычно теряют часть успехов своих предшественников (так называемая «потеря Куна» решения проблем, но также и данных, теория, цели и стандарты).

(9) Новый конструктивный ход Куна в борьбе с рациональность изменения парадигмы заключалась в том, чтобы привнести перспективное измерение эвристических суждений о рождаемости.С точки зрения ключа, творческие ученые, старая парадигма исчерпала свои ресурсы, тогда как радикально новые идеи и практики могут не только разрешить некоторые старые аномалии (ретроспективное подтверждение), но, что не менее важно, могут изобретать заново и тем самым сохранять поле, открывая новые границы предстоит проделать много интересной новой работы. Для них поле теперь было будущее. Безусловно, эвристическое руководство также было особенностью обычного наука, но там она была встроена безоговорочно.

Таким образом, Кун перевернул традиционные идеи научного обоснования, основанный на различении контекста открытия-обоснования, на их голова.Как ни странно, если принять во внимание точку зрения ученых-исследователей точки зрения, наиболее интересные формы научного познания, в том числе оправдание, происходят в контексте открытия. Все это согласно Куну.

Критики возразили, что, хотя выскочки-историцисты разрушительные критические точки, их положительные отзывы о научных рациональность была недоразвитой, расплывчатой и неубедительной. Политическая революция и религиозное обращение как модели рационального поведение?! Кларк Глимор (1980: 7, 96 и далее) назвал новый подход «Новая размытость».Может ли интуитивное суждение действительно заменить стандартную теорию подтверждения? А что было бы аналогичным отношение свидетельств к теории на метаметодологическом уровне, где теперь «теория» была набором методологических правил или теорий самой рациональности? (Историки ответили, что это не их вина если принятие решений в реальной жизни — грязный бизнес, который часто опережает доступных формальных правил.) Шейпере (1984: гл. 3–5) один из первых критиков Куна и Лакатос (1970: 178) сообщил, что Кун заменил рациональность «правилом мафии».Поскольку Шейпере и Лакатош были историцистами, мы видим, что историцисты могут не соглашаться резко между собой. Фейерабенд обеспечит самый яркий пример.

Проницательный подход Куна к науке от рабочих точка зрения ученых представила микроуровневую концепцию рациональное принятие решений. Но был ли у него метаметодологический отчет как выбрать среди конкурирующих теорий научной рациональности? Опять же, не подробное и исчерпывающее описание, только некоторые конструктивные предложения.Как и все историцисты, он сказал, что теория рациональности должна соответствовать истории науки, и что традиционные аккаунты не прошли этот исторический тест. Адекватная теория должна также быть прогрессивным и избегать эпистемологического релятивизма. Кун (и многие другие) просто заложены в эти нормы с самого начала. Такой ход хорошо работает среди большинства сторонников историзма, но плохо для критиков, кто думает, что эти предпосылки просто умоляют о нормативности истории вопрос. Учитывая несоизмеримость, не рациональность, прогрессивность и отрицание релятивизма ключевые моменты, которые должны быть аргументировали? В других отрывках Кун спорил с ними, но мало кто критики были убеждены.

С положительной стороны, Кун сделал заявление эпистемологической экономики.

[В] своем нормальном состоянии… научное сообщество чрезвычайно эффективный инструмент для решения проблем или головоломок, парадигмы определяют. ([1962] 1970a: 166; ср. Wray 2011: ch. 7)

Понятно, что Кун считал науку больше эффективнее с его точки зрения, чем с точки зрения Поппера, потому что двойной процесс позволяет крайняя специализация (Wray 2011; De Langhe 2014c).Конечно, традиционные отчеты не подтверждают демаркацию Куна критерий — что настоящая наука поддерживает решение головоломки традиция. Учитывая убежденность Куна в прогрессивности науки с точки зрения успешности решения проблем, точности прогнозов, простоты (переработка и оптимизация эффективности решения проблем за времени) и т. д., из этого якобы следует, что его рассказ делает науку как рациональные, так и нерелятивистские. Критики не согласились.

Также, кажется, существует своего рода трансцендентная стратегия аргументов. за подходом Куна как ответ на квазикантианский вопрос: Учитывая, что наука, как исторически сложилось, — это в основном рационально и прогрессивно, но не стандартным способом, как его рациональность и возможен прогресс? Предположительно, изучение исторические закономерности укажут путь.

Кун часто описывал свой взгляд на два процесса как «Кант с подвижным категории ». Соответственно, существует и диалектическое, квазигегелевское прочтение: из бесчисленного множества микрорешения сообщество ученых в данной области с течением времени, с большим количеством совпадений и начинается, появляется прогрессивное предприятие, хотя и не то, что телеологически сходится к метафизической истине о вселенной или на любом другом «конце». Однако с этой точки зрения мы имеем отказался от идеи, что отдельные научные решения обычно движимый явной заботой о рациональности.В нескольких областях философии ведутся жаркие споры о том, могут ли высшие эмерджентные обладают подлинной причинной силой и, следовательно, истинными объяснительными сила. В этой степени остается неясным, какую роль играет желание рациональные игры, в отличие от более приземленных мотивов. Эта проблема возникает и у других историцистов, как заметит Дэвид Халл. (Видеть записи на ментальная причинность и дальше Интерналистские и экстерналистские концепции эпистемического оправдания.)

Говоря о рациональности как об эмерджентном в обществе, мы можем забегать вперед и отметить, что феминистская философы науки, такие как Хелен Лонгино и Мириам Соломон, защищал научную рациональность как социально возникающую норму (Longino 1990, 2001; Соломон 2001).Тем самым они обращаются к вопросу о том, как натуралистическое, практический подход к научному знанию может тем не менее имеют нормативное значение. Однако они не гнушаются делать предложения по политике изменение (улучшение) научных практики и поддерживающие их институты. По их мнению, некоторые другие факторы, такие как политические / идеологические, также социально возникают и могут иметь нисходящую причинно-следственную связь для отдельных практикующих, но не отрицая свободы воли и автономии тех лиц.Здесь знакомые вопросы «методологической индивидуализм ». (См. Записи на феминистская эпистемология и философия науки, феминистские взгляды на науку, феминистская социальная эпистемология, и феминистская политическая философия.)

Яростные нападки на Куна как радикального субъективиста и иррационалист, подрывавший не только философию, но и западное интеллектуальные традиции сейчас выглядят преувеличенными, но будет справедливо сказать что пять больших комплексов проблем нормативности, несоизмеримости (включая изменение значения), релятивизм, социальные знания и глубокие, но рациональные прогрессивные изменения чрезвычайно трудны и остаются открытыми для дебаты сегодня.Для многих философов науки релятивизм — большая проблема. bugaboo, которую нужно победить любой ценой. Для них любой взгляд, который приводит даже к умеренному релятивизму, тем самым сводится к абсурду. Философы-историки настаивали на относительности исторического контекст, но, за некоторыми исключениями, четко разграничили между относительностью и прямым релятивизмом . Несколько критики не нашли это различие убедительным (см. запись о релятивизм, Кинди и Арабатзис 2012 и Ричардс и Дастон 2016).

1.3 Методология научно-исследовательских программ

Критика и рост знаний (1970), под редакцией Лакатос и Алан Масгрейв, был вторым крупным вкладом в дебаты об историзме. Этот сборник статей, происходящих из Лондонская конференция 1965 г. во многом стала реакцией на Кун; но это особенно важно для Лакатоша вклад в сборник «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ »(MSRP), попытка приспособить широко попперовскую точку зрения к некоторым из идеи и тем самым отклониться от ортодоксии Поппера.Лакатош имел долгое время выступал за исторический подход к философии математики и наука (см. его 1976 г.). Одной из его главных забот было защитить рациональная преемственность и прогрессивность современной науки от вызов радикальных изменений. Другой заключался в отражении обвинений в исторический релятивизм.

