Деконструктивизм архитекторы: Деконструктивизм | Архитектура и Проектирование

Содержание

Деконструктивизм | Архитектура и Проектирование

Как самостоятельное течение в архитектуре деконструктивизм сформировался в конце 1980-х годов. В теории деконструктивизм выделяет потенцию архитектуры как средства отображения и восприятия, которая вступает в конфликт, переживает кризис и упраздняет саму себя.

При всём разнообразии индивидуальных творческих манер и стилей, приверженцы деконструктивизма базируются на композиционных мотивах конструктивизма, но прибегают к их некоторой деформации («искажению абстракции»), что придаёт их композициям динамизм и остроту.

В качестве источников разные авторы деконструктивизма избирают различные периоды и авторов русского авангарда. Так, например, Рем Колхас (Rem Koolhaas) и 3аха Хадид (Zaha Hadid) в своей работе ориентированы на поздний авангард и особенно на «антигравитационную» архитектуру И. Леонидова. Рем Коолхас включает в композицию своего театра танца в Гааге (1984- 1987 гг.

) объём опрокинутого золотого конуса, в котором размещает ресторан, а 3аха Хадид — подвешенный объём с клубными помещениями в конкурсном проекте «Пик-клаба» для Гонконга (Peak Club Hongkong, 1983 г.) Других авторов, наоборот, привлекают динамичные архитектурные и живописные композиции раннего авангарда (Н. Ладовского, К. Малевича, В. Кандинского, Л. Поповой) или уравновешенные композиции А. и В. Весниных.

Теоретической платформой деконструктивизма служат положения современного французского философа Жака Дерриды, критикующего метафоричность всех форм современного европейского сознания, заключающегося, по его мнению, в принципе «бытие как присутствие», абсолютизирующем настояшее время. Выход из этой метафизичности Жак Деррида видит в отыскании её исторических истоков путём аналитического расчленения (деконструкции) самых различных текстов гуманитарной культуры для выявления в них опорных понятий и слоев метафор, запечатлевающих следы последующих эпох.

Прогрессивные завоевания в области архитектуры часто используются в чисто фомалистических целях, уводящих от рационалистических решений строительных задач. Термин «деконструктивизм» введёный в оборот Жаком Дерида, использовался в литературоведении для обозначения такого способа прочтения произведения, когда сознательно создается конфликт между смыслом текста и принятой его интерпретацией. Этот метод распространился и на изобразительное искусство, и на архитектуру, как реакция на западную метафизическую философию.

По определению Жака Дерида, это не стиль, а метод, подход архитекторов к основам основ традиционного подхода к архитектуре как виду искусства. Это не разрушение построенных зданий, а сознательное создание конфликта между тем, как человек привык воспринимать язык и смысл, и тем, что он видит.

Хотя основные положения мировоззрения Дерриды опираются на его работу с языком и письмом (науку о письме он называет «граммотологией»), он применяет положения своей теории и к архитектуре деконструктивизма.

В этом отношении интересна его оценка победившего на международном конкурсе проекта генерального плана парка Ла Виллет в Париже (La Villette Park, Paris) архитектор Бернар Тшуми (Bernard Tschumi). В проекте Бернара Тшуми парк насыщен россыпью легких преимущественно одно-, двухэтажных павильонов – «фоли» (follies) – ярко окрашенных металлических сооружений, композиции которых основаны на комбинациях образов и приемов русского авангарда. Деррида пишет, что «follies вносят в общую композицию ощущение сдвига или смещения, вовлекая в этот процесс всё, что до этого момента казалось, давало смысл архитектуре… follies деконструируют прежде всего семантику архитектуры. Они дестабилизируют смысл, смысл смысла. Не приведёт ли это назад к пустыне антиархитектуры, к нулевой отметке архитектурного языка, при которой он теряет сам себя, свою эстетическую ауру, свою основу, свои иерархические принципы?.. Бесспорно нет. Follies … утверждают, поддерживают, обновляют и «переписывают» архитектуру.

Возможно они возрождают энергию, которая была заморожена, замурована, похоронена в общей могиле ностальгии».

Наряду с follies принципам деконструктивизма подчинена композиция и ряда крупных сооружений парка ла Виллет. Так, например, в 6- этажном здании «Города музыки» (Рем Колхас — Rem Koolhaas, Casa Da Musica) криволинейное железобетонное покрытие «оторвано» от основного массива здания и «парит» над стеклянным витражом, заполняющим разрыв между массивными наружными стенами и покрытием. Приём фоли повторён немецкими архитекторами

Шнайдером и Шумахером в здании «Инфобокс» (Infobox. Berlin,1996 г.) на площадке строительства и реконструкции Потсдамер — платц в Берлине. Этот длинный красный «железный ящик» поднят над землей стальными опорами. По законам деконструктивизма на углу железная стена разрушена и заменена большим светло-голубым витражом. В интерьере наружные стены отделены от перекрытий широким (до одного метра) зазором.

В качестве примера немецкого деконструктивизма в архитектуре может служить и решение многоэтажного жилого дома, расположенного в центре Берлина на углу Кох- и Фридрихштрассе, недалеко от разрушенной «Берлинской стены». Этот 8-этажный дом построен по проекту архитектора Петера Эйзенмана (Peter Eisenman). Светло-зелёный объём углового дома с характерными для конструктивизма плоской крышей и крупными прямоугольными светопроёмами содержит такие характерные для деконструктивизма элементы композиции, как подрезку угла здания с консолированием двух верхних этажей, введение цвета с наложением на плоскость фасада трёх прямоугольных сеток облицовки — белой, серой и розовой с разными размерами прямоугольных ячеек, что приводит к сбивке масштаба и зрительной деконструкции здания. Той же визуальной деконструкции служит «нематериальная» витражная фактура стен первого этажа по углам дома. По замыслу автора первый этаж должен был перекликаться с Берлинской стеной, для чего был скоординирован с ней по высоте (3,3 м.

) и содержал плоские глухие участки наружных стен. Однако эта ассоциация осталась чисто литературной, образно не детерминированной.

Интересно, что при декларативно излагаемой принципиальной разнице творческих программ, композиционные приёмы мастеров деконструктивизма и постмодернизма в проектировании зачастую оказываются общими. Это положение легко подтвердить, сопоставив решение выше описанного дома Эйзенмана с композицией близко расположенного (на углу Кохштрассе и Вильгельмштрассе) 7 — этажного дома, возведённого по проекту одного из ведущих мастеров постмодернизма —

Альдо Росси (Aldo Rossi, 1931-1997). Так же как и первый, этот дом занимает ответственное градостроительное положение, замыкая своим угловым объёмом перспективы пересекающихся улиц и поддерживая репрезентативность примыкающей застройки. Композиционно дом расчленён на ряд грубо материальных коричных блоков «нематериальными» 5-этажными витражными вставками. На фасадах кирпичных блоков применена перебивка масштабов проёмов, активно использованы цветовые контрасты (красный кирпич, жёлтые пояса, окрашенные в интенсивный зелёный цвет стальные надоконные перемычки).

В компоновке фасада — характерная для деконструктивизма «сбивка масштаба» — ряды обычных светопроёмов перебиваются крупными двухэтажными светопроёмами, объединяющими по четыре окна увеличенных размеров.

Основным композиционным «ударом» служит глубокая и высокая (в 4 этажа) угловая подрезка с опорой верхних этажей на одиночный столб гипертрофированного сечения. Активная композиционная роль столба подчёркнута и его цветом — белый цвет контрастирует с красно-кирпичным фасадом.

Этот приём активной угловой подрезки, применённый Эйзенманом и Росси, не может не вызвать в памяти первоисточник. Впервые он был освоен выдающимся мастером отечественного конструктивизма Ильёй Александровичем Голосовым в его здании клуба им. Зуева на Лесной ул. в Москве (1927-1929 гг.).

Деконструктивизм — это вопрос архитекторов самим себе, можно ли освободить архитектуру от гегемонии эстетики, красоты, пользы, функциональности, так ли уж незыблемы понятия порядка и беспорядка и можно ли построить здание, отрекшись от всех общепринятых глубинных принципов создания архитектурных сооружений, в том числе: тектоники, равновесия, вертикалей и горизонталей, или всё же архитектору, разрушив старые принципы, необходимо создать что-то свое.

Отрекаясь от старых принципов, необходимо создать новые формы, новое пространство, новые типы зданий, в которых эти мотивы «написаны» заново, утратив свою изначальную гегемонию. А создать, значит сказать «да», а не «нет».

Очень показательный образец деконструктивистского эксперимента в архитектуре — Институт солнца — был построен фирмой Бениш и партнеры в Штутгартском университете. В соответствии с совместным Германско-Саудовским научным проектом в университете предполагалось построить специальное здание для проведения различных исследований по использованию солнечной энергии, проходящих как в помещении, так и на открытом воздухе. В результате на окраине огромного кампуса было построено небольшое здание с весьма важной ролью. Эта особая роль предопределила архитектурный проект этого сооружения, в котором отразились происходящие в нем инновационные исследования.

Два других фактора повлияли на выбор строительных методов и материалов для этого здания — необходимость построить его очень быстро и скромный бюджет. Внешние формы и внутренние помещения этого странного сооружения из стекла и стали в полной мере могут дать представление о том, что такое деконструктивизм в архитектуре: обилие острых углов, нарушенные связи смещенных горизонталей и вертикалей, перекошенные окна, беспорядочный ритм проемов, стоящие под углом опоры, которые ничего не несут, выступающие отовсюду то ли части конструкций, то ли инженерные коммуникации, ощущение полного беспорядка в привычном смысле этого слова. По-видимому, архитекторам всё же удалось создать здание, подходящее для заданной функции, сказав тем самым «да».

Так как эксперименты деконструктивистов не прошли еще испытания временем, трудно говорить о значении или бесполезности их усилий с точки зрения дальнейшего развития архитектуры. Но, скорее всего, пути развития лежат в более позитивных эстетических архитектурных программах.

РЕМ КОЛХАС. Rem Koolhaas

ЗАХА ХАДИД. Zaha Hadid

ФРЭНК ГЕРИ. Frank Gehry

ГОЛОСОВ ИЛЬЯ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Деконструктивизм в архитектуре: описание и фото

Самый агрессивный и смелый из существующих стилей деконструктивизм делает возможным невозможное. Он ломает привычные стереотипы и правила построения. Ломаные линии, формы, сложные для восприятия, искаженные пространства. Все это — деконструктивизм в архитектуре.

Став последним витком модерна стиль рвет шаблоны человечества будто стараясь разбудить людей и обратить внимание на себя. Он подталкивает отбросить опыт поколений и прагматичность, чтобы взглянуть на жизнь под новым, часто удивительным, углом.

История деконструктивизма

Каждому известно, что архитектура основана на художественной дисциплине. И это стало первым правилом, которое нарушил деконструктивизм.

В 80-х годах прошлого столетия Жак Деррида, философ из Франции, обозначил термином «деконструктивизм» способ прочтения произведения для создания конфликта смысла с интерпретацией и обнаружить метафоры отсылающие к прошлому. Архитекторы заинтересовались подходом ученого и тоже решили отказаться от знакомых принципов эстетики. Так деконструктивизм стал продолжением гуманитарной науки.

Название стиля буквально переводится как разрушение, деформация готового сооружения. Не важно в ходе постройки или после реконструкции. Деконструктивизм не символ протеста против канонов архитектуры или общественных настроений. Как и не новый самостоятельный стиль. Скорее он продолжает существующие стили позволяя взглянуть на них по новому, открывая бесконечность экспериментов с объемами и формами. Из чего и рождается эстетика.

Есть мнение, что на развитие деконструктивизма повлиял конструктивизм, зародившийся в России благодаря художникам-авангардистам. В годы Первой мировой войны они представили рисунки нарушавшие правила классики в композиции и архитектуре. Критическое мышление помогло разрушить традиции восприятия геометрии и показать людям, что формообразование многогранно. После войны в стране начались радикальные перемены, повлиявшие на жизнь всего общества, творчество и архитектуру. Геометрия перестала быть обязательной и регулярной величиной.

В 1919 году В. Татлин разработал проект памятника для III Интернационала, названный Башней Татлина. Проект представлял собой скрученную падающую башню с памятником внутри. Грандиозный план архитектора не сбылся. Одной из причин считают охлаждение интересов вышестоящего руководства к авангардизму.

Кроме Башни Татлина конструктивисты России предлагали другие макеты и идеи, которые также не увидели свет. Послевоенные годы требовали стабильности и функциональности, а не удивительных, местами извращенных форм.

Но если у российских архитекторов в тот момент шансы были не велики то у зарубежных коллег, через некоторое время, появилась возможность задействовать их подход. Так родились постройки в основе которых не свод правил, а вдохновение и свобода творческого порыва. Внешние формы видоизменялись, а утонченность модернизма  оставалась.

Деконструктивизм считается частью постмодернистского авангарда. Возможность создавать невозможное стала доступной после разработки аэрокосмических технологий и проектирования. Архитекторы смогли противостоять законам геометрии предпочитая нелинейный дизайн. Результатом такого подхода стало нарушение идеи модернизма: форма должна определять функцию. Но так или иначе, а законам науки мастерам стиля приходится повиноваться, хотя они максимально нарушают доступные из них.

И все-таки большая часть архитекторов не приняла деконструктивизм считая его шагом против постмодернизма. Не смотря на это представители стиля продолжали работу. Благодаря им мир увидел невероятные постройки, повлиявшие на современность и отмеченные наградами.

Быстрый просмотр
Общие размеры
Быстрый просмотр
Общие размеры
Быстрый просмотр
Общие размеры
Быстрый просмотр
7 462 ₽ 10 660 ₽
-30%
Общие размеры
глубина
203,2 см
Быстрый просмотр
Цена за всю гостиную
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю спальню
Быстрый просмотр
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры

Элементы и черты стиля

Деконструктивизм чаще называют отрицанием законов архитектуры чем ее развитием. В новой постройке могут отсутствовать окна или стены, а иногда кажется, что здание вот-вот рухнет. Но архитекторы стиля отталкиваются от привычных понятий модерна и конструктивизма намеренно искажая их. По итогу получая уникальную постройку.