Как парадигмы Куна и исследовательские традиции Лаудана (см. ниже), единица рациональной оценки для Лакатоша не является единственная теория в определенный момент времени; вместо этого это серия теорий которые являются рационально связанными моментами в развитии идентифицируемая исследовательская программа.В MSRP эти теории разделяют отрицательная эвристика , содержащая незыблемые принципы и положительная эвристика , которая обе обеспечивает «защитную пояс »вокруг отрицательной эвристики и направляет дальнейшие исследования. Перспективный эвристический элемент был, как для Куна, важным особенность, отсутствующая в традиционных научных исследованиях. В MSRP, исследовательские программы оцениваются на предмет их прогрессивности в течение исторического времени, т. е. при котором знания растут быстрее всего. Мера роста знаний Лакатоша — это новое предсказание, преимущество, переход к какой программе дает больше новизны теоретических, предсказаний и более подтвержденных, романов прогнозы, чем его конкуренты.Это историцистская позиция, поскольку определение того, является ли что-то новым предсказанием, требует подробных знание исторического контекста открытия, в котором была создана предсказательная теория (Lakatos & Zahar 1976). К сожалению, фальсификационизм Лакатоша превратился в сложный, что он не мог предоставить правила, когда это было рационально отказаться от вырождающейся исследовательской программы, которую опережали на более прогрессивный; для ученых, по его словам, может законно делать рискованный выбор.В любом случае, в отличие от Куна, два или более исследовательские программы могут существовать бок о бок. Лакатосовская рациональность делает не требовать, чтобы все исследователи присоединились к одной программе.

Какая связь между теорией научной рациональности и общая методология науки? Как Попперианцы, из которых он расходились, Лакатос считал, что методологии — это теорий научная рациональность (Curtis 1986). Точно так же метаметодология (задача определить, какая методология превосходит другие) тождественно метатеории научной рациональности.Lakatos’s метатеория резюмирует MSRP на метауровне. По словам Лакатоша, его мета-MSRP показывает, что MSRP побеждает конкурирующие методологии, потому что он наилучшим образом соответствует истории науки в том смысле, что он делает историю науки максимально рациональной. То есть MSRP рационально осмысливает как интуитивно рациональные эпизоды, так и некоторые, что его конкуренты должны исключить как вызванные извне отклонения от рационального идеала. Действительно, предсказывает , что некоторые противоречащие интуиции случаи будут сочтены рациональными при рассмотрении внимательно.

В статье Лакатоша «История науки и ее рациональные Реконструкции »(1971: 91) открывается многообещающим перефразированием Кант (ранее использовался Хансоном (1962: 575, 580) и Гербертом Фейглом) (1970: 4): «Философия науки без истории науки пустой; история науки без философии науки слепой». Однако его использование рациональных реконструкций подтверждающие исторические эпизоды — наука, как якобы могла было выполнено или должно было быть выполнено — фактически наука выглядит внутренне более корректной (согласно MSRP), чем была на самом деле.Историки и философские критики резко ответили, что это не так. подлинная история и, следовательно, не справедливая проверка (см. Арабатзис в печати).

Лакатос и его последователи (например, Worrall 1988, 1989) задумывали MSRP как фиксированная и окончательная методология в отличие от Куна, Тулмин и (в конце концов) Лодан меняются методологии. Идея, что вся предыдущая история науки была разработка этой окончательной методологии, которую Лакатос первым применил божественный — так сказать конец истории методологии — был одна из широко гегелевских тем в творчестве Лакатоша.Другой заключалась в том, что не существует мгновенной рациональности, предложенной формальным подходы стандартной теории подтверждения. Пишет Дэниел Литтл (в запись на философия истории) «Гегель находит разум в истории; но это скрытая причина, и тот, который можно постичь только тогда, когда полнота истории работа окончена… ». Сова Минервы вылетает на сумерки. По мнению Лакатоша, рациональные суждения могут быть сделаны только ретроспективно. Например, нельзя считать эксперимент решающим в то время, когда он происходит только в исторической ретроспективе (1970: 154 и далее).Оценки сделано задним числом. (См. Запись на Лакатош.)

1.4 Методологический анархизм

В своей ранней работе Фейерабенд (1962) обращался к историческим случаям, чтобы отвергать объяснения Хемпеля и Нагеля параллельный учет межтеоретической редукции (традиционно постулируемый механизмы кумулятивного прогресса), на том основании, что в действительности историческая практика означает переход от одной основной теории к ее преемник. Таким образом, вычитание не выполняется. Это также более очевидно, потому что две теории обычно несовместимы.Соответственно, один не могут рассуждать традиционным логическим аргументом от одного к другому. Фейерабенд ввел свою концепцию несоизмеримости в эта работа. Предвидя его более поздний широкий плюрализм, ранний Фейерабенд также расширил линию Поппера по тестированию до полноценного методология распространения. Следует множить конкурирующие теории и протестированы друг против друга, потому что больше эмпирического содержания тем самым выявляется, чем при проверке теорий изолированно. В его В более поздних работах Фейерабенд (1975, 1987, 1989) решительно отошел от позиции школы Поппера.Он решительно отвергал идею научный метод, который ставит науку выше других культурных предприятия. Согласно его «методологическому анархизму», любое так называемое методологическое правило, включая логическую последовательность, могут быть плодотворно нарушены в некоторых контекстах. Тем не менее, его известный слоган «Все идет» широко читался как более радикальным, чем он предполагал, учитывая его игривое общение с его друг Лакатош.

Позже Фейерабенд заявил, что его основная цель была гуманитарной, не эпистемологический, так что его целью не было защищать рациональность науки.Его нападки на догматический, сциентистский консерватизм, оба внутри и вне научных сообществ, имеет методологическое значение, хотя и отрицательный импорт. Фейерабенд был одним из первых, кто подчеркнул сильная историческая случайность научной работы в контексте оправдание, а также открытие, и он защищал эту случайность и на методологическом уровне. Таким образом, нет фиксированной рациональность науки. Например, Галилей (он утверждал в исторической подробно) представил новый вид методологии, новый вид рациональность, частично за счет риторического обмана, частично за счет ареста приложения математики к основным механическим явлениям.Новое видение Галилея победило, но в этом нет смысла называя это либо рациональным, либо иррациональным в любом абсолютном смысле.

Философы, отступающие от конкретных деталей к абстрактным формализмов, заставляют науку выглядеть гораздо более рациональной, чем она есть на самом деле, подчеркнул Фейерабенд. «История, а не аргументы [H] подорвали богов », а также подорвал аристотелевскую науку и несколько более поздние научные ортодоксы (1989: 397, его курсив). Feyerabend отверг «тезис об отделимости», согласно которому весьма условные исторические процессы могут дать научные продукты истинные и непредусмотренные, продукты, у которых удалось избежать скорость как бы из истории (мое выражение).Однако хотя не так ярко выражены, как у Лакатоша, остаются следы историзма Консеквенциализм с точки зрения Фейерабенда, когда он писал это «О научных достижениях можно судить только после событие »([1975] 1993: 2). Нет «теории» научная рациональность у Фейерабенда, всего лишь историцистская антитеория, как это было; но он не был таким иррационалистом, как критики ему быть. (См. Запись на Фейерабенд. О недавней работе по исторической случайности см. Stanford 2006 и Soler et al.2015.)

Фейерабенд поддержал релятивизм, подразумеваемый описано. В более поздней работе Наука как искусство под влиянием выдающийся венский историк искусства Алоис Ригль, он говорил о различных, автономные научные стили в разные периоды, которые как отдельные стили в искусстве (Гинзбург, 1998). Такой вид подходит хорошо с его утверждением когда-то, что нет научного прогресса, просто преемственность или множественность стилей. Здесь есть обморок связь с ранними взглядами Куна, хотя двое мужчин как сообщается, не взаимодействовали так много, как можно было бы ожидать, хотя оба были в Беркли.

1.5 Прагматический подход к решению проблем

Лаудан открыл Progress and Its Problems (1977) с иском что обеспечение адекватной модели рациональности является основным дело философа науки, но это не сохранилось методологии соответствуют актуальной науке. В этой книге его представление о хорошем соответствии соответствовал ряду интуитивно убедительных исторических примеров что любая адекватная теория должна объяснять. (Лаудан 1984 и 1996: гл. 7, позже отверг интуиционистские элементы, которые дали нормативный удар к этой модели.) Его ответ на вопрос о рациональности был следующим: предложить исчерпывающий, явно прагматичный, способ решения проблем науки. Решение проблем было важным элементом в предыдущих счетов, особенно Куна и Поппера, но Лаудан перевернул обычное представление о научном прогрессе как временная последовательность вневременных рациональных решений. Вместо определяя прогресс с точки зрения рациональности, мы должны определить рациональность с точки зрения прогресса. Мы не можем измерить прогресс в терминах приближения к непознаваемой, окончательной, метафизической истине, но мы иметь надежные индикаторы прогресса в виде чисел и относительных важность как эмпирических, так и концептуальных проблем, решаемых многолетние «исследовательские традиции».Так же, как у Лакатоша исследовательские программы были компромиссом между Поппером и Куном, мы можем читать «исследовательские традиции» Лаудана как включающие элементы его основных историцистских предшественников, оставляя резко от других постулатов их работы.

Многие аналитики обсуждали возможные отношения между науки предполагали рациональность и предполагали прогрессивность. В центральный вопрос для них аналогичен вопросу у Роджерса и Золушка Хаммерштейна : наука прогрессивна потому что это рационально, или это рационально, потому что это прогрессивный? (Kuhn [1962] 1970a: 162, спросил: делает ли поле прогресс, потому что это наука, или это наука, потому что она делает прогресс? »). Основной вопрос заключается в том, является ли рациональность основное и фундаментальное, а не производное от чего-то еще.Те как Лаудан, которые делают это производным, должны защищать свою позицию против возражения, что они совершают верификацию заблуждение путаницы самой рациональности (ее конститутивной природы) с критерии применения термина «рациональный». Находятся мгновенный успех или долгосрочный прогресс учредительный рациональность или просто косвенные признаки этого (или ни то, ни другое)?

Как бы то ни было, поскольку прогресс — это историческое (историческое) концепции, рациональность в концепции Лаудана, как и в Лакатоша.Временность его рассказа привела Лаудана к ввести важное различие между приёмкой теория и преследование , которые объяснили бы, насколько рационально возможны переходы к новой исследовательской традиции. Ученые следует принять теорию о том, что pro tem имеет наибольшую общий успех в решении проблем, но продолжайте традицию, что сейчас имеет более высокий рейтинг успеха. Сегодня почти все принимает такое различие, хотя и не обязательно Критерии успеха Лаудана.

Как и Structure и MSRP, модель науки Лаудана получил много обсуждений, как конструктивных, так и критических. Он столкнулся с обычные трудности, связанные с тем, как мы должны считать и взвесить важность проблемы, чтобы иметь жизнеспособную схему бухгалтерского учета. Историки могут ответьте, что это не их вина, если это запутанная задача, поскольку это просто историческая реальность, реальность, которая, во всяком случае, одобряет опытных суждение о аккуратных алгоритмах принятия решений.

Лаудан (1984) согласился с Куном в том, что цели, стандарты и методы науки меняются исторически, а также теоретические и наблюдательные утверждения, но его «ретикулялистская модель» отклонил как исторически неточное утверждение Куна о том, что иногда все они изменяются вместе, чтобы образовать (куновскую) революцию.Резкое изменение в одном место не должно серьезно нарушать неподвижность в другом месте и редко или никогда не нарушает. Следовательно, несоизмеримость — это псевдопроблема. Более того, утверждал Лаудан, его ретикуляционистская модель преодолевает иерархическую проблему, которая привела таких мыслителей, как Пуанкаре и Поппер, чтобы цели наука произвольная (вершина иерархии и, следовательно, неоправданные обоснование того, что будет ниже), например, простые условности. У этих авторов нет способ рационально оценивать сами цели, оставляя их позиции застрявшими с учетом чисто инструментальной причины: эффективность по сравнению с заданная, произвольная цель.Напротив, в модели Лаудана элементы являются взаимоограничивающими, взаимно корректирующими, идея видное место в атаке Дьюи на иерархию в его 1939 году. абсолютный приоритет над остальными. Таким образом, некоторые цели иррациональны потому что нынешние и предсказуемые знания и методы не имеют возможности достичь их или измерить прогресс в их достижении. (Лаудан тем самым отвергает сильные реалистические цели как иррациональные). или методологический опыт может сделать рациональным использование новых стандарты, а также новые цели.

Споры между Лауданом и Уорроллом о ценности фиксированного методология науки прекрасно иллюстрирует настойчивость древняя проблема изменений (Laudan 1989; Worrall 1989). Как это можно объяснить или даже измерить изменение, кроме как с точки зрения лежащая в основе неподвижность? Не допускает изменений на всех трех Уровни Лаудана — вопросы научных фактов и теории, методы, стандарты и цели — оставляют нам опасные релятивизм? Уорролл отстаивает неизменность MSRP Лакатоша, но согласен, что не может быть установлено априори .Лаудана сетчатая модель сохраняет более частичную и исторически обусловленную фиксированность, как описано выше.

С учетом всего сказанного, угроза релятивизма остается, поскольку как хороший историцист, не относящийся к виггам, обладает трансисторической мерой прогресс? Лаудан ответил, что мы можем тщательно измерить научный прогресс по нашим меркам, независимо от того, какие цели исторических исследователей. Это звучит правильно о том, что мы делать. Но если причины, по которым историки в окопах принимали решения, которые не имели большого значения для нас (или для данного поколения) ретроспективно, то каким образом рациональность обеспечивает методологическое руководство или причинное объяснение, почему историки приняли решения, которые они сделали? Казалось бы, их индивидуальная рациональность стать неактуальным.И почему тогда рациональность является центральным проблема философии науки?

Резкий отход от традиционных, ненатуралистических методов лечения норм, Лаудан решительно обратился к проблеме «должно быть», важные и влиятельные, прагматичные «нормативные натурализм », в соответствии с которым приемлемыми нормами являются лучшие подкрепленный успешной исторической практикой — где, опять же, успех таков, как мы его оцениваем сегодня. С этой точки зрения нормы имеют эмпирические содержание. Они отсеяны из истории успешной практики, опять же в широком смысле идея Дьюея (например,г., Дьюи 1929). В Технологическом университете Вирджинии Лаудан и его коллеги инициировали программу проверки индивидуальных норм. присутствует в различных философских моделях науки против истории науки (Лаудан 1977: 7; Донован и др. 1988). Как и все крупные философское предложение, это подверглось критике, в этом случай, например, для изоляции отдельных методологических правил от их исторического контекста и для возврата к традиционным, позитивистским, гипотетико-дедуктивная модель тестирования. Короче, критики жаловались что метатеория рациональности Лаудана не соответствует его теория рациональности первого порядка, направленная на решение проблем.И профессиональные историки не приветствовали это приглашение на сотрудничество, поскольку проект предполагал разделение труда, которое рассматривал философов как теоретиков, предлагающих правила для проверки, в то время как историки были низведены до сведения служанок, собирающих факты, тестирование. Чтобы быть справедливым, как философ-историзм, сам Лаудан проделал большую историческую работу.

С другой стороны, попытка Лаудана (Laudan, 1981) «Опровергнуть» научный реализм на основе исторического примеры крупных научных изменений вызвали много дискуссий, поскольку статус реализма стал центральным вопросом философии наука.Действительно, статья Лаудана помогла сделать это так.

1.6 Эволюционные модели научного развития

Тулмин (1972) создал эволюционную модель научного развитие с точки зрения популяций концепций, градуалистский учет научных изменений, которые он считал более исторически точными и философски оправдано, чем прерывная модель Куна. «Концепции» Тулмина исторически податливы, но все же характеризуется историчностью. Он цитирует Кьеркегора: «Понятия, как люди, имеют свою историю и так же неспособны противостоять разрушительному действию времени, как и люди »(1972: фронтиспис).Тулмин считал, что биологическое, социальное и концептуальное эволюция, включая научное развитие, — все это примеры та же обобщенная схема передачи-выбора-передачи, хотя и с совершенно разные конкретные реализации. Для Тулмина дисциплины (специальности) аналогичны биологическим видам. Он рекламировал свою модель как натуралистический, действительно экологический, но не таким образом, чтобы исключить рациональность. Рациональность входит прежде всего на уровне отбора, определение того, какие семейства понятий (в том числе методологические) выбираются и воспроизводятся.Рациональность — это не вопрос «Логичность», т. Е. Придерживаться заданного логического или Куновский каркас сквозь толщину и тонкость. Скорее, это вопрос надлежащим образом адаптироваться к меняющимся обстоятельствам. Как ньютоновский сила, рациональность связаны с изменением, а не поддержанием того же штат. Таким образом, куновская революция не нужна, чтобы вырваться из старая концептуальная основа.

Что касается описательно-нормативной проблемы, мыслители от Куна до Роберта Brandom (например, 2002: 13, 230ff) обратились к общему праву. традиция как поучительная аналогия, и Тулмин не был исключением.Опубликованные судебные дела предоставляют юридические прецеденты, которые впоследствии аргументация может ссылаться на поддержку. Со временем нормативные традиции появляются. Явные правила можно сформулировать, размышляя над историей. прецедентов, но практика обычно остается скрытой. Существует запах гегелевского, ретроспективная реконструкция в этой идее извлечение норм из шаблонных исторических практик, которые их воплощают неявно и условно. Основная проблема с Toulmin’s По мнению критиков, он настолько расплывчат и абстрактен, что мало говорит нам о том, как работает наука.Казалось бы, применимо к почти все.