Пожалуй главная особенность стиля в непрактичности и отсутствии пользы для жизни. Сооружения часто криволинейны, количество углов превосходит допустимое или, наоборот, отличается нехваткой. Масштабы зданий сбиты, а разные объемы, непропорциональные друг другу стены и лестничные пролеты, отличающиеся структурой и фактурой, смешаны между собой.

У строений зачастую искривлены опоры и смещен центр тяжести. Окна отсутствуют полностью или располагаются в неожиданных местах. Но кроме того стиль отказывается от привычных художественных приемов и в плане сочетания оттенков.

Архитектура деконструктивизма будто порождает самостоятельные здания, живущие отдельно от людей. А дизайнерские задумки реализуют самые смелые вариации, контрастирующие между собой или с окружающим ландшафтом.

Деконструктивизм, частично зародившийся из философии, остался близок к языку. Ломаные формы, перекосы, невообразимая геометрия будто передают мысли и слова архитектора. Порой непереводимые и непонятные, но внушающие уважение к создателю.

Быстрый просмотр
58 198 ₽ 83 140 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
57 201 ₽ 81 716 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
56 715 ₽ 81 021 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
53 263 ₽ 76 090 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Доставим завтра
Быстрый просмотр
35 465 ₽ 50 664 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
62 857 ₽ 89 796 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры

Деконструктивизм в архитектуре: фото-примеры

Деконструктивизм довольно молодое течение. Создатели и мастера отказались не только от функциональности при создании шедевров, но и от эстетики в привычном восприятии. Иногда постройки деконструктивизма несут в себе скрытый смысл показанный искажением форм.

Возможно, в недалеком будущем стиль сменит более обтекаемый пластицизм с инновационными материалами и «космическим» дизайном. А пока остается удивляться фантазии и ее воплощению в работах архитекторов.

Еврейский музей в Берлине

Зигзагообразное строение покрытое цинком с узкими окнами. При взгляде издали они напоминают резаные раны. Внутри музея искусственная трещина, созданная в память о тысячах жителей Германии погибших во времена Холокоста.

Быстрый просмотр
Цена за всю прихожую
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю прихожую
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю прихожую
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю прихожую
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю прихожую
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю прихожую
Быстрый просмотр
Цена за всю прихожую
Общие размеры

Киноцентр UFA-Palast в Дрездене

Внешне здание будто поднимается из земли. В центре два корпуса. Один из них отдан под 8 кинотеатров, а второй — под общественное пространство, где проводят различные массовые мероприятия.

Центр искусств и библиотека Лесли Векснера в Огайо

Центр представляет общественную галерею, но не музей. В нем проводят обучающие программы исполнительского, визуального и медиа искусства. Пятиэтажная конструкция создает впечатление незавершенной, что и было задумано создателем — Питером Айзенманом.

Центр Векснера поставил абстракцию намного выше практичности и комфорта. У постройки нет легко опознаваемого входа. А, по словам очевидцев, внутри голова идет кругом от столкновения плоскостей.

Быстрый просмотр
35 070 ₽ 35 536 ₽
-1%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
38 847 ₽ 39 355 ₽
-1%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Хит
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
52 000 ₽ 74 286 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
56 946 ₽ 81 351 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры

Концертный зал имени Уолта Диснея в Лос-Анджелесе

Постройка представляет собой причудливо изогнутые формы и вмещает в себя более 2 тысяч человек. Зал — домашняя сцена Лос-Анджелессского филармонического оркестра.

Интересно, что архитектор Фрэнк Гери нестандартно подошел не только к созданию архитектурного объекта, но и внутреннему оформлению. Так фасад органа в его исполнении выглядит как пучок трубок, торчащих под причудливыми углами. Из-за чего изначальное восприятие всей конструкции оказалось противоречивым. И все-таки акустические качества зала слушатели оценили высоко.

Уже после окончания строительства облицовку здания пришлось изменить. Фасад покрывали стальные панели, которые буквально притягивали солнце. Поэтому в домах напротив стояла поистине адская жара и жители начали подавать жалобы.

Музей дизайна Vitra, Вайль-на-Рейне

Еще одна постройка Фрэнка Гери завершенная задолго до Концертного зала имени Диснея. Строение представляет объединенные волнообразные и кубические конструкции. В музее располагается одна из самых больших коллекций предметов мебели разных стилей и эпох с 19 века до наших дней.

Хит
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
24 140 ₽ 27 724 ₽
-13%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
36 950 ₽ 52 786 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры
Быстрый просмотр
Цена за всю кухню
Общие размеры
Доставим завтра
Быстрый просмотр
20 346 ₽ 29 066 ₽
-30%
Цена за всю кухню
Общие размеры

Галерея современного искусства Розенталя в Огайо

Кто сказал, что архитектор не может быть женщиной? Первопроходец в деконструктивизме Заха Хадид спроектировала здание музея, собравшего современные перформансы и идеи скульпторов, архитектуров, живописцев-гепермодернистов, представителей медиа.

Деконструктивизм в архитектуре (интерьере) > Что такое Деконстуктивизм

Правила существуют, чтобы их нарушать. Глядя на здания в стиле деконструктивизм кажется, что их проектировщики вообще не слышали о рациональном использовании пространства и грамотной интеграции проектов в городскую среду. Эдакие бунтари архитектуры. На самом деле все гораздо глубже. И деконструктивизм в архитектуре берет свое начало в области… философии!

Французский философ Жак Деррида считал, что весь наш окружающий мир — это текст, который нуждается не в порядке, а в новых интерпретациях. Этот текст нужно разделить на части и придать каждой детали новый смысл, отрицая привычные значения. Разрозненность, острые углы, необычные формы. Ничего не напоминает?

Человечество к ХХ веку накопило такое количество знаний в самых разных областях, что их захотелось заново переосмыслить. Разобрать на части и придать им новый смысл. Или обнаружить его полное отсутствие. Деконструктивизм в архитектуре более менее сформировался только в 1980-х годах и до сих пор не получил широкого распространения в мире. А в России вообще только сейчас появляются робкие попытки «отрицать рациональность». В основном экспериментируют с торговыми центрами.

ТЦ Елизаровский, Санкт-Петербург

Хотя вторым источником вдохновения деконструктивизма стал советский конструктивизм. Как ясно из названия, конструктив — это польза, функциональность. Ей решили конкретно пренебречь. Конкретно Питер Айзенман и Даниэль Либескинд. Их принято считать законодателями деконструктивизма в архитектуре. У Либескинда вообще есть книга под названием «Поверхность должна умереть. Доказательство». И архитектор действительно доказывает это в каждом своем проекте. Современный Еврейский музей в Сан-Франциско, архитектор Д. Либескинд.

Отличительные черты деконструктивизма. Формы

Музей дизайна Витра, Вайль-на-Рейне, Германия. Архитектор Фрэнк Гери: «Лишь очень малую часть из того, что строится, действительно можно назвать настоящей архитектурой». Утверждение спорное, как и сам стиль архитектуры. Видимо, поэтому в нем строятся преимущественно музеи современных искусств, отели и арт-объекты. Каждое здание в деконструктивизме само по себе арт-объект — яркий, ни на что не похожий. Не особо хочет вписываться в городскую среду, режет пространство острыми углами. Требует больших площадей. Можно сказать, живет собственной жизнью.

Павильон в парке архитектуры Цзиньхуа, Китай. Вот, например, объект современного искусства. Так и хочется спросить: «не тяжело ли тебе стоять на цыпочках?». А ведь это пешеходный мост! Так что польза у зданий в деконструктивизме все-таки есть, но на первом месте находится форма. Геометричность, острые углы, выдающиеся отдельные части строения. Нависают над зрителем, ломают стереотипы. Хотят поспорить с законами физики. Центральная библиотека в Сиэтле, США. Архитектор Рем Колхас. «Мама-философия» наградила свое детище ценным качеством — идеей. В деконструктивизме концепция есть всегда. Даже если она не сразу понятна. Рассмотрим пример полегче — у этой библиотеки нет прямых углов и параллельных линий. Среди небоскребов она выглядит как какой-то космический булыжник. Потому что главное то, что внутри. Знания. А вот музей дизайна Холон в Израиле. Архитектор Рон Арад. Это необычный пример деконстуктивистких форм. Хотя уже знакомые черты присутствуют — нерациональное использование пространства, необычные формы, вызов законам физики и тектоники. Нью-Йорк-бай-Гери (англ. New York by Gehry; ранее Beekman Tower) — 76-этажный небоскрёб в Нью-Йорке. Построен еще одним выдающимся деконструктивистом Френком Гэри. Кажется, будто это застывшая взрывная волна, и здание вот-вот обрушится вниз. Либо это все вообще не реально и происходит во сне. Пожалуй, бессознательного начала в деконструктивизме гораздо больше, чем мы думаем…

Материалы деконструктивизма

Поскольку направление очень молодое, оно смело пользуется всем, что предлагает современная промышленность. Отчасти, ее развитие и способствовало возможности родиться деконструктивизму. Металлом обиваем поверхности, сверхпрочными арматурами поддерживаем выступы в стенах. Три кита деконструктивизма — стекло, металл и бетон. Иногда дерево или пластик.

Окна

Окна и разные проемы заслуживают отдельного внимания. Если отказываться от привычного декора, на чем еще отыгрываться?

Рецепт декора от деконструктивистов: берем окна, раскидываем их в случайном порядке по стене. Можно приправить окнами разных форм и размеров. А где-то вообще оставить монолитные стены…

…как например в Доме искусств в Португалии. А что, электричество внутри же есть!

А вот крутая церковь Санта-Моника в Испании. Геометрию будто кто-то препарировал. Или взорвал. Нет, это кристаллы, выросшие прямо на стене здания. Говорят, внутри очень красиво из-за игры света, образующейся от этих хаотичных окон.

Декор

Деконструктивизм отрицаем и переосмысливает все, в том числе и декор. Современные материалы и технологии позволяют архитекторам многое. Например, вдохновляться формами гитар легендарного Джимми Хендрикса. Ведь это музей музыки в Сиэтле Фрэнка Гери, все логично. Контраст цветов и форм — вот главные украшения стиля.

Офисное здание в Праге состоит из двух цилиндрических башен: нормальной и деструктивной. Строение – архитектурная метафора танцующей пары, в шутку называется «Джинджер и Фред» в честь пары Джинджер Роджерс и Фред Астер. Архитекторы Владо Милунич и Фрэнк Гери. Отель Порта Фира в Барселоне. Архитектор Тойо Ита Иногда в ход идут «подручные материалы». В этом отеле все стены снаружи обиты красными алюминиевыми трубами. Иногда они «прерываются на окна» в хаотичном порядке. Контраст форм, цветов и материалов — основная идея декора в деконструктивизме.

Деконструктивизм в интерьере

Королевский музей провинции Онтарио в Торонто, Канада

Постепенно деконструктивизм перебирается внутрь зданий. Все тех же музеев и отелей. И приносит с собой любовь к большим пространствам и вольное отношение к задействованным площадям. Игры со светом и геометрию.

Музей искусств в Денвере, США

Сколько этажей, какой высоты — никакой ясности. Все переменчиво, как во сне. Необычная организация пространства, характерная для деконструктивизма, отражается и внутри зданий. Что касается цвета, это не обязательно монохромная гамма. Иногда встречаются яркие акценты контрастных цветов, закованные в четкую геометрию.

Деконструктивизм в архитектуре — явление спорное. Стиль пока очень молод и непонятно, будет ли развиваться в будущем или так и останется в андеграунде.

Деконструктивизм в интерьере вообще встречается не часто. Но если оформлять творческое пространство, можно заимствовать некоторые фишки из этого направления. Такой интерьер точно не оставит равнодушных.

Питер Айзенман утверждает, что идеи предметов могут никак не соотноситься с человеком. То есть у каждого объекта есть своя собственная жизнь, а вот функциональность — дело десятое. Мы, конечно, не согласны с таким подходом. Но любое мнение имеет право на существование. Особенно такое интересное и оригинальное.

Хотите больше интересностей — подписывайтесь на нашу рассылку.

Деконструктивизм — HiSoUR История культуры

Деконструктивизм — это движение постмодернистской архитектуры, появившееся в 1980-х годах, что создает впечатление фрагментации построенного здания. Он характеризуется отсутствием гармонии, непрерывности или симметрии. Его название исходит из идеи «Деконструкции», формы семиотического анализа, разработанной французским философом Жаком Дерридой. Архитекторы, чья работа часто описывается как деконструктивизм (хотя во многих случаях сами архитекторы отвергают этикетку) включают Петра Эйзенмана, Фрэнка Гери, Заха Хадида, Рема Колхаса, Даниэля Либескинда, Бернарда Чуми и Кума Химмелба (1).

Помимо фрагментации, деконструктивизм часто манипулирует поверхностным слоем структуры и создает непрямолинейные формы, которые, как представляется, искажают и вытесняют элементы архитектуры. Законченный внешний вид характеризуется непредсказуемостью и контролируемым хаосом.

История, контекст и влияние
Деконструктивизм пришел к публичному уведомлению с участием в конкурсе архитектурного дизайна «Парк-де-ла-Виллет» 1982 года, в частности, запись Жак Деррида и Питера Эйзенмана и победа Бернарда Цуми, а также выставка архитектуры деконструктивистской архитектуры 1988 года в Нью-Йорке, организованный Филиппом Джонсоном и Марком Вигли. Tschumi заявил, что вызов работы этих архитекторов «движением» или новым «стилем» был вне контекста и показал отсутствие понимания их идей и считал, что деконструктивизм был просто шагом против практики постмодернизма, который, по его словам, «сделать дорические формы храма из фанеры».

Другие влиятельные выставки включают открытие в 1989 году Центра искусств Wexner в Колумбусе, спроектированного Питером Эйзенманом. В нью-йоркской выставке были представлены работы Фрэнка Гери, Даниэля Либескинда, Рема Колхаса, Питера Эйзенмана, Захи Хадида, Кума Химмелба (1) и Бернарда Цуми. Со времени их выставок некоторые архитекторы, связанные с Деконструктивизмом, дистанцировались от него; тем не менее, этот термин застрял и стал охватывать общую тенденцию в современной архитектуре.

Модернизм и постмодернизм
Термин «деконструктивизм» в современной архитектуре противоречит упорядоченной рациональности модернизма и постмодернизма. Хотя постмодернистские и зарождающиеся архитекторы-деконструктивисты, опубликованные в журнальных оппозициях (между 1943 и 1954 годами), содержание этого журнала знаменует решающий разрыв между этими двумя движениями. Деконструктивизм принял конфронтационную позицию в истории архитектуры, желая «разобрать» архитектуру. В то время как постмодернизм возвращался к тем историческим ссылкам, которые, по иронии судьбы, избегал модернизм, деконструктивизм отверг постмодернистское признание таких ссылок, а также идею орнамента как задумчивости или украшения.

В дополнение к оппозициям определяющим текстом как деконструктивизма, так и постмодернизма была сложность и противоречие в архитектуре Роберта Вентури (1966). Он выступает против чистоты, ясности и простоты модернизма. С его публикацией функционализм и рационализм, две основные ветви модернизма, были опрокинуты как парадигмы. Чтение постмодерниста Вентури заключалось в том, что орнамент и исторический аллюзии добавили богатство архитектуры, которую модернизм превзошел. Некоторые архитекторы Postmodern пытались повторно украсить орнамент даже экономичными и минимальными зданиями, описанными Вентури как «украшенный сарай». Рационализм дизайна был уволен, но функционализм здания оставался несколько неповрежденным. Это близко к тезису следующей крупной работы Вентури, что знаки и орнамент могут быть применены к прагматической архитектуре и привить философские сложности семиологии.

Деконструктивистское чтение Сложности и Противоречия совершенно иное. Основное здание было предметом проблематики и тонкостей в деконструктивизме, без отрыва от орнамента. Вместо того, чтобы отделять орнамент и функцию, такие как постмодернисты, такие как Вентури, функциональные аспекты зданий были поставлены под сомнение. Геометрия заключалась в деконструктивистах, какой орнамент был для постмодернистов, предмет усложнения, и это осложнение геометрии, в свою очередь, относилось к функциональным, структурным и пространственным аспектам деконструктивистских зданий. Одним из примеров деконструктивистской сложности является Музей дизайна Витры Фрэнка Гери в Вайль-ам-Рейне, который берет типичный неокрашенный белый куб модернистских художественных галерей и деконструирует его, используя геометрию, напоминающую кубизм и абстрактный экспрессионизм. Это подрывает функциональные аспекты модернистской простоты, принимая модернизм, особенно международный стиль, из которого напоминает его белая штукатурная кожа. Другим примером деконструктивистского чтения Сложности и Противоречия является Центр Искусства Векнера Питера Эйзенмана. Центр Векнера берет архетипическую форму замка, которая затем наполняется сложностью в серии разрезов и фрагментации. Трехмерная сетка проходит через здание произвольно. Сетка, как ссылка на модернизм, из которой она является атрибутом, сталкивается со средневековой древностью замка. Некоторые из столбцов сетки намеренно не достигают земли, парящей над лестницами, создавая ощущение невротического беспокойства и противоречащее структурному назначению колонки. Центр Векнера деконструирует архетип замка и создает свои пространства и структуру с конфликтом и разницей.

Деконструктивистская философия
Некоторые архитекторы-деконструктивисты находились под влиянием французского философа Жак Деррида. Эйзенман был другом Деррида, но даже тогда его подход к архитектурному дизайну был разработан задолго до того, как он стал деконструктивистом. Для него деконструктивизм следует рассматривать как продолжение его интереса к радикальному формализму. На некоторых практиков деконструктивизма также влияли формальные эксперименты и геометрические дисбалансы русского конструктивизма. В деконструктивизме к движениям 20-го века есть дополнительные ссылки: взаимодействие модернизма / постмодернизма, экспрессионизм, кубизм, минимализм и современное искусство. Деконструктивизм пытается отойти от якобы сужающихся «правил» модернизма, таких как «форма следует за функцией», «чистотой формы» и «правдой к материалам».

Основной канал от деконструктивистской философии до архитектурной теории был связан с влиянием философа Жака Дерриды с Питером Эйзенманом. Эйзенман извлек некоторые философские основы из литературного движения «Деконструкция» и напрямую сотрудничал с Дерридой в проектах, включая запись для конкурса Parc de la Villette, задокументированную в Chora l Works. И Деррида, и Эйзенман, и Даниэль Либескинд были озабочены «метафизикой присутствия», и это главный предмет деконструктивистской философии в теории архитектуры. Предпосылка заключается в том, что архитектура — это язык, способный передавать смысл и получать лечение методами лингвистической философии. Диалектика присутствия и отсутствия, или твердого тела и пустоты происходит во многих проектах Эйзенмана, как построенных, так и незастроенных. И Деррида, и Эйзенман считают, что локус или место присутствия — это архитектура, и та же диалектика присутствия и отсутствия обнаруживается в строительстве и деконструктивизме.

По словам Деррида, чтение текстов лучше всего проводить при работе с классическими повествовательными структурами. Любой архитектурный деконструктивизм требует существования определенной архетипической конструкции, строго установленного обычного ожидания, которое можно играть гибко. Дизайн собственной резиденции Санта-Моники Фрэнка Гери (с 1978 года) был назван прототипическим деконструктивистским зданием. Его отправной точкой был прототипический загородный дом, воплощенный с типичным набором предполагаемых социальных значений. Гери изменил свои массивные, пространственные оболочки, планы и другие ожидания в игривой подрывной деятельности, акт «де-строительства»,

Помимо понятий Дерриды о метафизике присутствия и деконструктивизма, его представления о следе и стирании, воплощенные в его философии письма и архе-письма, нашли свой путь в деконструктивистских мемориалах. Даниэль Либескинд представил многие из его ранних проектов как форму письма или дискурса о написании и часто работает с формой конкретной поэзии. Он делал архитектурные скульптуры из книг и часто покрывал модели в текстах, открыто делая свою архитектуру ссылкой на письмо. Понятия следа и стирания были рассмотрены Либескиндом в эссе и в его проекте для Еврейского музея в Берлине. Музей задуман как след стирания Холокоста, предназначенный для того, чтобы сделать его предмет разборчивым и острым. Считается, что такие мемориалы, как мемориал ветеранов войны Майи Лин и мемориал погибших евреев Европы Питера Эйзенмана, отражают темы следов и стираний.

Конструктивизм и русский футуризм
Еще один важный момент в деконструктивистской архитектуре вдохновляет российских конструктивистских и футуристических движений начала ХХ века как в их графике, так и в архитектуре их фантазии, мало что было построено на самом деле.

Художники Наум Габо, Эль Лисицкий, Казимир Малевич и Александр Родченко оказали влияние на графическое чувство геометрических форм деконструктивистских архитекторов, таких как Заха Хадид и Куп Химмельб (l) au. И деконструктивизм, и конструктивизм были связаны с тектоникой создания абстрактной совокупности. Оба были связаны с радикальной простотой геометрических форм как основного художественного содержания, выраженного в графике, скульптуре и архитектуре. Однако конструктивистская тенденция к пуризму отсутствует в деконструктивизме: форма часто деформируется, когда строительство деконструируется. Также ослабляется или отсутствует пропаганда социалистических и коллективистских причин.

Основными графическими мотивами конструктивизма были прямоугольный брус и треугольный клин, другие были более основными геометриями квадрата и круга. В своей серии Prouns El Lizzitzky собрал коллекции геометрий под разными углами, свободно плавающими в космосе. Они вызывают базовые конструктивные элементы, такие как стержни из стали или пиломатериалы, свободно прикрепленные, сложенные или разбросанные. Они также часто составлялись и делились аспектами с техническим чертежом и инженерным чертежом. Аналогичным по составу является деконструктивистская серия Micromegas от Daniel Libeskind.

Символическое разрушение стены, созданное путем введения конструктивистских мотивов наклонных и скрещенных стержней, создает подрывную функцию стен, которые определяют сам план. … Этот кажущийся хаос фактически создает стены, которые определяют планку; это структура. Внутренний беспорядок создает планку, разделяя ее, даже когда зазор открывается вдоль его длины.

— Филлип Джонсон и Марк Вигли, Деконструктивная архитектура.
Современное искусство
Два штамма современного искусства, минимализм и кубизм оказали влияние на деконструктивизм. Аналитический кубизм оказал несомненное влияние на деконструктивизм, поскольку формы и содержание расчленены и рассматриваются с разных точек зрения одновременно. Синхроничность распущенного пространства очевидна во многих работах Фрэнка Гери и Бернара Цуми. Синтетический кубизм, с его применением найденного искусства, не так сильно влияет на деконструктивизм, как аналитический кубизм, но все еще встречается в более ранних и более популярных произведениях Фрэнка Гери. Деконструктивизм также разделяет с минимализмом отключение от культурных ссылок.

С его тенденцией к деформации и дислокации существует также аспект экспрессионизма и экспрессионистской архитектуры, связанный с деконструктивизмом. Время от времени деконструктивизм зеркально отражает разновидности экспрессионизма, нео-экспрессионизма и абстрактного экспрессионизма. Угловые формы Уфимского кинематографического центра Кума Химмельба (1) напоминают абстрактные геометрии пронумерованных картин Франца Клайн в их неприкрашенных массах. Центр кинематографии UFA также создаст вероятную обстановку для угловых фигур, изображенных на городских уличных улицах Эрнста Людвига Кирхнера. Работа Василия Кандинского также имеет сходство с деконструктивистской архитектурой. Его движение в абстрактный экспрессионизм и от образной работы находится в том же духе, что и деконструктивистский отказ от орнамента для геометрии.

Несколько художников 1980-х и 1990-х годов внесли свой вклад в деконструктивизм или участвовали в нем. Майя Лин и Рэйчел Уайтреад — два примера. Проект Лин в 1982 году для мемориала ветеранов Вьетнама с гранитными плитами, отделяющими наземный самолет, является одним из них. Его осколочная форма и сокращение содержания до минималистского текста повлияли на деконструктивизм, с его ощущением фрагментации и акцентом на чтение памятника. Линь также внес вклад в работу Центра Вайзнера Эйзенмана. Литые архитектурные пространства Рэйчел Уайтреад — еще один пример, когда современное искусство сливается с архитектурой. Призрак (1990), целая жилая площадь, залитая гипсом, затвердевающая пустота, ссылается на представление Дерриды об архитектурном присутствии. Постройки Гордона Матта-Кларка были деконструированы секциями зданий, выставленных в художественных галереях.

1988 Выставка MoMA
Марк Уигли и Филипп Джонсон курировали выставку Музея современного искусства 1988 года Деконструктивистскую архитектуру, которая кристаллизовала движение и принесла известность и известность своим ключевым практикам. Архитекторами, представленными на выставке, были Питер Эйзенман, Фрэнк Гери, Заха Хадид, Куп Химмельблау, Рем Колхас, Даниэль Либескинд и Бернард Чхуми. Марк Уигли написал сопроводительное эссе и попытался показать общую нить среди различных архитекторов, чья работа обычно была более отмечена их различиями.

Проекты на этой выставке означают различную чувствительность, в которой сон чистой формы нарушен.

Это способность нарушать наше мышление о форме, которая делает эти проекты деконструктивными.

Шоу исследует эпизод, точку пересечения между несколькими архитекторами, где каждый строит неурегулированное здание, используя скрытый потенциал модернизма.

— Филипп Джонсон и Марк Уигли, выдержка из каталога архитектуры Модернизации деконструктивизма

Системы автоматизированного проектирования
Компьютерный дизайн теперь является важным инструментом в большинстве аспектов современной архитектуры, но особый характер деконструктивизма делает использование компьютеров особенно актуальным. Трехмерное моделирование и анимация (виртуальная и физическая) помогают в концепции очень сложных пространств, в то время как способность связывать компьютерные модели с изготовляющими приспособлениями (CAM — автоматизированное производство) позволяет добиться массового производства тонко различных модульных элементов по доступным ценам. В ретроспективе многие ранние деконструктивистские работы, по-видимому, были задуманы с помощью компьютера, но не были; Например, зарисовки Захи Хадид. Кроме того, Гери известен как производство многих физических моделей, так и компьютерных моделей в рамках его процесса проектирования. Хотя компьютер сделал проектирование сложных форм намного проще, не все, что выглядит странно, — «деконструктивист».

Критические ответы
С момента публикации «Современной архитектуры критики Кеннета Фрэмптона: критическая история» (первое издание 1980 г.) остро ощущается роль критики в архитектурной теории. В то время как ссылка на Деррида как на философское влияние, деконструктивизм также можно рассматривать как имеющую такой же базис в критической теории, как и другое крупное ответвление постмодернизма, критического регионализма. Два аспекта критической теории, срочности и анализа находятся в деконструктивизме. Существует тенденция пересматривать и критиковать другие работы или прецеденты в деконструктивизме, а также тенденцию задавать эстетические проблемы на переднем плане. Примером этого является Центр Wexner. Тем не менее, критическая теория имела в своей основе критику капитализма и его избытка, и с этой точки зрения многие из работ Деконструктивистов потерпели бы неудачу в этом отношении, если бы они были сделаны только для элиты и, как объекты, были очень дорогими, несмотря на любые критические замечания, которые они могут заявить, чтобы придать конвенции дизайна.

Разница между критичностью в деконструктивизме и критичностью в критическом регионализме заключается в том, что критический регионализм снижает общий уровень сложности и обеспечивает более четкий анализ при попытке примирить модернистскую архитектуру с локальными различиями. По сути, это приводит к модернистскому «народному». Критический регионализм показывает отсутствие самокритики и утопизм места. Между тем, деконструктивизм сохраняет уровень самокритики, а также внешнюю критику и стремится поддерживать уровень сложности. Некоторые архитекторы, отождествляемые с движением, особенно Фрэнк Гери, активно отвергли классификацию своей работы как деконструктивистскую.