Дональд Кэмпбелл (1960, 1974) ранее защищал обобщенные вариация плюс схема выборочного хранения, которую он проследил до Уильям Джеймс. Поппер считал свое собственное эволюционное объяснение научное развитие так же, как и у Кэмпбелла (1974). То же самое для Дэвида Халла (1988) с его более подробной эволюционной моделью. Однако Халл отверг эволюционную эпистемологию как таковую, и отрицал, что вообще занимается эпистемологией.(Эволюционный эпистемологии сталкиваются с проблемой, почему нам следует ожидать случайного отборочный процесс должен способствовать установлению истины: см. запись на эволюционная эпистемология. Предполагая, что это также может соблазнить человека впасть в виггизм относительно прошлого с точки зрения социального дарвинизма.) Халл отверг Аналогия биологического вида Тулмина, основанная только на сходство черт, а не историко-причинная преемственность настоящие биологические виды. Книга Халла отразила его глубокую участие в споре между кладистами, эволюционным систематики и фенетики по биологической классификации.(Он служил в качестве президента Общества систематической биологии и Ассоциация философии науки.) Халл обобщил свои важные биологические концепции репликатора (гена) и интерактора (организм) ученым и сообществам. Его центральное подразделение и для анализ был демой или исследовательской группой в ее соревновании с другие.

Халл (1988) утверждал, что успех науки можно объяснить невидимый ручной механизм, а не с точки зрения рационального принятие решений.Он не отрицал, что большинство ученых считают себя как рациональных искателей истины, но, по его мнению, мотивация — это стремление к профессиональному признанию и признанию положительное цитирование других и недопущение нарушений институционализированные стандарты. Термин «рациональность» даже не фигурируют в указателе книги. Тем не менее, институциональная структура стимулирования науки работает, чтобы производить в целом достоверные результаты и научный прогресс, так что, чтобы философы, мыслящие рационально, наука выглядит , как если бы движимый преднамеренной рациональностью его практиков.Мы можем говорят, что для Халла рациональность ничего не объясняет без причинной поддержки, но как только мы задействуем причинные механизмы, больше нет необходимости выдвигать на первый план рациональность, по крайней мере, не намеренно рациональность.

[Ученые] лучше оценивают работу других, когда относится к их собственным исследованиям, тем более успешными они будут. Механизм, сложившийся в науке, ответственный за ее невероятный успех может быть не таким уж «рациональным», но он эффективен и имеет тот же эффект, что и защитники науки как вполне рациональное предприятие предпочитаю.(1988: 4)

Подобно мнению Адама Смита о невидимой руке относительно альтруизма и общественное благо, рационалисты могут интерпретировать версию Халла в широком смысле гегелевский в том смысле, что рациональность науки возникает (насколько это возможно) в результате сложных социальных взаимодействий ученых и группы ученых, занимающихся своими обычными делами в обычных способы, которые удовлетворяют общественным нормам и структурам стимулов, а не их явные намерения принимать рациональные решения. Пока Халл дал пристальное внимание к этим социальным взаимодействиям и институтам которые позволяют им, он утверждал, что его обращение к социальным факторам было внутреннее по отношению к науке, а не внешнее.

1.7 Социология науки новой волны и реакция реалистов

Оставленный относительно нетронутым философами-историцистами во времена Битва больших систем была различием между внутренним и внешним. В философы, созвучные традиционной социологии науки (например, Мертон 1973) и социологии знания в более общем плане защищали своего рода «принцип инерции» (Fuller 1989: xiii et al. passim ): социальные и психологические факторы, такие как экономические и политические интересы и психологические установки должны быть в игру только для объяснения отклонения от рационального пути.Этот различие начало стираться уже у Куна, который подчеркивал социальную факторы внутренние для самой организации науки: естественнонаучного образования, сильная роль научных сообществ с их отличительные культуры и т. д. (См. также Lakatos о всеобъемлющем теории рациональности, которые могут изменить очевидные внешние соображения во внутренние, а Халл 1988 о продвижении по службе.)

В 1970-е годы социологи новой волны науки быстро отвергли разделение труда, подразумеваемое инерционным принципом и принятое социологией далеко за пределами того места, где его оставил Кун (к его большому огорчению).Эти социологи настаивали на том, что социология через социальные интересы и другие социальные мотивационные причины, много сказать о внутренних, техническое содержание науки — фактически настолько, что это не было ясно, что оставалось место для рациональных объяснений философы. Эдинбургская сильная программа, основанная Дэвидом Блур и Барри Барнс (см. Bloor 1976), релятивистская школа Бата. Гарри Коллинз и Тревор Пинч (Коллинз 1981), а затем конструктивистские работы Бруно Латура и Стива Вулгара (1979), Карин Кнорр-Четина (1981), Стив Шапин (1982), Шапин и Саймон Шаффер (1985) и Энди Пикеринг (1984) были важными ранними разработками.(Полезное обсуждение см. В Shapin 1982).

Поскольку новая социология науки также во многом основывалась на исторических конкретных исследований, мы находим более радикальные историцизмы, бросающие вызов менее радикальные. Хотя социологи часто расходились во мнениях самих себя, как это делали философы, общая направленность их работы состоял в том, что философские историцисты не приняли социально-политический контекст и, таким образом, все еще слишком много преданы старым, абстрактным, акаузальным идеалам рациональности, объективность и продвижение к истине.Большая социологическая работа была явно антиреалистичный и релятивистский, по крайней мере, как методология.

Большинство философов науки категорически отвергали новую социологию как релятивисты и иррационалисты, среди которых неистористы принимают версии сильного реализма, согласно которым зрелая наука может сознательно, исходя из внутренних соображений, прийти к теоретической истине и подлинная ссылка на теоретические сущности, или достаточно близко. В Конечным итогом стали «научные войны» 1990-х годов.По сейчас (2017) стороны в этом споре смягчились, плодотворно разговоры идут, и некоторая степень примирения произошло (см. Labinger & Collins 2001). Работа феминисток в научные исследования, такие как Донна Харауэй (2004) и философы-феминистки наук, таких как Хелен Лонгино (1990, 2001) и Мириам Соломон (2001) отвергли предположения, общие для обеих сторон в дебатах, тем самым открывая путь к их более плюралистическим, интерактивным и менее иерархические варианты. Отчетливо видные подходы к социальным эпистемологии философов включают Фуллера 1988, Голдмана 1999 и Роуз 2002.(См. Записи на социальная эпистемология, научный метод, научный реализм, и социальные аспекты науки а также феминистские записи, упомянутые выше.)

Некоторые социологические работы имели постмодернистский оттенок, как и вклады некоторых философов. Например, Ричард Рорти версия историцистского прагматизма отвергла заочные теории правда и связанная с этим идея, что у людей есть натурализованное богословское обязательство добросовестно представлять метафизическая природа с нашей наукой.Он говорил многозначительно, но смутно основных преобразований в науке (или где-либо еще в культуры), как это было достигнуто Галилеем, как изобретение нового «Словарь», который достаточно хорошо подходит для определенных целей чтобы уловить, но не как новые истины, установленные логическим рассуждением. В виде что касается самой рациональности, это вопрос поддержания честного, гражданского «Разговор»:

С прагматической точки зрения, рациональность — это не проявление способности. называется «разум» — способность, которая стоит в некоторых определенное отношение к действительности.И не [это] использование метода. Это — это просто быть открытым и любопытным, и полагаться на по убеждению, а не по силе. (1991: 62).

Итак, рациональность — не ключ к научному успеху, и она имеет большое значение. много общего с риторикой, как с логикой. По его словам, прагматики предпочитают говорить об успехе или провале усилий по решению проблем, скорее чем рациональность или иррациональность (1991: 66).

Герою Рорти Дьюи иногда приписывают мнение, что рациональность — это не a priori , универсальный способ мышления и действуя правильно; это скорее ящик интеллектуальных инструментов, каждый из которых, как люди узнали из опыта ремесла, работает лучше, чем другие в различных ситуациях, в результате чего можно было бы назвать «Телеонормативная» концепция рациональности.

2. Рациональность и история: некоторые основные вопросы

Многие вопросы, поднятые историцистскими концепциями рациональности остаются нерешенными, но подход имеет достоинства возвращая к обсуждению несколько взаимосвязанных вопросов.