Критики деконструктивизма рассматривают его как чисто формальное упражнение с небольшим социальным значением. Кеннет Фрэмптон считает его «элитарным и независимым». Никос Салингарос называет деконструктивизм «вирусным выражением», которое вторгается в дизайнерское мышление, чтобы построить разрушенные формы; хотя он любопытно похож на описания Дерриды и Филиппа Джонсона, это подразумевается как суровое осуждение всего движения. Другие критические замечания аналогичны критике деконструктивистской философии: поскольку акт деконструктивизма не является эмпирическим процессом, он может привести к тому, что хочет архитектор, и, следовательно, он испытывает недостаток в последовательности. Сегодня есть ощущение, что философские основы начала движения потеряны, и все, что осталось, — это эстетика деконструктивизма. Другие критические замечания отвергают предположение, что архитектура — это язык, способный быть субъектом лингвистической философии, или, если бы это был язык в прошлом, критики утверждают, что это уже не так. Другие сомневаются в мудрости и влиянии на будущие поколения архитектуры, которая отвергает прошлое и не дает четких ценностей в качестве замены и которая часто преследует стратегии, которые преднамеренно агрессивны для человеческих чувств.

Поделиться ссылкой:

Нажмите, чтобы поделиться на Twitter (Открывается в новом окне)
Нажмите здесь, чтобы поделиться контентом на Facebook. (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться записями на Pinterest (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться записями на Tumblr (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться на LinkedIn (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться в WhatsApp (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться в Skype (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться в Telegram (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться на Reddit (Открывается в новом окне)
Нажмите, чтобы поделиться записями на Pocket (Открывается в новом окне)

Деконструктивизм: архитектура разрушения

«Линия всегда перпендикулярна вибрации, испускаемой Богом, который впервые поцеловал треугольники, затем ставшие равносторонними…», — это фраза из статьи архитектора-деконструктивиста Даниэля Либескинда «Поверхность должна умереть. Доказательство». Но диковинные образы — еще не главная трудность его текстов. Либескинд использует несколько языков (включая те, которых не существует в природе), переворачивает буквы, вклинивает между ними цифры, пускает строки зигзагообразно, чтобы получился шифр, разгадать который методом обычного чтения практически невозможно.

Тот же метод он использует и в своих строительных проектах, как и другие представители деконструктивизма в архитектуре. Деконструктивизм агрессивно вторгается в серую городскую среду, крича неожиданными изломанными формами визуально усложненных конструкций. Деконструктивисты камня на камне не оставляют от каких бы то ни было архитектурных абсолютов. Больше нет центра или фиксированной системы координат. Острые углы воздействуют на чувства, создавая ощущение динамики, деформации. Нарушенные связи смещенных горизонталей и вертикалей, эти нескончаемые вывихи, перекосы, вырезки — симптомы острой болезни города, который стремится вылезти через нее в какой-то новый мир, не знающий законов физики, человеческого мышления и прагматизма. Перекошенные окна, стоящие под углом опоры, которые ничего не несут, искажают восприятие под углом страдания и полного беспорядка, застывшего в очерченной форме. Это управляемый хаос. Смутные догадки об аде. Это застывший в металле и стекле взрыв, провозглашающий апокалипсис.

Деконструктивисты, безусловно, первые в очереди за звание хулиганов и экстремистов в архитектуре. Взгляните, к примеру, на этот гигантский бинокль посреди калифорнийского города Венис. Но не стоит думать, что все деконструктивисты просто истерички и выскочки, требующие внимания. Многие представители этого направления пишут серьезные философские труды.

Упомянутый в начале Либескинд связывал свои работы с ощущением Конца. Это выражается в смене атмосферы существования, людских побуждений и образа мышления. Это — последняя ступень модернизма, в то время как первой были прозрения Сократа. Еще шаг — и мы в мире неразума, внекатегориального существования. Это значит, что пора подводить итоги, заново осмыслять весь накопленный опыт.

Деконструктивизм — не просто архитектурный стиль, а направление исследований. Это архитектура перехода, зарождение которой стало результатом целого ряда научных открытий (в первую очередь специальной теории относительности Эйнштейна) и внедрения новых технологий, которые совместными усилиями разрушили ньютоновско-евклидово понимание пространства и времени.

Возможно, не было бы никакого деконструктивизма, если бы 15 июля 1930 года в Алжире не появился на свет человек, в будущем известный как апостол постмодерна Жак Деррида. По крайней мере, архитекторы не использовали бы это название, ведь «деконструкция» и «деконструктивизм» — термины, введенные в оборот Деррида для обозначения в литературоведении такого способа прочтения произведения, когда сознательно создается конфликт между смыслом текста и принятой его интерпретацией.

Архитектор Питер Айзенман умудрился перенести эту концепцию в область художественно-пространственного проектирования зданий и сооружений. И здесь мы видим то же самое: сознательно создается конфликт между тем, как человек привык воспринимать, и тем, что он видит.

Деконструктивизм — это вопрос архитекторов самим себе, возможно ли освободить архитектуру от власти эстетики и пользы, антропоцентризма; возможно ли построить здание, отрекшись от фундаментальных принципов тектоники, равновесия, вертикалей и горизонталей; насколько возможно «обезбоженное», децентрализированное строение.

Архитектура для деконструктивистов — настоящий язык, способный сообщать значения. Это «каменный текст», передающий идею. Архитектор здесь становится рассказчиком, запечатлевающим свой захватывающий нарратив в материале, в сооружении.

Постмодернисты вообще считают, что все наши знания о мире суть лишь историй, которые рассказывают люди. Но так как они постмодернисты, они не стремятся выявить истину, лежащую за нарративами, это бесполезно. Они не претендуют на истинность своих текстов, ведь все равно каждый читатель интерпретирует текст по-своему.

Архитектор-деконструктивист способен в процессе рассказа изменить смысл не только своих, но и чужих произведений. Образ города выворачивается архитектором наизнанку, когда он внедряет в него небольшое, но резонирующее постмодернистское зерно своего строения.

Нам, возможно, интересно будет узнать, что еще одним источником разбираемого направления стал ранний романтический период советского конструктивизма, да и вообще отечественный модерн. Например, звезда современной архитектуры Заха Хадид любит подчеркивать свою приверженность к идеям Казимира Малевича. А в проекте Френка Гери Vitra Design Museum влияние супрематизма видно невооруженным глазом.

Не менее влиятельным источником стал психоанализ Зигмунда Фрейда. Сам иррационализм архитектурных форм деконструктивистов отсылает к этому. Потребность выплескивать хаотические состояния в упорядоченной жизни западных городов особенно велика. Западные люди не могут себе позволить открыто выражать сильные эмоции, и деконструктивистская эстетика распада и искажения служит некой компенсацией за то подавление, которое создает для наших инстинктов цивилизация. Хай-тек в процессе смены полюсов — это и есть крик европейца.

Психоанализ встретился с зачатками нового направления в тот момент, когда Айзенман проходил курс лечения у психоаналитика:

Именно тогда я начал путешествовать по своему подсознанию. Уходить в самоанализ и все меньше ориентироваться на рационалистические функции мозга. Это вызвало сдвиг в моей архитектуре. Мои здания стали закапываться в землю и в область подсознательного.

Теперь Айзенман четко видел задачу, которая стоит перед современным архитектором: раскрыть то, что было подавлено и проклято, высвободить нефункциональность, бессмысленность, то, что маргинально и внеструктурно:

Если между супружескими кроватями есть щель, в которую можно провалиться, — это меня не заботит. Если в семье есть ребёнок — это меня не волнует, если оказывается, что из обеденного стола в столовой выпирает столб — мне на это наплевать, если люди не могут увидеть из своего дома океан через окно — ну и пусть.

Мы видим, что нефункциональность у Айзенмана восстает против самого человека. Человек удаляется из центра мира. Объекты, подобно идеям, существуют независимо от человека, а значит, могут быть не сообразны его нуждам. Архитектурные сооружения вовсе не человеческие слуги, у них своя жизнь, свое собственное время.

Схожих взглядов придерживается другой деконструктивист — Бернар Чуми. По его мнению, архитектура существует не для того, чтобы выражать существующую социальную структуру, а чтобы быть средством, орудием преобразования этой структуры. Он готов прославлять архитектурную бесполезность, в которой сходятся хаос страсти и холод контроля, в которой ограниченное и преходящее выделяются из безграничного и пребывающего, пробуждая близлежащее пространство. Эксплуатация человеком архитектурных сооружений кажется Чуми насилием:

Любые отношения между зданием и людьми, его использующими, — это отношения насилия, поскольку любое использование означает вторжение человеческого тела в данное конкретное пространство, вторжение одного порядка в другой.

Таким образом, мы видим насколько сильно настроение античеловечности в деконструктивизме. В устах Айзенмана это звучит особенно угрожающе. По его мнению, нужды заказчика — не предмет заботы архитектора. Архитектор, его произведения, скорее должны именно ставить заказчику проблемы. Не раз Айзенман шокировал своими теориями тех, кто его нанимал. Например, в проекте «Гордиола Хаус» он напрочь отмел пожелания заказчика иметь окна с выходом на океан; а в «Векснер-центре», где должны проходить художественные экспозиции, попросту некуда повесить картины: стены как таковые отсутствуют.

Человека метлой выгоняют из мироздания, по крайней мере из архитектуры. Что же тогда ставится в центр (как кощунственно это бы ни звучало для постмодернистов)? Искусство. Архитекторы должны служить архитектуре. Человек — служить культуре, а не наоборот.

Поделиться ссылкой:

Что собой представляет деконструктивистская архитектура?| Michaël Zingraf

Деконструктивизм — одно из направлений современной архитектуры, которое стало своеобразным протестом против рациональной упорядоченности модернизма. Отказ от прямых линий и пренебрежение симметричными формами послужили предпосылкой для создания зданий с уникальным обликом. Специалисты группы компаний Michaël Zingraf Real Estate познакомят вас с историей возникновения и характерными особенностями этого оригинального архитектурного направления.

Что собой представляет архитектура в стиле деконструктивизма?

Деконструктивизм зародился в начале 1980-х годов, но его бурное развитие пришлось на 1990-е годы. Это постмодернистское течение получило свое название от термина «деконструкция», который обозначает форму литературного анализа, предложенную философом Жаком Деррида.

Архитекторы, которые строили деконструктивистские здания, отказывались считать свои работы образцами какого-либо архитектурного стиля или направления. Деконструктивизм для них был всего лишь подходом, который помогал им противопоставлять свои проекты современной на тот момент архитектуре и обозначать полный разрыв с историей, обществом, местом, техническими и архитектурными традициями.

Однако термин «деконструктивизм» закрепился в обиходе. Он обозначает одну из основных тенденций в рамках современной архитектуры.

Основы деконструктивизма

Основным принципом деконструктивизма является стремление «придумать невозможное». Оставаясь в рамках архитектуры постмодернизма, деконструктивизм отказывается от конструкционных принципов классического здания, переиначивая или отвергая основополагающие принципы архитектуры.

В результате применения процессов нелинейного проектирования и широкого использования фрагментации архитектура деконструктивизма становится воплощением контролируемого хаоса. Здания в стиле деконструктивизма имеют весьма необычный вид, с первого взгляда привлекают внимание и порой кажутся странными.

Деконструктивизм предполагает деформацию форм и конструкций не только в решении фасада здания. Деконструктивистский дизайн, предпочтение в котором отдается минимализму, нарушает привычное равновесие внутреннего пространства и воздействует на восприятие, вызывая футуристические ассоциации.

Какие особенности присущи архитектуре деконструктивизма?

Несмотря на то, что основоположники деконструктивизма отказывались считать его архитектурным направлением, здания, возведенные с применением этого подхода, имеют много общих черт:

протест против рациональности модернизма;
фрагментация объема;
отказ от евклидовой симметрии и геометрии;
отсутствие гармонии, линейности и связности;
использование прямолинейных или плоских форм, а также непропорциональных неправильных объемов;
отсутствие прямых углов;
использование относительно легких благородных материалов;
способность трансформировать привычное восприятие пространства.

Знаменитые архитекторы, работающие в русле деконструктивизма

Несколько архитекторов, стоящих у истока этого направления, получили широкую известность после выставки Deconstructivist Architecture, которая состоялась в 1988 году в нью-йоркском Музее современного искусства (MoMA). Это Питер Айзенман, Бернар Чуми, Рем Колхас, Заха Хадид, Фрэнк Гери, Даниэль Либескинд, и агентство Coop Himmelb(l)au.

Ими спроектированы многие известные здания, включая музей Гуггенхайма в Бильбао (Фрэнк Гери), Культурный центр Гейдара Алиева, построенный по проекту Захи Хадид в столице Азербайджана, а также Еврейский музей в Берлине и Центр конгрессов в Бельгии, созданные Даниэлем Либескиндом.

В настоящий момент самым известным представителем движения считается Заха Хадид. Она является автором множества выдающихся деконструктивистских проектов, в число которых входят несколько потрясающих зданий в Нью-Йорке и необычный отель The Opus в Дубае, строительство которого еще не закончено.

Вы ищете объект недвижимости с нестандартной архитектурой? Специалисты группы компаний Michaël Zingraf Real Estate, работающей на рынке элитной недвижимости, подберут объекты, отвечающие всем вашим требованиям. В нашем каталоге собраны уникальные объекты недвижимости, расположенные в самых востребованных районах Лазурного Берега, Прованса, Парижа и Довиля.

Автор статьи

Maud CANEVET

Менеджер по маркетингу и коммуникациям

Michaël Zingraf Christie’s International Real Estate

[email protected]

Нетривиальное зодчество. Пять необычных стилей, популярных в современной архитектуре — Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы

В Москомархитектуре сообщили, что разработка градостроительной документации для строительства Бирюлевской линии московского метро начнется в конце 2019 года. Многие новые станции подземки возводят современные архитекторы, используя оригинальные и новые стили. Корреспондент «Вечерней Москвы» разобралась, что это за современные стили, популярные и в столице, и в мире.

Деконструктивизм

Правила, рамки, рациональность — все эти слова, кажется, ни разу не слышали архитекторы, работающие в этом стиле. Деконструктивизм появился как вызов обществу, протест против привычных устоев. В конце ХХ века классицизм, барокко, рококо и прочие традиционные стили теряли свою актуальность — зодчие стремились переосмыслить их, разобрать и собрать заново, только уже в другом, непривычном виде. Основой деконструктивизма стало одноименное направление в философии, начало которому положил французский философ Жак Деррида — он считал, что наш мир нуждается не в порядке, а в новых интерпретациях: разломай все старое на части и придай новый смысл этим осколкам. А может, смысла и вовсе нет…

— Деконструктивизм — это реакция на сложность современного мира. Стиль отражает эту самую сложность, — отмечает директор архитектурной школы МАРШ Никита Токарев.

Основные черты деконструктивизма — изломанные и нарочито деструктивные формы, визуальная усложненность. Здания будто намеренно не вписываются в окружающую среду, агрессивно вторгаются в нее. Это вызов, пощечина скучной классике, который вытесняет все старое и требует больше пространства для себя.

— Каждый архитектор по-разному интерпретирует идеи деконструктивизма. Ранние труды Фрэнка Гери (канадский архитектор, самые известные проекты — Танцующий дом в Праге и Музей Гуггенхайма в Бильбао — прим. «ВМ») — это истый манифест деконструкции. Однажды на него пожаловались соседи, которые подумали, что Гери устроил свалку металлолома в собственном дворе. А это оказался дом, где счастливо жила его мать, для которой он и построил его, — говорит архитектор.

Непривычный, непонятный стиль вскоре овладел умами общества — таких зданий стало больше. Наибольшую популярность деконструктивизм завоевал за рубежом. В качестве примера эксперт приводит здание Еврейского музея в Берлине, который спроектировал Даниэль Лебескинд, а также работы Захи Хадид, которые известны по всему миру.

Некоторые московские здания тоже спроектировала Хадид.

— Увидеть одну из ее работ можно на Шарикоподшипниковской улице — это бизнес-центр «Пересвет-Плаза», — говорит Никита Токарев. Каждый этаж здания смещен относительно предыдущего и последующего, напоминая тектонические плиты. Заха Хадид проектировала здание так, чтобы создать открытые трехмерные пространства, не противопоставлять горизонтали и вертикали, пол и стены. С торцов можно увидеть бизнес-центр насквозь.

Еще одним примером деконструктивизма в архитектуре Москвы Токарев считает комплекс башен «Город столиц», который является частью «Москвы-Сити». Эти небоскребы тоже состоят из блоков, смещенных друг от друга, что придает им динамизм и движение.

Но хоть деконструктивизм и занял свою нишу в мировой культуре, он постепенно теряет актуальность, уверен эксперт. Стиль интересен лишь визуальными решениями, но лишен функционализма — архитекторы, проектирующие здания в столь замысловатом виде, не особо задумываются, удобно ли будет людям в них жить. Поэтому на смену деконструктивизму приходят новые веяния, направленные не столько на форму, сколько на содержание.

— Эпоха деконструктивизма заканчивается. Архитектура все больше ориентируется на реальные потребности людей, — считает Никита Токарев.

Необрутализм

Это один из архитектурных стилей, пришедших на смену деконструктивизму, уверен архитектор и градостроитель Илья Заливухин.

— Характерная его особенность — функциональное проектирование, отсутствие излишнего декора, достижение выразительности за счет простых форм. Сильное влияние на этот стиль еще до начала Второй мировой войны оказал Ле Корбюзье, пионер модернизма и функционализма, один из самых известных архитекторов мира, — утверждает Заливухин.

Смысл необрутализма кроется в самом названии стиля — «необработанный бетон». С помощью этого выражения Ле Корбюзье объяснял технологию обработки наружных поверхностей здания.

В советскую эпоху, отмечает Заливухин, тоже были архитекторы, которые работали в этом стиле — к примеру, Игорь Виноградов. Его здания известны любому москвичу — это павильон «Цветоводство и озеленение» в парке ВДНХ, а также депозитарий Третьяковской галереи.

Чем необрутализм и брутализм отличаются друг от друга? По словам Ильи Заливухина, ничем. Оба архитектурных направления отвечают единой цели. Это ответвление послевоенного модернизма, которое обрело самостоятельность и заняло определенное место в мировой культуре.

— Основная цель необрутализма — не концентрироваться на декоративных аспектах, а уделять внимание эргономичности здания: как сделать здание удобным для людей, как эффективнее вложить средства в строительство, — объясняет эксперт.

Офисное здание «Танцующий дом» на углу Рессловой улицы и набережной в Праге. Построено в стиле деконструктивизмаФото: pixabay.com

По его словам, зодчие, работавшие в традиционных стилях, украшают фасады разнообразной лепниной, а здания бруталистов выполнены в основном лишь из бетона, который прослужит многие годы. При этом дома должны быть не только надежными, но и визуально интересными.

Многие зодчие считают необрутализм стилем грубым, не признающим эстетические ценности традиционной архитектуры. Но это вовсе не так — брутализм, набирая популярность в современной архитектуре, превращался в целый стилистический язык, сводился к работе над поверхностями здания и к созданию новых эстетических ценностей.

— Необруталисты особое внимание уделяют планировочной структуре зданий. Они считают, что все проекты нужно рассматривать комплексно, исходить из функциональности использования пространства. Придумывая, как будет выглядеть будущий дом, архитекторы также создавали сценарии жизни людей в этих зданиях, — продолжает Илья Заливухин.

На Беговой улице в Москве высится Дом авиаторов, известный как «дом на курьих ножках» или «сороконожка». Это один из образцов советского брутализма.

Здесь 40 железобетонных опор поднимают первый этаж на уровень четвертого. На первый взгляд кажется, что дом вот-вот обрушится. Но опоры выполнены из монолитного железобетона, который прочно удерживает этажи, поэтому бояться нечего.

Сегодня в Москве также часто строят здания в стиле необрутализма — торговые и бизнес-центры, спортивные комплексы и даже станции метро. Но и этот стиль начинает терять актуальность, добавляет свое слово Никита Токарев. Архитектура, отвечая на запросы общества, становится более экологичной, все больше уходит к природным формам.

— Дома все чаще возводят по принципу «зеленого строительства» с использованием экологических материалов для здоровья и благополучия жителей, уменьшения количества отходов, звукового и светового влияния объекта на окружающую среду, — говорит Токарев.

Органика

Здания, похожие на грибы, цветы, овощи и фрукты, — все это органика. Сооружения должны напоминать живой организм, а не бездушную коробку из стекла и бетона. В органике отсутствует какая-либо геометрия — динамические, неправильные формы возникают как результат контакта с реальностью. Такие здания в противовес деконструктивизму легко вписываются в окружающую среду — они стоят на тех местах, где и должны, как будто были здесь всегда.

В то же время органическая архитектура расходится с потребностями современного урбанизма, из-за чего большинство зданий в этом стиле можно встретить не в центре города, а за пределами. Создателем органической архитектуры стал американец Фрэнк Ллойд Райт — его работы называют «домами прерий», которые служат естественным продолжением окружающей природной среды.

В России органика еще не обрела большой популярности — отечественные зодчие пока еще не готовы работать в таком стиле, считает историк архитектуры Денис Ромодин.

— Но все же попытки работать в органическом стиле были, причем успешные. Так, парк «Зарядье» в центре Москвы отвечает именно этому направлению, — утверждает эксперт.

Противоположная часть фасада концертного зала «Зарядье» со стороны парка будто встроена в холм, который стал частью открытого Большого амфитеатра, а плавные архитектурные формы зала хорошо сочетаются с четырьмя природными ландшафтами, которые воссоздали в парке, — тундрой, степью, лесом и болотом.

Они спускаются террасами с верхнего уровня участка к его нижней части, с северо-востока на юго-запад, пересекаются и наслаиваются друг на друга.

Биотек

В мировом зодчестве биотек не редкость. Во многих крупных мегаполисах можно увидеть здания, похожие на пещеры и горные склоны, морские волны или капли, а также птичьи крылья и яйца. Но в то же время в биотеке не только формы природные, но и материалы.

— Первая попытка работать в этом стиле отмечалась еще в СССР. Архитектор Александр Зеленко, создавая дачу Пфеффер в Сокольниках, проектировал ее именно в этом стиле. Он считал, что природа — сама по себе творец, поэтому в сооружении использовались очень интересные решения, например крупные окна, изогнутая крыша. А в интерьере были ветки и корни деревьев в качестве архитектурных элементов. Но, к сожалению, до наших времен дача Пфеффер не дожила: она сгорела в конце 80-х — начале 90-х годов, — говорит Денис Ромодин.

Комплекс «Москва-Сити». Башни «Город столиц» (слева) — образец деконструктивизма, а «Эволюция» (справа) — пример биотекаФото: Владимир Новиков, «Вечерняя Москва»

По его словам, в биотек-зданиях часто применяются энергоэффективные технологии: это «умные» дома, которые могут использовать внутренне накопившееся тепло в качестве обогрева, придуманы экологические формулы для охлаждения здания и другое. Это не только красивая, но и высокотехнологичная архитектура.

— Создание таких домов — очень сложная инженерная работа. Требуется качественное и грамотное проектирование, правильное применение экологических материалов, тщательная разработка энергоэффективных систем. Основную роль здесь играют не столько архитекторы, сколько инженеры, — подчеркнул историк.

Примером биотека в столице вновь служит одна из башен «Москвы-Сити». Небоскреб «Эволюция» по форме напоминает молекулу ДНК.

Фасад подчеркивает легкость и динамику формы, струящейся наперекор гравитации. Башня символизирует идею развития по спирали как итога эволюционного пути, отражает силу человеческого интеллекта, который смог подчинить себе законы физики.

Метаболизм

Наконец, прямым продолжением органической архитектуры становится метаболизм. Он появился в ХХ веке в Японии, а в его основу лег принцип индивидуального развития живого организма.

При этом метаболизм и биотек — не одно и то же. Архитекторы-метаболисты не стремятся открыто подражать природным формам. Незавершенность, недосказанность, деструктивность и открытость структуры зданий — основные черты метаболизма. Недолговечные заменяемые элементы нередко сочетаются с прочными структурами.

— Метаболисты считают, что элементы городского организма могут переживать те же процессы, что и в живой природе, — рождение, созревание, старение, смерть и перерождение, — уверен Денис Ромодин.

По его словам, пока в Москве еще не появились здания в этом стиле, но в Советском Союзе архитектор Илья Чернявский уже делал некоторые «метаболические эксперименты». Примером тому служит его дом отдыха «Красная Пахра», который находится в Новой Москве. Это пластичная постройка из кирпича, которая тонко дополняет природное окружение. Сам Чернявский считал, что архитектура говорит языком единства.

— Это функциональная скульптура или пластическая конструкция; это мир объемов — света, цвета и материалов; это иерархия пространств во времени и вне времени. Здесь действуют контрасты и нюансы, сочетаются движение и покой, мощь и легкость, — уверял он.

Столичные зодчие, считают эксперты, сегодня готовы к смелым экспериментам, но стиль метаболизм все еще остается для них новым и несколько непривычным. Нужно время, чтобы в Москве появились здания, отвечающие этому направлению.

— Все же главной целью современного столичного зодчества является не столько необычность зданий, сколько их эргономичность и удобство, — заключает Илья Заливухин.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Сергей Кузнецов, главный архитектор Москвы:

— Деконструктивизм — очень яркий архитектурный стиль. Для него характерны асимметричные формы, ломаные линии, острые углы, обилие оригинальных элементов. Такие здания нередко отличаются оригинальным декором.

КСТАТИ

В стиле необрутализм построят будущую станцию метро «Печатники» Большой кольцевой линии. В ее оформлении используют три цвета — черный, серый и белый. Как ранее сообщили в пресс-службе Москомархитектуры, стены выполнят из нержавеющей стали, пол — из натурального камня, потолок — из алюминия. Все детали станции будут лаконичными и сдержанными.

Мария Кафанова

Что такое деконструктивизм? | ArchDaily

Что такое деконструктивизм?