Что значит быть рациональным, когда мы помещаем агентов в реальные социокультурные ситуации?
Является ли объяснение рациональности чем-то открытым, а не построенный человеком?
Теория рациональности — это то, что можно исправить. a priori , или он (должен?) быть натурализованным, полностью или частично, я.е., сформированный в широком смысле эмпирическим методом исследования?
Есть только одна, уникальная, правильная концепция или теория рациональность, универсальность применения?
Можно (нужно) нашу концепцию рациональности относить к конкретно человеческих способностей и конкретных видов ситуации принятия решения, или, может, так случиться, каким-то универсальным стандарт, возможно, реализованный будущим искусственным интеллектом или (другие) инопланетяне, что мы все ужасно нерациональны, ученые включены?
Является ли научная рациональность в чем-то особенной, в отличие от рациональность в целом?
Является ли теория специфически научной рациональности такой же, как счет научного метода? (Если так и не существует уникальных научных метода, то не существует единого общего описания научных рациональности тоже.)
Возможна ли рациональность второго порядка, т. Е. Рациональные изменения в научные цели и сами стандарты рациональности?
Если метатеория научной рациональности соответствует теории методологические правила первого порядка?
Нужна ли вообще теория научной рациональности, чтобы объяснять исследования на микроуровне или научные разработки на макроуровень? Если да, то как именно можно объяснить обращение к рациональности? Предоставляет ли это причинный механизм?
Как индивидуальная рациональность исследователя связана с рациональность рабочей группы и сообщества специалистов в целом? Другими словами, как (или должно) распределение познавательный труд влияет на обсуждение рациональности?
Мгновенные ли оценки рациональности (с учетом логического или математические отношения имеющейся информации) или они (при реже иногда (!) требуют исторической ретроспективы или перспективы?
Что хорошего в историческом исследовании того, как основные категории описание, например «факт», «эксперимент», «Цель», «воспроизведение» и «роман» прогноз меняется со временем? О чем говорит нам такая история, если что-нибудь о человеческом исследовании или эпистемологии?
Что означает в данном контексте «историзм»? чем может быть конститутивно историцистская теория рациональности?

3.Историзм тогда и сейчас

Философы девятнадцатого века и (особенно) историки обычно приписывают современное «открытие» истории, особенно политической истории, путем развития дисциплины доказательная, интерпретирующая и объяснительная историография. Гегель историзировали Канта в начале того века, но прежде всего немецкие историки, такие как Ранке, Дройсен, Виндельбанд, Дильтей, Рикерт и Вебер, разработавшие конкурирующие концепции что требуется для тщательного исторического исследования.(Для углубленного обзор, см. Beiser 2011.) Эти историки стремились разработать историография как wissenschaftlich , но автономна от естественные науки, где царил позитивизм. Они также отвергли великие, гегелевские философии истории. Ближе к концу века, эта оппозиция произвела Methodenstreit , яростные споры о различиях между естественными науками ( Naturwissenschaften ) и социально-исторические науки ( Geisteswissenschaften ).Историки увидели натурализм и материалистический механизм как угрозы.

Связь историзации философии науки в 1960-е годы для немецкой исторической традиции косвенно, учитывая временной разрыв в десятилетия. Однако историки научного рациональность, обсуждаемая в этой статье, согласилась (или соглашается) с некоторыми из следующие (частично совпадающие) принципы, большинство из которых восходит к антецеденты девятнадцатого века. Между следующих утверждений, поэтому внутренние разногласия между историцистами должны быть ожидается.

1. Историчность всего. Практически все приходит в существование и исчезнуть в историческом времени. Ничего не гарантировано быть фиксированным и постоянным, высеченным в камне вселенной.

2. История против априорного разума или только логики . Люди не обладают способностью априори разумом, способным обследование пространства всех логических возможностей. Появление неевклидова геометрия иллюстрирует этот момент. Человеческая непостижимость не является адекватным критерием ни логического, ни исторического возможность.

3. Наша историческая ограниченность: анти-виггизм и принцип нет привилегии. Мы, спрашивающие, тоже исторически расположены. В то время как мы не рабы своего культурного контекста, мы можем избежать его, только частично и с трудом. Наши горизонты иногда мешают нам признавая наши собственные предпосылки, не говоря уже о будущем возможности. Мэри Хессе писала: «наши собственные научные теории. считаются подверженными радикальным изменениям, как и прошлые теории. должно быть »(1976: 264).Хотя у нас есть веские основания держать что наша наука превосходит науку прошлого, это не дает абсолютная, неисторическая привилегия нашей науки. Вместо того, чтобы поддаться к этой перспективной иллюзии, мы должны представить, что наши преемники могут посмотрите на нас такими, какими мы видим наших предшественников. Мы тоже просто переходный этап в будущее, которое, вероятно, будет включать выходит за рамки нашего нынешнего горизонта воображения. Мы должны избегать квартиры иллюзия будущего, которая видит будущее как ручное продолжение настоящее (Никлз готовится к печати).

4. История как бесконечно творческая, а значит, бесконечная граница. Сильные историцисты считают, что бесконечная граница вероятна, история как открытые и производящие вечную новизну (агентство не предназначено).

5. Историческое содержание теории обоснования: Сложность истории. История слишком сложна и тонка, чтобы ее можно было охватить фиксированной формальной системой или в терминах динамических отношений набора «переменных состояния». Логико-вероятностный сами по себе системы — грубые инструменты для фиксации рассуждений реальных люди, включая ученых.Помимо тонких, контекстных причин, ученые-новаторы работают над расширением границ исследований («Контекст открытия») и, следовательно, должен принимать множество решений. в условиях неопределенности (не только в условиях простого риска). Рациональность больше связана с адекватная реакция на изменения, чем при жестком соблюдении исходная точка зрения. Этот вызов поражает самое сердце традиционные объяснения контекста оправдания, следовательно, в самом сердце традиционной философии науки. Мыслители от Куна до фургона Фраассен (2002: 125) смутно относился к теории подтверждения, хотя байесовцы предприняли отважные попытки захватить историцистские идеи.(Примеры см. В Salmon 1990 и Howson & Urbach. 1993).

6. Консеквенциализм и история как судья. Frontier эпистемология учит, что мы часто можем только узнать, какие способы действия успешны благодаря историческому опыту последствий. (Неистористы могут ответить, что окончательное суждение не само по себе исторический, но только отложенный, потому что на основании доказательств, собранных более времени.) В своей самой сильной форме историческое суждение заменяет « Страшный суд », суд Божий, отраженный в общем выражение «суждение истории».(Конечно, это точка зрения сама по себе является антиистористской в своей концепции окончательности.)

7. Генетическое, генеалогическое понимание. С почти все является продуктом исторического развития или распада, изучение его исторического происхождения и распада является ключом к понимая это. Генетических ошибок можно избежать, включив разработка и сопровождение как часть повествования, поскольку развитие может быть преобразующим. Сегодня многие писатели исследуют биологические и социокультурные эволюционные истоки человека рациональность, исторически более глубокая, чем недавняя историческая такие события, как так называемая научная революция.

8. Исторический скептицизм, несоизмеримость и релятивизм. Одна из задач историографии — развенчивать мифы. Таким образом, это может быть освобождая, когда мы видим, что институты и концептуальные рамки в значительной степени являются человеческими постройками исторического происхождения, не вещи, непоправимо закрепленные в основе вселенной. Для этого именно поэтому он вызывает определенный скептицизм по отношению ко всем человеческим вещи. Хотя мир природы формирует человеческие культуры, в том числе научные, он далеко не диктует единую фиксированную культуру.Историография показывает, что человеческие предприятия, в том числе науки, укоренились в глубоких культурах с их отличительными нормами. Не существует «божьего глаза», нейтрального в истории набора мета-нормы, нет «точки Архимеда», от которой эти культуры можно объективно сравнивать. Таким образом, трудно или невозможно оценить всю науку по единому стандарту. Здесь скрывается проблемы культурной несоизмеримости и релятивизма.

9. Плюрализм. Методологический плюрализм — естественный следствие историцистских подходов.Историческое исследование показывает, что разные науки используют совершенно разные методы и часто конкурирующие исследовательские программы. Возникновение философии биологии как добавлена специальная зона после столетия Дарвина в 1959 г. существо этого утверждения. (Для статей о плюрализме см. Dupré 1993; Галисон и Стамп 1996; Mitchell 2003; и Kellert et al. 2006г.)

10. Наука как модель рациональности. На эту тему, истористы разделились. Некоторые сильные историцисты, особенно Фейерабенд, Халл и радикальные социальные конструктивисты отрицают это наука рационально или методологически особенная среди человеческих предприятия.

11. Наука как модель прогресса. Это тоже практически аксиоматика среди философов науки. Идея истории «Само» как прогрессивное пришло с Просвещением и подвергся серьезному испытанию мировыми войнами.