Схема проекта для города культуры Галисии, Испания. Изображение предоставлено Eisenman Architects ShareShare
Facebook
Twitter
Pinterest
Whatsapp
02
com / 899645 / what-is-deconstructivism
Если мы определяем деконструктивизм, он буквально означает разрушение или разрушение построенной конструкции, будь то по структурным причинам или просто в результате восстания.Возможно, именно по этой причине многие неправильно понимают деконструктивистское движение.
Деконструктивизм, по сути, не новый архитектурный стиль и не авангардное движение против архитектуры или общества. Он не следует «правилам», не приобретает особой эстетики и не восстает против социальной дилеммы. Это высвобождение бесконечных возможностей игры с формами и объемами.
+ 11
Parc de la Villette / Bernard Tschumi Architects. Изображение © Peeradontax | Shutterstock Во время Первой мировой войны русские авангардисты, известные как русские конструктивисты, нарушили правила классической архитектуры и композиции и представили серию рисунков, которые бросили вызов «геометрическим нормам» того времени.Их критическая точка зрения и эксперименты с формами нарушили традиционное восприятие архитектуры и открыли людям глаза на бесконечные возможности нарушения архитектурных правил.
Связанная статья
Альтернативные реальности: 7 радикальных построек, которые могли быть построены
После войны Россия претерпевала радикальные изменения и революции, и влияние этих революций на архитектуру было неизбежным. Архитектура рассматривалась как высшая форма искусства, находящаяся под влиянием общества и находящаяся под его влиянием, поэтому социальная революция = революция архитектуры .Геометрия, будь то в искусстве или архитектуре, стала неправильной. Владимир Татлин спроектировал изогнутый монумент, заключенный в витую рамку для Третьего Интернационала в 1919 году. Александр Родченко представил экспериментальный проект радиостанции, изображающий всевозможные геометрические эксперименты и неровности. Однако эти радикальные структуры, как и сотни других, так и не увидели свет, и были оставлены в виде эскизов с интригующим концептуальным подходом, который еще предстояло исследовать.
Башня Татлина по проекту Владимира Татлина. Изображение любезно предоставлено пользователем Flickr Энди Робертсом под CC от 2.0 Параллельно с русским конструктивистским движением прокладывала себе дорогу современное движение. Возможно, именно время обоих движений заставило людей слепо выбрать модернизм. Мировая война только что закончилась, и люди отчаянно нуждались в стабильности и совершенстве, которых им так не хватало; У русского конструктивизма не было шансов. Орнаменты были сняты, и люди остались с чистыми, элегантными, но безупречными функциональными возможностями.
Что такое деконструктивизм по отношению к русскому конструктивизму и модернизму? © Жан-Пьер Дальбера [Flickr], под лицензией CC BY-NC 2.0. ImageVilla Savoye / Le Corbusier Заблуждения, связанные с деконструктивизмом, могут быть результатом самой терминологии. Это слово переводится как акт сноса или разрушения существующей структуры, подразумевая акт восстания. Деконструктивизм на самом деле не был впечатляющим архитектурным движением или художественным стилем, который штурмом захватил мир и изменил архитектуру в том виде, в каком мы ее знаем.Это был смешение русского конструктивизма и модернизма с небольшим влиянием постмодернизма, экспрессионизма и кубизма.
Термин впервые появился в 1980-х годах по идее французского философа Жака Деррида. Деррида, друг Питера Эйзенмана, разработал идею фрагментации здания и исследования асимметрии геометрии (вдохновленный русским конструктивизмом), сохраняя при этом базовую функциональность пространства (вдохновленную модернизмом). Общественность впервые заметила деконструктивистское движение в 1980-х годах во время конкурса Parc de la Villette, благодаря победившей работе Бернарда Чуми, а также дизайнерской работе Деррида и Эйзенмана.
Этот стиль привлек больше внимания на выставке MOMA 1988 Deconstructivist Architecture , организованной Филипом Джонсоном и Марком Вигли, на которой были представлены работы Захи Хадид, Питера Эйзенмана, Даниэля Либескинда и многих других. Тогда деконструктивизм не считался устоявшимся движением или стилем, таким как кубизм или модернизм. Джонсон и Вигли увидели сходство в подходе архитекторов к дизайну и объединили их под одной крышей.
1988 Выставка деконструктивизма.Изображение через MoMA Проекты на этой выставке демонстрируют иную чувствительность, в которой нарушена мечта о чистой форме. Именно способность нарушить наше мышление о форме делает эти проекты деконструктивными. Шоу исследует эпизод, точку пересечения между несколькими архитекторами, каждый из которых строит тревожное здание, используя скрытый потенциал модернизма.
— Филип Джонсон и Марк Вигли, отрывок из книги MoMA Deconstructivist Architecture.
Следуя теориям Деррида и «авангардистскому» подходу русского конструктивизма, архитекторы начали исследовать пространства и объемы. Стиль характеризовался потерей симметрии или преемственности. Это была архитектура на стероидах. Правила дизайна были нарушены, а принцип «форма следует за функцией» игнорировался, но каким-то образом утонченность и элегантность модернизма остались. Обшивка строения была изменена, и ей были приданы непредсказуемые геометрические формы, но функция здания была сохранена.По сути, архитекторы начали веселиться, и вместо того, чтобы спрашивать себя, практичен ли дизайн или нет, главный вопрос был: а почему бы и нет?
Однако большинство архитекторов отвергли ярлык «деконструктивистов», дистанцируясь от любого движения. Бернар Чуми считал, что «называть работу этих архитекторов« движением »или новым« стилем »было вне контекста и свидетельствовал о непонимании их идей», утверждая, что этот стиль был просто шагом против постмодернизма.К несчастью для них, этот термин нашел отклик у публики, и с тех пор их работы называют «деконструктивистскими». Фактически, их деконструктивистский подход к дизайну позволил создать одни из самых знаковых и отмеченных наградами структур на сегодняшний день, оказав влияние на сотни подающих надежды архитекторов.
Примечание. Эта статья была первоначально опубликована 12 августа 2018 г. и обновлена 11 августа 2020 г.
Мемориал убитым евреям Европы / Eisenman Architects.Изображение © Владимир Белоголовский Louis Vuitton / Gehry Partners. Изображение © Тодд Эберле Дом порта Антверпена / Zaha Hadid Architects. Image © Helene Binet Деконструктивизм в архитектуре и его 10 самых удивительных зданий
Эти странные, искаженные, почти непостижимые здания, которые заставляют задуматься, как кто-то мог спроектировать, не говоря уже о том, чтобы построить такую конструкцию, на самом деле являются частью очень специфического, непрямолинейного подхода к дизайну, называемого — Деконструктивизм .Деконструктивизм , часто описываемый как один из самых ярких и запутанных видов искусства, когда-либо развивавшихся, характеризуется использованием фрагментации, манипулированием идеями поверхности или кожи конструкции, переопределением форм и форм и радикальным проявлением сложности в дизайне. дом .
Делая упор на свободу формы, а не на функциональные аспекты, деконструктивистская архитектура ставит своей целью сбить посетителя с толку, делая пребывание в его пространстве незабываемым, а интерьер в большинстве случаев завораживает не меньше, чем внешний вид. чудесно в некоторых.Взгляните на нашу десятку необычных музейных построек. На первый взгляд, основной визуальный эффект архитектурного стиля деконструктивизма представляет собой хаотичную, неортодоксальную, головокружительную и почти невозможную форму здания, но эти необычные проекты на самом деле спланированы и выполнены с предельной точностью и расчетом. Фрагментированные части предметов, искаженные стены, изгибающиеся крыши, закрученные проходы и интерьеры странной формы в архитектуре деконструктивизма даже предназначены для создания чувства дискомфорта или замешательства .Концепция управляемого хаоса — это не то, что люди обычно привыкли видеть в истории архитектуры.

Деконструктивизм в архитектуре
От постмодернизма к деконструктивизму
Считается, что этот фрагментированный стиль развился из постмодернизма , начавшегося в конце 1980-х годов. Однако на самом деле он привлек внимание общественности на архитектурном конкурсе Parc de la Villette 1982 года, где Бернар Чуми , одно из ведущих имен деконструктивизма, победил со своей новаторской работой.В 1988 году в Музее современного искусства в Нью-Йорке прошла выставка под названием Деконструктивистская архитектура , на которой были представлены некоторые из самых известных имен стиля. Фрэнк Гери, Даниэль Либескинд, Заха Хадид, Бернард Чуми, Питер Эйзенман и другие были пионерами революционного движения деконструктивизма. «Удаление сущности архитектуры» было обобщенной целью деконструктивизма по мнению некоторых критиков. Это был действительно огромный шаг в сторону от основных элементов архитектуры и чрезвычайно смелый шаг к , необычному и инновационному .В то время как некоторые из проектов, кажется, не обладают какой-либо визуальной логикой или связностью, другие примеры источают гармонию и естественный поток. Идеи деконструктивизма были заимствованы у французского философа Жака Деррида , который утверждал, что сам термин ближе к смыслу анализа, чем разрушения. Основываясь на этом, практикующие деконструктивизм попытались рассмотреть архитектуру по частям , разобрав ее на самые основные элементы и переставив их совершенно беспрецедентным образом.Преобладание прямого угла и куба были разрушены, заменены использованием диагональной линии, традиционная структура была проигнорирована, поскольку были приняты новые смелые черты. Деконструктивизм, часто граничащий с минималистскими представлениями концептуального искусства, преследовал идею живых структур, воплощая в жизнь огромные конструкции с иррациональными, непредсказуемыми формами и узорами.
Прокрутите вниз, чтобы увидеть 10 примеров одних из самых удивительных архитектурных деконструктивистов в истории.

Совет редактора: Деконструктивистская архитектура
Если вас интересует деконструктивистская архитектура, эта книга как раз для вас. Написанная Филипом Джонсоном и Марком Вигли, эта книга представляет радикальную архитектуру, примером которой являются недавние работы семи архитекторов. Проиллюстрированы проекты Фрэнка О. Гери, Даниэля Либескинда, Рема Колхаса, Питера Эйзенмана, Захи М. для Санта-Моники, Берлина, Роттердама, Франкфурта, Гонконга, Парижа, Гамбурга и Вены.Хадид, Бернар Чуми и фирма Coop Himmelblau. 104 страницы, 153 иллюстрации. Проекты представляют собой независимые усилия радикально разных архитекторов, которые создают провокационные, иногда тревожные работы, используя скрытые возможности и дилеммы современной архитектуры. Том издается Музеем современного искусства и Little Brown and Company.
Музей Гуггенхайма в Бильбао
Один из ярких примеров деконструктивизма, Музей Гуггенхайма в Бильбао представляет собой сплав сложных, закрученных форм и увлекательной материальности. Фрэнк Гери не только произвел революцию в том, как архитекторы и люди думают о музеях, но и непреднамеренно подстегнул экономику Бильбао, учитывая поразительный успех музея. Через это ошеломляющее здание прошло более ста выставок и более десяти миллионов посетителей. Очаровательный дизайн здания фактически повлиял на преобразование всего города , и это явление стало известно как «Эффект Бильбао» . Этот термин описывает идею о том, что привлечение культурного учреждения мирового уровня, такого как Гуггенхайм, внесет город на карту и приведет к увеличению инвестиций, брендов, туризма и культурной энергии.А филиал Гуггенхайма в Бильбао определенно стал главной достопримечательностью города и мировой архитектуры. Поскольку человек ежегодно посещают более 1 миллиона человек , проект по созданию такого уникального здания определенно окупился.
Танцующий дом
Продукт сотрудничества между хорватско-чешским архитектором Владо Милуничем и канадско-американским архитектором Фрэнком Гери, Dancing House или Tančící dům в Чехии, расположен на участке на берегу реки в Прага.Танцующий дом — это не то, что люди обычно ассоциируют с Прагой, это, скорее всего, старые здания, яркие образцы довоенной архитектуры и исторические достопримечательности. Вот почему Танцующий дом представляет собой поразительный современный контраст с городской инфраструктурой. Также называемый Ginger & Fred, как дань уважения Джинджер Роджерс и Фреду Астару — легендарному танцевальному дуэту, дом действительно выглядит так, как будто он был пойман в середине танцевального движения. Люди часто описывают необычную форму здания, как женщину и мужчину, танцующих вместе, показывая даже руки и раскачивая юбку под музыку.Кривизна стекла действительно напоминает фигуру в юбке, обнимая своего партнера, вы можете почти предвидеть следующий шаг. В любом случае, этот образец деконструктивистской архитектуры определенно выделяется среди построек в стиле необарокко, неоготики и модерна, которыми славится Прага. 99 бетонных панелей, каждая из которых имеет различную форму и размер, поддерживают «танцующую» форму.
Еврейский музей Даниэля Либескинда
Стремясь запечатлеть историю Берлина, огромный интеллектуальный, экономический и культурный вклад, внесенный еврейскими гражданами, а также признать трагическое стирание и пустоту еврейской жизни в Берлине, архитектор Даниэль Либескинд спроектировал удивительный Еврейский музей в Берлине.Проект принял форму абстрактной еврейской звезды Давида, которая будет растягиваться вокруг места и его контекста, создавая «зигзагообразную» форму здания. Внутренние помещения чрезвычайно сложны, променад Либескинда ведет людей через галереи, пустые пространства и даже ведет в тупики. Отсутствие окон придает зданию неповторимую атмосферу, равно как и разница в материальности. Железобетон составляет серый интерьер пустых пространств, и только тонкий луч серебристого света проникает в пространство.Символический жест должен был напомнить посетителям об опыте, который пережил еврейский народ во время Второй мировой войны, показывая, что даже в самые мрачные моменты, когда побег кажется невозможным, небольшой след света может вернуть надежду.
Парк де ла Виллет
Бернар Чуми известен как один из самых смелых архитекторов в мире, который открыто отверг традиционалистский менталитет и стал пионером движения деконструктивизма. Он сосредоточился на удовольствиях от проектирования, подчеркивая бесполезность архитектуры и стремился включить иррациональность и извращение в свою работу.Его отмеченный наградами проект Parc de la Villette в Париже — одно из самых узнаваемых произведений деконструктивизма. Парк стал известен как беспрецедентный тип парка, основанный на «культуре», а не на «природе». Он был спроектирован как место, где естественное и искусственное объединяются, создавая состояние постоянной реконфигурации и открытия. Пространство заполнено зонами, созданными для взаимодействия, игр, отдыха и собраний. Летом открытое пространство превращается в большой кинотеатр под открытым небом.Несмотря на то, что его часто критикуют за то, что он слишком большой и построен без учета масштабов человеческих потребностей, в конечном итоге он представляет собой почти концептуальный подход к тому, как люди себя чувствуют в более крупной городской среде, где все тесно и тесно, а затем и все. внезапно появляется огромное открытое пространство.
УФА — Киноцентр
Киноцентр УФА, спроектированный Купом Химмельблау, представляет собой модернистское здание, возведенное из пепла разрушенного взрывом бомбы города Дрездена.Он сталкивается с проблемой общественного пространства, которое в настоящее время находится под угрозой в европейских городах, оно имеет городскую функциональность и разрушает однозначные представления о зданиях. Дизайн характеризуется двумя соединенными между собой корпусами: Кинотеатр и Кристалл. Восемь кинотеатров, расположенных в первом блоке, могут вместить 2600 человек, а «Кристалл» представляет собой стеклянную оболочку, служащую в основном фойе и общественной площадью. Переплетение общественных площадей, коридоров и общественных интерьеров дает воодушевляющую характеристику нового центра Дрездена.
Пожарная часть Vitra
Линейные многослойные стены, из которых состоит пожарная станция Vitra в Вайль-на-Рейне, Германия, — работа Захи Хадид. Бетонные плоскости здания изгибаются, наклоняются и ломаются в соответствии с концептуальными динамическими силами, которые использовались для связи ландшафта и архитектуры. Конструкция кажется застывшей в движении, состояние подвешенного напряжения даже создает ощущение нестабильности. Если смотреть под определенным углом, ощущение нестабильности усиливается, когда горизонтальные плоскости скользят друг по другу.Интерьеры можно ощутить только с перпендикулярной точки зрения, с минимизированными перегородками, пространство, кажется, готово взорваться в любой момент. Пожарный дом был преобразован в музей, в котором демонстрируются конструкции стульев Vitra, но конструкция остается одним из самых сложных архитектурных проектов.
Концертный зал Уолта Диснея
Еще одна работа удивительного Фрэнка Гери, Концертный зал Уолта Диснея в Лос-Анджелесе известен как всемирно признанный архитектурный памятник.Помимо визуального ошеломления, это место на самом деле является одним из самых акустически сложных концертных залов в мире. Необычная форма должна была символизировать музыкальное движение и движение звука, и в первую очередь она была построена с целью создания лучшего в мире пространства для проведения звука. WDCH, расположенный в Лос-Анджелесе, был изготовлен из полированной нержавеющей стали. Элегантные изгибы и изгибы со временем стали довольно проблематичными. Отражающие качества поверхности в сочетании с вогнутыми участками заставляли отраженный солнечный свет концентрироваться на близлежащих зданиях и комнатах, делая некоторые из них невыносимо теплыми.Горячие точки были образованы также на соседних тротуарах с температурой до 140 ° F (60 ° C) в одном пространстве, а также был повышенный риск дорожно-транспортных происшествий из-за ослепляющего отражения солнечного света. Чтобы смягчить проблемы, Gehry Partners отшлифовали панели, чтобы устранить нежелательные блики. Так что для проектов такого масштаба и смелого дизайна нет ничего необычного в том, что они сталкиваются по крайней мере с некоторыми проблемами, когда дело касается реализации и функциональности.
Музей музыкальных проектов Experience
Еще одна из умопомрачительных структур Фрэнка Гери попала в наш список.На этот раз это захватывающее сочетание выставок, средств массовой информации, технологий и практических занятий, которые проводятся в этом привлекательном месте. Музыкальный комплекс Experience в Сиэтле сочетает в себе интерпретирующие аспекты традиционного музея с образовательной ролью школы и ультрасовременными исследовательскими центрами специализированной библиотеки, создавая таким образом уникальное место, где творчество и инновации прославляются в разнообразных формах. практик. И лучше всего подходит для такой площадки здание, спроектированное не кем иным, как Фрэнком Гери.Группа красочных изогнутых элементов вышита с использованием самых разных материалов. Вся концепция и фрагментированные формы навеяны образом разбитого Fender Stratocaster, поскольку он был построен как своего рода дань уважения одному из самых творческих, новаторских и влиятельных художников Америки — Джими Хендриксу. Двадцать одна тысяча панелей из нержавеющей стали составляют крышу, их оттенки варьируются от пурпурного, серебристого и золотого до красного и синего алюминия, и каждая панель имеет уникальную форму и размер, вырезанные и деформированные специально для точного размещения.
Лу Руво Центр здоровья мозга
После музеев, бывших пожарных станций, парков и концертных залов идет здание несколько необычного назначения и еще более необычного внешнего вида. Центр здоровья мозга Лу Руво, как следует из названия, — это медицинский центр, специализирующийся на здоровье мозга и исследованиях. Знаковая достопримечательность, расположенная в Лас-Вегасе, реализована Фрэнком Гери в его узнаваемом стиле. Уникальный дизайн и уютная атмосфера — это дань уважения пациентам, семьям и персоналу центра.Гери хотел создать здание, о котором люди будут помнить, о котором будут говорить и которым будут наслаждаться, и он определенно сделал это с этим проектом. Здание колышется, словно тает, определенное впечатление текучести подавляет. 199 окон, ни одно из которых не похоже, 18 000 черепиц из нержавеющей стали, каждое разрезано по уникальным размерам, 65 000 часов инженерных работ и вуаля — одна из самых сложных конструкций на сегодняшний день построена.
Пекинский национальный стадион
Пекинский национальный стадион считается самым большим закрытым пространством в мире. Его общий объем составляет три миллиона кубических метров.Это также самая большая в мире стальная конструкция, в которой используется 26 километров неупакованной стали. Инновационная структура, получившая название «Птичье гнездо», была спроектирована Herzog & De Meuron Architekten, Arup Sport и China Architecture Design and Research Group. Величественный стадион был построен для олимпийского объекта и может принять 91 000 посетителей. Круглая форма этого сооружения, сочетающая китайские традиции и современное влияние, олицетворяет небеса, но также описывается как птичье гнездо с узорами, вдохновленными безумной керамикой в китайском стиле.После всех требований и правил, установленных Национальной стадионной компанией, проектировщики также должны были учитывать потенциальную угрозу землетрясения. Скрученные стальные профили, образующие крышу, придают конструкции устойчивость и фактически напоминают птичье гнездо. На строительство здания были потрачены миллиарды долларов, и он вызвал много критики, в основном из-за того, что это пространство, похоже, не учитывало влияние Олимпиады в долгосрочном масштабе. Планируется объединить различные объекты и использовать пространство стадиона, но в целом концепция и исполнение стадиона, бесспорно, блестящие, что делает конструкцию зрелищной.
Все изображения использованы только в иллюстративных целях.
Деконструктивизм — Проектирование зданий
Деконструктивизм — это постмодернистский архитектурный стиль, характеризующийся идеей фрагментации и манипулирования поверхностью конструкции. Здания, принимающие этот стиль, часто состоят из компонентов, которые были разобраны и повторно собраны новым и неортодоксальным образом, создавая впечатление хаотичного дизайна, лишенного точной логики.
Он пытается отойти от условностей модернизма, которые можно рассматривать как «ограничивающие правила», таких как понятия «форма следует за функцией», «чистота формы» и «истина материалов».
Деконструктивизм в архитектуре находился под влиянием деконструктивистских теорий французского философа Жака Деррида, который сказал, что «архитектура — не что иное, как один из многих способов коммуникации». На него также повлияла конструктивистская архитектура начала 20 века, развитая в Советской России.
Деконструктивизм развился из постмодернистского стиля и впервые получил широкое внимание в 1988 году, когда в Музее современного искусства Нью-Йорка прошла выставка под названием «Деконструктивистская архитектура». На выставке были представлены работы таких архитекторов, как Фрэнк Гери, Рем Колхас и Заха Хадид. Где деконструктивизм отклоняется от постмодернистского стиля в своем отказе от орнамента как украшения.
Другие определяющие стилистические особенности включают:
Рост популярности систем автоматизированного проектирования (САПР) в современной архитектуре стал ключевым фактором в развитии деконструктивизма , поскольку трехмерное моделирование позволило создавать сложные и нестандартные формы и пространства.
Несмотря на стремление дистанцироваться от лейбла, одним из самых известных архитекторов, связанных с этим стилем, является Фрэнк Гери, чья резиденция в Санта-Монике — здание, за которое он впервые получил признание критиков — также считается прототипом деконструктивистского здания. как его более поздние здания Музей Гуггенхайма и Концертный зал Уолта Диснея.
Другими архитекторами, отождествленными с этим стилем, являются Заха Хадид, Питер Эйзенман, Рем Колхас и Даниэль Либескинд.
Наиболее яркими примерами деконструктивизма являются:
зданий, демонстрирующих красоту деконструированной архитектуры
Это правда, что те, кто проектировал наши самые смелые здания, больше похожи на алхимиков, чем на архитекторов. Подумайте о своем собственном городе или месте, которое вы посетили в прошлом году, и о том, как одно здание определяло ощущение пространства больше, чем любое другое. В Бильбао, Испания, например, музей Гуггенхайма Фрэнка Гери в Бильбао крадет зрелище, затмевая всех остальных в поле зрения.По определению это здание, как и любое другое, представляет собой статический объект. Но попробуйте объяснить это любому, кто подходит к музею. В солнечные дни свет танцует на мощных формах здания, а облака также поглощаются титаном, создавая настроение пасмурных дней. Во многом этот ослепительный эффект вызван деконструктивизмом, движением, в котором Гери Гуггенхайм играет важную роль. В этом здании так хорошо получается отойти от идеи, что архитектура должна содержаться в понятиях гармонии или симметрии.Он нарушает архаические правила в пользу чего-то более захватывающего, заставляя титан казаться таким же эфирным, как атлас, согнутый на ветру.
Деконструктивизм настолько увлекателен тем, что по своей сути архитектура является консервативной практикой. Здания выдерживают испытание временем благодаря своей устойчивости и порядку. Квадрат — это квадрат, потому что все его стороны равны, что обеспечивает стабильность в большей конструкции. Но что, если этот квадрат будет искажен? Нарушает ли это целостность конструкции? На самом деле, как раз наоборот: бросая вызов восприятию зрителем единства и стабильности, архитектор может показать, что недостатки не только присущи дизайну, но также сильны и красивы.Самые талантливые архитекторы делают это, помещая формы в конфликт друг с другом, конкурируя друг с другом по мере того, как здание превращается в потрясающий дизайн — мало чем отличающийся от сил самой природы.
Хотя есть много архитекторов, которые спроектировали чудесные деконструированные структуры, среди выдающихся фигур можно назвать Питера Эйзенмана, Бернарда Чуми, Фрэнка Гери, Заху Хадид, Рема Колхаса и Даниэля Либескинда. Ниже, AD исследует 12 потрясающих зданий, которые радикально изменили застроенную среду.
Деконструктивизм: 7 икон постмодернистской архитектуры
Что, если бы вы взяли все элементы здания, взломали их и снова собрали вместе без видимой рифмы или причины? На первый взгляд, это кажется основным визуальным эффектом деконструктивизма, школы архитектуры, которая исследует фрагментацию и искажает стены, крышу, внутренние объемы и оболочку здания в своего рода управляемом хаосе, иногда для преднамеренного создания дискомфорта и замешательства. на фасадах и за их пределами.Хорошо это или плохо, но это движение оказало огромное влияние на современный архитектурный дизайн.