12. Историзм как полунатуралистический. счетов историка не апеллировать к сверхъестественным факторам или факторам за пределами возможность человеческого познания, такого как ясновидение или метафизическая правда о реальности. Историки обычно занимают секунду шаг к натурализму в рассмотрении людей как биологически ограниченных существа, но они сопротивляются редукции к естественнонаучному бренду натурализм.Философские историцисты также отвергают редукцию нормы к фактам. (Но в конце жизни Р.Г. Коллингвуд, возможно, пришел к сильная версия историзма, согласно которой философия сводится к история: см. запись на Коллингвуд. Некоторые социологи новой волны, возможно, придерживались параллельной редукционистской точки зрения о философии и социологии, поскольку философия стоит экономия.)

13. Крупные исторические изменения как возникающие — против разумных дизайн и осознанная модель. Многие исторические события не были специально выбраны или разработаны, но исходят от большого количества людей осуществляя свою индивидуальную и коллективную деятельность. Возникновение национального государства и международной капиталистической экономической системы не были продукты централизованного, рационального планирования, ни современная наука и технологии, хотя было, конечно, много микро-экземпляров такого планирования. Это относится к идее научного метода, какая традиция часто изображается как ясновидящая, разумно ведущая научные инновации.Но, как уже предполагал Юм, нет метода. заранее гарантируется работа в новом домене. Методологические инновации обычно следуют, а не предшествуют инновационной работе (Халл 1988; Деннет 1995; Никлз 2009, готовится к печати). Это в широком смысле гегелевская идея.

14. Сильный исторический детерминизм ошибочен. Противоречие среди историцистов разных мастей есть ли «железные законы исторического развития ». Гегель и Маркс в довольно разными, но родственными способами, верил в телеологическую концепцию истории, что «оно» неизбежно пробивалось сквозь известные этапы на пути к конечной цели, которая составила бы «конец истории »в том смысле, что глубокие исторические изменения прекратить.Это точка зрения, которую Поппер назвал «историзмом». в Нищета историзма (1957; см. также его 1945). Поппер категорически отверг эту версию историзма, как и практически все историцистские философы современной науки. Для них, история не телеологична и весьма условна. Это включает в себя Модель Куна ([1962] 1970a), хотя последняя действительно постулирует почти неизбежное, бесконечное чередование нормального и революционного периоды — как бы заключительный узор без конца.

15. Герменевтическая интерпретация . Полученный, покрывающий закон модель объяснения неадекватна для объяснения исторического действия, в том числе ученых и сообществ ученых. Kuhn описал его метод как герменевтический, но немногие философы-историцисты науки являются полноценными герменевтиками или полностью привержены эмпатическое понимание, как некоторые из классических немецких историцисты. Большинство или все историцисты в некоторой степени пристрастны к повествовательные формы объяснения. (См. Запись на научное объяснение.)

4. Связанные изменения и дальнейшие вызовы

Кажется, что битва больших систем окончена, как и расцвет междисциплинарных факультетов и программ истории и философия науки (но см. ниже). Таковы историцистские концепции рациональности мертвой? Несмотря на утверждения, что историцистская философия наука «увядает на корню» (Фуллер, 1991), она справедливо сказать, что влияние историзма остается важным, но в более тонкий способ. Большинство философов науки более исторически чувствительны, чем раньше, независимо от того, идентифицируют ли они себя как историцисты или нет.Исторические интересы расширились до «натуралистических» повернуть »,« модели повернуть »и« практика поворот », который включает в себя интерес к современным практикам, и, в меньшей степени, в будущей истории (готовится к выпуску Nickles).

Более того, параллельно с развитием классическая концепция рациональность подвергается нападкам на многих фронтах. Герберт Саймон (1947) представил идеи ограниченной рациональности и удовлетворенности. Саймон позже отстаивал необходимость эвристического подхода к решению проблем людьми и компьютерами (Newell & Simon 1972).Различные вкусы Затем искусственный интеллект возглавил методологию проблемных решение с эвристикой в качестве центральной темы, а не временным леса позитивизма и Поппера. Программа Саймона в адаптивная, «экологическая рациональность» сейчас расширяется Герда Гигеренцера и группы адаптивного поведения и познания в Берлин (Гигеренцер и др., 1999). Подход Саймона и Программа Дэниела «эвристика и предубеждения» Канемана и Амоса Тверски (Канеман и др., 1982), а также работы последнее по теории перспектив спровоцировало появление поведенческих экономика, которая отвергает неоклассический homo economicus модель рациональности.Философ Кристофер Черняк Minimal Rationality (1986) также четко показал, как идеализированы были традиционные философские предположения о рациональность. В других направлениях некоторые компьютерные ученые бросая вызов антропоцентризму общепринятых представлений о рациональном вывод, спрашивая, почему искусственный интеллект, в том числе глубокий обучение, должно быть ограничено человеческими формами рассуждения. Между тем, биологи и философы изучают эволюцию рациональности (Okasha & Binmore 2012), и этологи спрашивают, почему мы должны воздерживаться от приписывания рациональности животным шимпанзе и от слонов до осьминогов просто потому, что им не хватает человеческого рода концептуального языка.

Тем не менее, широко распространено мнение, что историцистские объяснения научная рациональность не может полностью вытеснить традиционные взгляды. За Например, действительно существует некое «мгновенное рациональность »даже на передовых рубежах исследований. Находится широкий существует множество контекстов принятия решений, и некоторые из этих решений будут быть неоспоримым оправданно в то время и в этом контексте, в то время как других не будет. Гессен (1980) и многие другие (см. Radnitzky & Андерссон 1978) поднял вопрос о том, как обобщать исторические тематические исследования, цитирование тематических исследований может быть похоже на цитирование Библия .Можно выбрать тематические исследования, чтобы поддерживаю практически любую позицию. В любом случае обобщать от нескольких тематических исследований с подробным контекстом до выводов о вся наука во все времена. Ранние исторические работы в области социальных исследований наука столкнулась с той же проблемой. Как ни странно, такое обобщение абстракции от историчности самих тематических исследований. Попытка заменить индуктивное обобщение тестированием через H-D модель также сталкивается с проблемами, как мы отмечали в связи с Технологический проект Вирджинии.И почему тематические исследования двух или трех сто лет назад воспринимать всерьез, когда изменилась сама наука значительно тем временем? Отчасти по этой причине Рональд Гьер (1973) утверждал, что необходимо изучать только сегодняшние научных практик, в которых философы особо не нуждались консультации историков.

В конце жизни сам Кун, к удивлению, отказался от метода тематического исследования, как привержен традиционному взгляду на науку как на прямой поиск правда о вселенной.Первые поколения исторического исследования философами и социологами так шокирующе выявили наличие многих неэпистемических факторов и общей неудачи любого метода чтобы полностью оправдать научные убеждения, сказал он, скептицизм был результат. Чем больше людей узнавали о том, как на самом деле делается наука, тем более скептически они становились. Заявил Кун, мы можем более безопасно извлекать исторические закономерности «из первых принципов» и «Почти не обращая внимания на саму историческую запись» (1991: 111 и далее).Однако это не полный отход от истории, поскольку он начинается с того, что он назвал «историческим перспектива », недвусмысленное понимание решений фактически доступны историческим действующим лицам в их собственном контексте. Основная мысль Куна состоит в том, что такие решения следует учитывать сравнительный («Этот элемент лучше, чем этот, учитывая контекстуальные знания и стандарты? »), а не как суждения об истине или вероятность. Этот шаг уменьшает проблему понимания — объяснил он.По словам Кун, развитие этой точки зрения принесет единственно оправданный рациональности обратно в научную практику таким образом, чтобы избегает старых проблем несоизмеримости. Это также обеспечит оправданная концепция научного прогресса и научного знания (почти по определению) — знание, как научный процесс производит. Эта историческая перспектива была частью Куна по разработке биологической аналогии развитие науки, при котором дисциплинарные события видообразования соответствуют оборотам.Кун считал, что его подход применим ко всем человеческие предприятия, а не только наука (Kuhn 2000).

Недавно Рожье Де Ланге (2014a, b, c, 2017) разработал в общем, Kuhnian, двухпроцессный учет науки из экономики точка зрения. Вместо того, чтобы рассматривать серию исторических случаев, Де Ланге и коллеги разрабатывают алгоритмы для обнаружения тонких закономерностей в теперь доступны большие базы данных цитирования. Таким образом, и поздний Кун, и ранние де Ланге теперь обращаются к истории науки в более абстрактный, или, возможно, всеобъемлющий, способ, дополняющий двухпроцессный подход Майкл Фридман (внизу).

Еще одна общая проблема для историцистов и тех, кто занимается рациональность науки заключается в том, как учесть разделение труда в наука в модель научной рациональности. Как индивидуальный рациональность (традиционный фокус экономистов, а также философы) относятся к коллективной рациональности рабочих групп или целые сообщества специалистов? (См. Sarkar 1983; Kitcher 1993; Mirowski 1996; Даунс 2001; Де Ланге 2014b; Латур 1987 г. и позже для его акторно-сетевая теория; и запись на социальная эпистемология.) Философы-феминистки, такие как Лонгино (1990, 2001) и Соломон (2001) предложили более основательные социальные эпистемологии науки, которые выходят за рамки проблемы разделения труда, которое, по их мнению, до сих пор часто обращаются индивидуально.

5. Интегрированная HPS и историческая эпистемология: что в них хорошего с точки зрения научной рациональности?

Попытка интегрировать историографию и философию науки привела беспокойная история. Создано несколько совместных кафедр и программ. в бурные 1960-е годы историография науки от интерналистских подходов.Как профессиональные историки и философы осознали, что их интересы различаются, многие из эти программы увяли.

Тем временем несколько философов занялись серьезными интерналистские исследования для философских целей, обычно фокусирующиеся на «Громкие имена», такие как Галилей, Ньютон, Лавуазье, Дарвин, и Эйнштейна, или большие разработки, такие как путь к двойному спираль. Совсем недавно такие ученые, как Нэнси Нерсесян, вместе с ней В проекте «познавательная история» (1995 г.) задействованы новые ресурсы из когнитивных наук в этом отношении, этот шаг игнорируется самим Куном и сопротивлялся социологам, обеспокоенным игнорирование философами социальной основы знания предприятие.(См. Также Giere 1988; Bechtel & Richardson 1993; Darden 2006; Андерсен и др. 2006; Thagard, например, 2012.) Историки, тем временем сосредоточились на социальной истории и, в последнее время, на социальная микроистория и малоизвестные личности, в том числе женщины, скорее чем на интерналистских шагах известных ученых. Следовательно, историцисты и сегодня все еще чувствуют необходимость откликнуться на (1973) вопрос о том, могут ли история и философия науки быть интимный брак.

С 1990 года появились новые многообещающие движения, объединяющие философия науки и историография науки.Первый, философы науки заинтересовались историческим возникновением и профессионализация своего дела. Ранняя работа быстро разрушил, например, некоторые мифы о Венском круге. Главная организацией здесь является Международное общество истории Философия науки (HOPOS) с собственным журналом и регулярным встречи. Совсем недавно Интегрированная история и философия Организация Science (& HPS) спонсировала несколько конференций с цель поддержания стандартов в обеих областях, а не компрометируя одно за предполагаемое преимущество другого.(За фон см. Schickore 2011, 2017. Посетите веб-сайт & HPS для другие участники.)

Теодор Арабатзис (готовится к печати) различает два пути интеграции история и философия науки: знакомые «исторические философия науки »(HPS), обычно основанная на «Исторические» тематические исследования; и менее знакомый «Философская история науки» (PHS). Это хорошо известно что историки сочли большинство философских работ бесполезными, и Арабатзис стремится помочь исправить асимметричные отношения между история и философия.

[P] Философское размышление об этих концепциях может быть историографически плодотворен: он может пролить свет на историографические категории, оправдывают историографический выбор и тем самым обогащают и улучшить истории, которые историки рассказывают о науке прошлого, как наукоемкое предприятие.

Ярлыки для движений могут быть произвольными и вводящими в заблуждение, но некоторые из авторы, которых цитирует Арабатзис, были отождествлены с движением обычно называемый «исторической эпистемологией», цель который должен сочетать превосходную историю науки с философскими изысканность или отличная философия с более историческими изощренность, чем обычно присуща тематическим исследованиям.Дано эпистемологический фокус, вот где мы могли бы ожидать найти большая концентрация работы, относящейся к вопросам научных рациональность. Эпицентр движения — Институт Макса Планка. по истории науки в Берлине, руководители которой на протяжении многих лет Лоренц Крюгер (умер до того, как занял этот пост), Лоррейн Дастон, Ханс-Йорг Райнбергер и Юрген Ренн, продвинули историческую эпистемологию. Недавний специальный выпуск журнала Erkenntnis (Sturm & Feest (ред.) 2011) на исторической эпистемология происходит от конференции в Институте. В их вступительное эссе к спецвыпуску, соредакторы, Ульяна Фест и Томас Штурм, спросите: «Что (хорошего) исторического Эпистемология? » (Feest & Sturm 2011). Специальный выпуск включает дюжину авторов пекаря, которые развивают и / или критикуют различные подходы к исторической эпистемологии. Диапазон участников от более старых рук, таких как Филип Китчер, Майкл Фридман и Мэри Плитки для более недавних участников, таких как Ютта Шикоре и Feest.(См. Плитку и плитку 1993 для раннего философского введение в поле.)

Feest & Sturm (2011) делят движение на три потока. Один поток изучает исторические изменения в эпистемологии концепций такие как объективность, наблюдение, доказательства, эксперименты, объяснение и вероятность. Как возникают новые концепции? Как они стабилизированный? В какой момент они становятся сознательными, а не остается неявным на практике? Как они меняются со временем и как хорошо ли они путешествуют по разным научным контекстам (ср.Хоулетт И Морган 2011)? Поскольку они изначально метафоричны, как они становятся мертвыми метафорами? Как они выходят из употребления? Lorraine Работа Дастона — хороший пример такого подхода (например, 1988 г. 1991; Дастон и Галисон 2007; Дастон и Лунбек 2011). Этот означает рассмотрение эволюции концепций или организацию «Категории» действия и мысли в исторически сложившейся ограниченный проект, каким бы междисциплинарным он ни был быть — что-то среднее между вечным, глобальным и часто максимальным одобренный философами и мимолетными, местными и случайными одобрено многими историками.Ушло старомодное «Концептуальная история», примером которой является Макс Джаммера (1957), который прослеживает «концепцию» силы от Древнего Египта до двадцатый век. Как писал Дастон в ранней газете:

На мой взгляд, наиболее способные практики исторической эпистемологии сейчас философы, а не историки — я думаю о замечательная недавняя работа Яна Хакинга и Арнольда Дэвидсон — хотя я думаю, что они, интеллектуальные историки и историки науки вполне могли бы сделать общее дело в таком предприятии.(1991: 283, сноска опущена; см. Также Davidson 2002)

Затем Дастон спрашивает: «Что хорошего в исторической эпистемологии?» Ее начальное (но позднее уточненное) предложение состоит в том, что это частично к «освобождению нас от нашей зависимости от прошлого путем перетаскивания это прошлое в сознательный взгляд », хотя мы должны признать, что привлечение внимания к случайному происхождению чего-либо не является достаточно, чтобы опровергнуть его под страхом совершения генетической ошибки. Мы также не можем просто отказаться от чего-либо, не имея альтернативы поставить на место.«То есть историзация не идентична относительность, а тем более разоблачение ».

Второе направление исторической эпистемологии, определенное Фестом и Штурм во введении к специальному выпуску акцентирует внимание на траекториях объектов г. исследования — «эпистемологические вещи» — а не на концепции, а здесь известная работа Райнбергера (1997, [2006]) 2010a, [2007] 2010b) является символическим. Ренн (1995, 2004) представляет третий подход, попытка понять долгосрочную динамику наука.Например, Ренн пытается разгадать несколько загадок о как Эйнштейну удалось совершить революцию в теории относительности. Его ответ учитывает долгую историю развития различных области, которые Эйнштейн смог объединить, отчасти благодаря его широкие философские и другие культурные интересы. Ренн смотрит на долгосрочные разработки по аналогии с биологическим развитием. Нортон Wise (2011) также использует биологическую метафору. Он наблюдает этот исторический рассказ как форма объяснения теперь делает серьезные вторжения в физику, в физику сложной или высокоразвитой нелинейные системы.«Покрывающий закон» объяснения не доступны там, говорит он, и иногда мы должны прибегать к моделированию чтобы понять, как развиваются системы. «Мы знаем, что можем расти ».

Через большую часть исторической эпистемологии проходит вековая линия неокантианское мышление, от Эрнста Кассирера и марбургской школы до Райхенбах и Карнап, а затем Кун, Ян Хакинг, Майкл Фридман, Дастон, Ренн и другие. Это разные версии двухпроцессное представление, представленное в Секция 1.2 выше. С этой точки зрения существует долгосрочная социально-когнитивная стабильность. (не обязательно парадигмы или исследовательские программы, описанные выше) которые имеют начало, середину и конец в историческом времени. Они есть историзованных точек или платформ Архимеда, которые организуют человеческий опыт, а не фиксированные кантианские категории. Но, как Категории Канта — это предпосылки, определяющие, как последовательное восприятие и формирование истинных или ложных суждений возможны.

Фридман говорит о них как о «исторически обусловленных, но определяющих a prioris ».Его 2011 год делает первые шаги за рамки двухпроцессного динамику его 2001 года для решения проблемы изменения представлений о рациональности (т. е. интерсубъективной объективности) и внесения более широкое социальное измерение. Как и Ренн, Фридман философски отражение ключ к пониманию изменений настолько быстро, что они сводятся к разрывы. До некоторой степени он защищает Куна о существовании научные революции и несоизмеримость. Кун столкнулся с проблемой с несоизмеримостью и релятивизмом, говорит он, за то, что включают историю научных философских размышлений это аналогично самой научно-технической работе первого порядка.Ведущим примером Фридмана также является теория относительности. революция.

Почему философам нужно обращаться к серьезной истории науки? Из В начале Фридман ответил на этот вопрос, настаивая на важность истории науки для определения места возникновения философские идеи в их историко-научном контексте и пороки наоборот — чтобы понять взаимодействие , между тем, что обычно называют научным трудом и философским трудом (Домский И Диксон 2010: 4).Например, механическая система Ньютона мира был сформирован философскими и теологическими интересами что Ньютон и его современники считали (внутренние, а не внешние), а также социально-политические интересы. И то же самое для Канта, Пуанкаре, Эйнштейна и многих других мыслители, большие и маленькие. В той степени, в которой мы сохраняем внутреннее / внешнее различие, исторически относительное. в отличие большинство других философов-историков, Фридман предлагает замысловатые технические и контекстные детали, подтверждающие такие утверждения.

Богатая коллекция, вдохновленная подходом Фридмана, Рассуждение о новом методе: оживление исторического брака и Философия науки (2010), под редакцией Мэри Домски и Майкл Диксон, и содержащий ответ размером в книгу (Фридман 2010). Их введение в сборник — это «манифест». для «синтетической истории» (2010: 11ff, 572ff). Это чувство «Синтетический» не противоположен «аналитическому», они настаивать. Например, вместо того, чтобы выделять математическое, физические, философские, теологические и другие социально-контекстные составляющие работы Ньютона для отдельных дисциплинарных лечения, синтетический анамнез следует за Фридманом в изучении способов они связаны друг с другом для достижения результата с удовлетворительным конвергенция (2010: 15 и далее).Хотя вдохновлен работами Фридмана, манифест отрицает, что двухпроцессный взгляд Фридмана необходимо для синтетической истории. (См. Также подробное обсуждение Фридман Менахема Фиша (готовится к печати), работа, посвященная Джорджу Борьба Павлина с рациональной последовательностью, которая помогла создать преобразование в математике девятнадцатого века.)

Несколько иной вид двухуровневой позиции — это «Историческая онтология» Яна Хакинга. Взлом (2002, 2012) цитирует «дискурсивные формации» Фуко ( epistèmes ) и стили Алистера Кромби научного мышления »(Crombie 1994) как источник вдохновения.Примеры из таких стилей — греческое открытие или изобретение аксиоматики. геометрия, лабораторная наука, возникшая в научном Революция (Шапин и Шаффер, 1985) и современная теория вероятностей и статистический вывод (Hacking 1975). Хакерство возвращается к Канта «насколько возможно?» вопрос, ответ на который устанавливает необходимые условия для логического пространства причин в какие практикующие могут делать правдивые или ложные утверждения об объектах и задайте о них исследовательские вопросы. И взлом также историзует Кантовская концепция.

Исторический априори указывает на условия, господство которых тут же неумолим, как синтетический Канта Априори . Но в то же время они обусловлены и сформированы в истории, и могут быть искоренены более поздними, радикальными, историческими трансформации. Т.С. В парадигмах Куна есть характер исторического априори . (Взлом 2002: 5)
…
[S] научные стили мышления и действий не очень хороши потому что они узнают правду.Они стали частью нашей стандарты того, что это такое, чтобы узнать правду. Они устанавливают критерии правдивости. … Научный разум, проявленный в Шесть жанров исследования Кромби не имеют под собой основы. Стили — это , как мы рассуждаем в науке. Сказать, что эти стили мыслей и действий самоутентифицируются, это означает, что они автономны: они не отвечают на что-то другое, более высокое или более глубокое, стандарт истины и разума, чем их собственный. Повторюсь: без основы.Стиль не отвечает некоему внешнему канону истины, независимому самого себя. (2012: 605; акцент на хакерских атаках)

Как и в раннем Куне, здесь есть некоторая округлость, которая, возможно, не порочен, но, напротив, подстегивает все предприятие. Хакерство описывает изменения в историческом априори как «Значительные особенности, во время которых координаты «Научная объективность» переставлена »(2002: 6).

В отличие от куновских парадигм, некоторые хакерские стили мышление и действие могут существовать бок о бок, e.г., лаборатория и традиции гипотетического моделирования. Но люди, живущие до и после историческая кристаллизация стиля найдет друг друга взаимно неразборчиво. Хакерство признает, что проблемы Куна За такими позициями скрывается релятивизм. «По статистическим причинам не имел силы для греков, поэтому можно представить себе народ, для которого никто из наши основания для веры имеют силу »(2002: 163). Такого рода несоизмеримость ближе к крайним случаям Фейерабенда (поскольку у древнегреческих астрономов по сравнению с их гомеровскими предшественниками) чем по «общей мере» Куна (2002: гл.11). Пишет Hacking,

Многие из недавних, но уже «классических» философских обсуждение таких тем, как несоизмеримость, неопределенность перевод и концептуальные схемы, кажется, обсуждают истину там, где они следует рассматривать истину или ложь. (2002: 160)

За яркое изложение и критику хакерских атак положение, см. Kusch (2010, 2011).

Еще более интегрирующая роль исторической эпистемологии сформулировано Хасоком Чангом (2004, 2012).Чанг — нереалист, который смело выходит за рамки тематических исследований как философов, так и профессиональных историков предложить то, что он называет «дополнительными наука », полностью интегрированный историко-философский подход, который не ограничивается указанием исторических обстоятельств но также исследует их с научной точки зрения, например, путем повторения и расширение исторической экспериментальной практики. Идея Чанга что дополнительная наука может сохранить ранее полученные знания и оставшиеся без ответа вопросы теперь рискуют потеряться, и могут даже опираться на них как на дополнение к сегодняшним узкоспециализированным научные дисциплины.Результаты могут быть опубликованы как подлинные, если неосновной, научный вклад. Например, в его собственной работе он пытается оживить дискуссию о флогистоне, а также о природе воды и вопросе о ее температуре кипения. За свою работу, Чанг оставляет кресло и библиотеку, так как ему нужно научное оборудование и лабораторные помещения в дополнение к обычному научные материалы.

Историческая эпистемология сталкивается с множеством критических замечаний, включая некоторые унаследованный от Битвы Больших Систем, e.г., будь рациональность и объективность могут быть локально сохранены во время крупных трансформации и как добиться полной историчности, в том числе историческая относительность, без развернутого релятивизма. Обобщение проблемы все еще таятся на мезомасштабе исторической эпистемологии. Несколько критики сомневаются, является ли историческая эпистемология чем-то новым, иногда жалуясь, что это просто возрождает традиционную историю идеи. Некоторые поставят под сомнение его неокантианскую основу. Например, как мы можем действительно идентифицировать и индивидуализировать «Категории», используемые учеными, такими как взлом и Дастон? (См. Kusch 2010, 2011 и Sciortino 2017.) Скептики спрашивают, что отличие исторической эпистемологии от науки, истории или философия науки. Это больше, чем причудливое переименование работы уже идет полным ходом? Новые исторические и / или философские методы требуется для проведения такого исследования? Учитывая его разные пряди, это связно как движение? Различные сторонники не согласны с тем, что он включает и даже как это назвать. Хотя Дастон заявляет, что Работа Хакинг во многом послужила источником ее первоначального вдохновения, Хакер отрицает, что занимается исторической эпистемологией, предпочитая «Метаэпистемология».Еще он говорит, что делает причудливая «история современности». Ученые, такие как Нерсесян, ABC (Андерсен, Баркер и Чен, 2006) и Ренн полагаются в значительной степени основаны на последних работах в области когнитивной науки, тогда как социологи по-прежнему склонны избегать когнитивной психологии.