«Мы не хотим, чтобы архитектура исключала все, что беспокоит», — написали соучредители австрийской архитектурной фирмы Coop Himmelb (l) au о своей эстетике, по сути определяя постмодернистское архитектурное движение, которое бросило вызов условностям и с тех пор вызывает споры. 1980-е гг. Следующие семь сооружений от пяти архитектурных бюро, которые были отмечены на выставке «Деконструктивистская архитектура » в Музее современного искусства 1988 года, являются одними из самых провокационных сооружений в мире.
Музей Фрэнка Гери в Бильбао Гуггенхайм, Испания
(изображения через: wikimedia commons)
Когда вы думаете о «деконструктивизме», какое первое здание приходит вам в голову? Если вы хоть немного знакомы с этим термином (и не изучаете архитектуру), это, вероятно, знаковый и незабываемый музей Гуггенхайма Фрэнка Гери в Бильбао, Испания. В 1978 году Гери предпринял шаги, которые привели его к этой точке, радикально изменив свой стандартный, несколько скучный загородный дом в Санта-Монике, превратив его в основу целого архитектурного движения.Он буквально разобрал дом, вырывая части и собирая их заново, получая эксцентричный сплав традиционной и современной эстетики. К тому времени, когда он добрался до Гуггенхайма, завершенного в 1997 году, Гери усовершенствовал новый шокирующий стиль, который поразил критиков и публику, хотя многие в архитектурном сообществе могут расходиться во мнениях по таким вопросам, как творчество или функциональность.
В то время как сам Гери уклоняется от ярлыка деконструктивизма, его работы — особенно работы Гуггенхайма — прочно связаны с архитектурным стилем, воплощенным рядом других архитекторов по всему миру.Светящийся и изменчивый, Гуггенхайм трудно уловить, он кажется почти волнистым в солнечном свете и в пятнистом отражении реки Нервион, на которой он расположен. Дико оригинальному дизайну, а также конструкции здания в значительной степени способствовало использование трехмерного интерактивного компьютерного приложения (CATIA). Многие органические тома, составляющие единое целое, покрыты титановыми панелями, напоминающими рыбью чешую, что является данью местоположению музея.
Coop Himmelb (l) au’s UFA-Cinema Center, Дрезден, Германия
(изображения через: architizer)
Австрийской фирме Coop Himmelb (l) au, которая теперь имеет офисы в Лос-Анджелесе и Гвадалахаре, а также в Вене, часто приписывают создание первых воплощений деконструктивистской архитектуры в Европе.Пристройка адвокатского бюро кооператива на крыше в их родном городе вызвала удивление, когда она была построена в 1988 году своим паразитическим видом, а здание фабрики Funder в Санкт-Файт-Глане, Австрия, безусловно, привлекало внимание. В 1998 году Coop Himmelb (l) au завершил строительство UFA-Cinema Center в Дрездене, Германия, который состоит из двух томов: «Кристалл», массивного стеклянного вестибюля и общественной площади, которая, кажется, опасно наклонена в одну сторону, и «Кристалл». Синема Блок », вмещающий восемь кинотеатров на 2600 мест.Фирма заявляет, что с UFA-Cinema Center она была нацелена на «решение проблемы общественного пространства», заявив: «Разрушая монофункциональность этих структур и добавляя к ним городские функции, в городе может возникнуть новая урбанистика».
Независимо от влияния Гери, Coop Himmelb (l) au и другие международные архитекторы, создавшие важные деконструктивистские работы, были вдохновлены движениями в современном искусстве, такими как кубизм и дада, и русской авангардной архитектурой 1920-х годов.
Центр искусств Векснера Питера Эйзенмана, Огайо
(изображения через: wikimedia commons)
Архитектор из Нью-Джерси Питер Эйзенман спроектировал первое крупное общественное деконструктивистское здание в Америке — Центр искусств Векснера 1989 года в Университете штата Огайо. Центр Векснера был чем-то вроде эксперимента в области деконструктивизма; Это, конечно, не пустое, пассивное пространство для демонстрации искусства, но предназначено для того, чтобы быть динамичным произведением искусства внутри себя.Это пятиэтажное строение под открытым небом с заметной белой сеткой, которая напоминает строительные леса, чтобы казаться намеренно незавершенной, находящейся в постоянном состоянии неопределенности. Именно эти дизайнерские идеи вызвали серьезные споры, потому что в некоторых случаях они мешают функционированию здания, например, в выставочных помещениях изобразительного искусства, где прямые солнечные лучи могут потенциально повредить чувствительные произведения искусства. Кроме того, в центре нет узнаваемого входа, с большей частью скульптурного орнамента по бокам, где нет дверей.Внутренние помещения не менее эксцентричны; некоторые посетители даже сообщают, что испытывают тошноту из-за «сталкивающихся плоскостей» дизайна.
Каким бы противоречивым он ни был, Центр Векснера Эйзенмана остается одним из наиболее важных примеров деконструктивизма, выдвигая абстрактные идеи и теории на передний план и, возможно, возвышая их над целью и практичностью.
Парк-де-ла-Виллет Бернара Чуми, Париж, Франция
(изображения через: laurenmanning, mo_cosmo, als0lily)
Parc de la Villette в Париже не похож ни на один общественный парк, который вы когда-либо видели, с его странной сетью ярко-красных построек, спроектированных, по словам архитектора Бернара Чуми, не для упорядоченного отдыха и развлечений, а для интерактивности и исследования.Построенный с 1984 по 1987 год на территории бывшего мясного рынка, парк содержит тематические сады, игровые площадки для детей, помещения, посвященные науке и музыке, и 35 архитектурных безумств, все из которых вдохновлены идеями деконструктивизма. Стальные безумия, стимулирующие визуально и интеллектуально, создают основу для деятельности, в отличие от идеи парка как открытой зеленой зоны.
В своей книге «Архитектура и дизъюнкция» Чуми описывает встречу с французским философом Жаком Деррида, чтобы поговорить о концепции деконструкции Деррида, которую Чуми и Эйзенман включили в свою архитектурную эстетику.«Когда я впервые встретил Жака Деррида, чтобы убедить его противопоставить свою работу архитектуре, он спросил меня:« Но как архитектор может интересоваться деконструкцией? В конце концов, деконструкция — это антиформа, антииерархия, антиструктура, противоположность всему, что олицетворяет архитектура ». «Именно по этой причине, — ответил я!»
OMA / Центральная библиотека Рема Колхаса в Сиэтле, Вашингтон,
(изображения через: archdaily)
Под руководством знаменитого архитектора Рема Колхаса архитектурные фирмы OMA и LMN подарили Сиэтлу одно из самых потрясающих зданий в стиле деконструктивизма в виде Центральной библиотеки Сиэтла.Эта новаторская структура состоит из восьми горизонтальных слоев различных размеров, заключенных в конструкционную сталь и стеклянную оболочку, которая определяет дополнительные внешние общественные пространства. Делая библиотеку не просто вместилищем для книг, дизайн фокусируется на информации в целом, где все формы носителей могут быть доступны, размышлять и обсуждать.
Голландский архитектор Рем Колхас, партнер-основатель OMA, в значительной степени игнорировал ярлыки, которые критики классифицируют как деконструктивистский, модернистский и гуманистический.Лауреат Притцкеровской премии иногда может вызывать споры из-за проектов, которые кажутся визуально несвязанными или сложными в использовании, но в Центральной библиотеке Сиэтла он помог создать одно из самых известных сооружений Америки и одно из самых важных деконструктивистских зданий в мире.
Центр современного искусства Захи Хадид, Цинциннати, Огайо
(изображения через: zaha-hadid.com)
Заха Хадид, уроженка Багдада, уроженка Великобритании, первая женщина, получившая Притцкеровскую премию, также внесла ряд заметных деконструктивистских работ в международную архитектуру.Одно из таких сооружений, первый проект Хадид, когда-либо построенный, — это Центр современного искусства Лоис и Ричард Розенталь 2003 года в Цинциннати, штат Огайо. Известное в народе как Центр современного искусства (CAC), это блочное и мягкое здание, очерченное геометрическими объемами на фасаде и необычным «городским ковром», с землей, медленно изгибающейся вверх от тротуара к зданию и, в конечном итоге, вверх по задней стене. Пандус, напоминающий перекрученный хребет, привлекает посетителей на площадку у входа в галереи.
Еврейский музей Даниэля Либескинда, Берлин, Германия
(изображения через: daniel-libeskind.com)
Еврейский музей Даниэля Либескинда в Берлине — лучший образец деконструктивизма в мире? В этой зигзагообразной конструкции, покрытой тонкой цинковой пленкой с окнами в форме, напоминающей о ранах и шрамах, хранится история двух тысячелетий немецких евреев. Он расположен на месте, которое когда-то занимала Берлинская стена, и примыкает к апелляционному суду 18 века, который также является частью музея.Говорят, что его форма навеяна искривленной Звездой Давида, а зазубрины уподобляются человеческому состоянию. Огромная пустота прорезает форму музея, символизируя отсутствие тысяч берлинцев, убитых или депортированных во время Холокоста.
Говорит архитектор: «Я считаю, что этот проект объединяет архитектуру с вопросами, которые сейчас актуальны для всего человечества. С этой целью я стремился создать новую архитектуру на какое-то время, которая отражала бы понимание истории, новое понимание музеев и новое осознание взаимосвязи между программой и архитектурным пространством.Поэтому этот музей — не только ответ на конкретную программу, но и символ Надежды ».
ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ
Деконструктивизм — это теоретический термин, появившийся в искусстве, архитектуре и философской литературе конца 1980-х — начала 1990-х годов. Движение относится в основном к архитектурному языку смещенных, искаженных, угловатых форм, часто устанавливаемых в противоречивых геометриях. Происходя из идей французского философа Жака Деррида (р. 1930), деконструктивизм породил иконоборческий стиль авангарда, основными архитектурными представителями которого были Coop Himmelb (l) au, Zaha Hadid, Behnisch and Partners, Bernard Tschumi, Peter Эйзенман, Морфосис, Рем Колхас, Дэниел Либескинд, Фрэнк Гери и другие.
Любопытно, что в то время как эти и другие архитекторы продолжали практиковать родственный формальный язык, термины, которые когда-то использовались для описания их работ, уже давно вышли из употребления. Деконструкция в области архитектуры обязана своим происхождением двум параллельным событиям, которые произошли в 1988 году. Одним из них была выставка под названием «Деконструктивистская архитектура», проходившая в Музее современного искусства в Нью-Йорке; второй — конференция под названием «Деконструкция в искусстве и архитектуре», проходившая в галерее Тейт в Лондоне.Различные термины, используемые организаторами для описания своих мероприятий, подчеркивают их разные траектории.
Выставка в Нью-Йорке, первоначально называвшаяся «Неоконструктивистская архитектура» в связи с возрождением русского стилистического движения начала 20 века, подчеркнула формальный язык, возникающий в работе группы архитекторов-авангардистов. , в том числе некоторые из вышеупомянутых. Между тем событие в Лондоне подчеркнуло связь с философией Дерридиана.Деконструкция возникла из постструктуралистской традиции теории литературы, которая, в противоположность структурализму, подчеркивала сползание и колебания значения, которые всегда действуют в процессе языкового и культурного обозначения.
Деррида впервые использовал этот термин для обозначения метода исследования, направленного на выявление парадоксов и ценностных иерархий, существующих в дискурсе западной метафизики. По словам Деррида, хотя деконструкция разбирает или анализирует такие концепции, она никогда не была задумана как нигилистическая.Скорее, он служит эпистемологическим методом взаимодействия с миром. Хотя Деррида однажды назвал философа «потенциальным архитектором», всегда ищущим надежные основы для построения аргументов, связи между философским термином и архитектурой явно метафоричны. Деррида понимает это как метод, а не стиль.
Связь между деконструкцией и архитектурой в значительной степени проистекает из того, что Бернар Чуми использовал идеи Деррида в его победившем на конкурсе проекте 1983 года для Parc de la Vilette в Париже.Чуми предложил неиерархическую сетку рассредоточенных павильонов вместо более традиционного здания, вторя собственным вызовам деконструкции в отношении лингвистических договоренностей. Позже Деррида сам сотрудничал с Питером Эйзенманом в дизайне небольшого участка ландшафтного дизайна парка, и впоследствии он написал комментарий к проекту Чуми, читая случайную игру форм как метафоры для случайной или случайной игры смысла в языке. .
Деррида в этом произведении многозначительно упомянул «архитектуру архитектуры.Другими словами, если размышление об архитектуре само по себе уже является социальной конструкцией, можно сделать вывод, что необходимо деконструировать не сами архитектурные формы, а скорее теоретические допущения, лежащие в основе дизайна этих форм.
Фактически, было два конкурирующих события, заявивших о деконструктивизме как о своем собственном; он либо относился к чисто стилистическому феномену, либо к широкому интеллектуальному сдвигу, охватывающему не только философию, но и все изобразительные искусства.Как заметил Бернард Чуми: «Множественные интерпретации, которые несколько архитекторов [дали] деконструкции [стали] более многочисленными, чем могла когда-либо надеяться теория множественных чтений деконструкции».
Выставка Музея современного искусства могла бы более подходящим образом сохранить термин «неоконструктивизм», даже если бы архитектура, вдохновившая это движение, также включала работы супрематических архитекторов, таких как Казимир Малевич.
Существует явное свидетельство возрождения интереса к этим формам — лишенного их социальной и политической коннотации — в рамках формальных экспериментов в 1980-х годах в Архитектурной ассоциации в Лондоне, проведенных такими архитекторами, как Заха Хадид из Ирака.Конечно, для многих архитекторов связь с философией оставалась второстепенным вопросом в том, что, по сути, было стилистическим движением, которое многое сделало, чтобы сломить мертвую хватку жесткой прямолинейности модернистской архитектуры (происходящей из международного стиля, движение, кстати, также подстегивало Музей современного искусства в Нью-Йорке в начале века), но, тем не менее, оставался в рамках траектории модернизма.
Таким образом, деконструктивистский стиль в архитектуре связан с тем, что историк искусства и критик Хэл Фостер назвал постмодернизмом сопротивления, разрывом формального изобретения или моментом восстановления сил в циклическом историческом процессе, который приводит к постоянно возникающим новым проявлениям. модернизмов.Сам Деррида постоянно отказывался обозначать, какая связь существует между его работами и архитектурой с таким же названием. Между тем, Чуми признал, что, хотя некоторые философские идеи, разрушающие концепции, стали замечательными концептуальными инструментами, они «не могут решить одну вещь, которая в конечном итоге отличает работу архитекторов от работы философов: материальность».
В результате термины «деконструкция» и «деконструктивизм» вскоре потеряли популярность в архитектурной литературе.Тем не менее, как это ни парадоксально, почти в тот же момент архитектурный язык, о котором они говорили, начал пользоваться популярностью. Со строительством, в частности, Музея Гуггенхайма Гери в Бильбао, этот когда-то шокирующе радикальный и непочтительный подход к архитектуре вышел из тени авангарда и превратился в мейнстримное архитектурное движение, одобренное публикой.
NEIL LEACH
Sennott R.S. Энциклопедия архитектуры ХХ века, Vol.1 (A-F). Фицрой Дирборн., 2004.
Что такое деконструктивистская архитектура? | Дэвид Плик
Если вы увлечены архитектурой, у вас определенно был момент в какой-то момент, независимо от вашего уровня, от новичка-энтузиаста до лауреата Притцкеровской премии, когда вы спросили себя: «Что [ругательства] такое деконструктивистская архитектура? ” (Небольшое примечание: Microsoft Word продолжает подчеркивать слово «деконструктивист», настаивая на том, что этого слова не существует. Что, так или иначе, на самом деле имеет полный смысл).Философское движение «деконструкция», от которого произошел деконструктивизм, является теоретическим и достаточно сложным для понимания, но оно становится еще более запутанным в контексте архитектурной теории, потому что здания буквально «строятся» профессионалами в области строительства. Поэтому, естественно, когда люди слышат это слово, они сразу же думают, что это процесс сноса здания. Но нет — это было бы слишком просто, не так ли? Потому что «деконструкция» на самом деле была начата каким-то умным французом / алжирцем по имени Жак Деррида в его книге « Of Grammatology ».
Так что же такое деконструкция?
Деконструкция — это философское движение конца 20-го века, основателем которого является Деррида. Он в основном стремился подорвать предвзятые убеждения, связанные с разумом и логикой (то, что уважали предыдущие философы, такие как Кант и Просвещение). Вместо этого Деррида утверждал, что значения слов, символов (на самом деле, вспомните символы на будущее — это то, на чем основана деконструктивистская архитектура) или чего-то еще, существуют из-за отношений, инь и янь между вещами.Хорошее существует только из-за плохого; стул — это стул и имеет значение для нас (аудитории) как стул, потому что мы знаем, что не является стулом и т. д. Кроме того, значение вещи со временем меняется. Сегодня, в 2016 году, ноутбук имеет особое значение и значение, но будет ли он иметь такое же значение и значение через тысячу лет? Если бы сегодня кто-то показал вам меч или доспехи, вы действительно подумали бы, что они берут это в бой? Или вы думаете, что они просто собирают антиквариат? В любом случае, все дело в том, что значение чего-либо изменчиво, всегда меняется в зависимости от контекста, отношения к другим вещам, культурных установок, пола, возраста, времени и других факторов.
Семиотика: как это соотносится с архитектурой
Прежде всего, давайте определимся с семиотикой. Возможно, вы выучили это слово в колледже и, вероятно, забыли, как только урок закончился. Это изучение невербального общения и того, как мы извлекаем значение из символов. Теперь рассмотрим тот же образ мышления, который Деррида применил к словам — символы принимают разное значение в зависимости от контекста, отношения к другим вещам, культурных отношений, времени и других факторов. Классический архитектурный пример текучести символического изображения — это то, как классические греческие колонны, дорический, ионический и коринфский ордеры, на протяжении всей истории получали разные отклики.Вначале дорические колонны считались мужскими, коринфские — женскими, а ионические — нейтральными. Но сотни лет спустя, во время периодов возрождения архитектуры, когда были построены те же самые колонны, зрители ответили, что коринфский стиль был сильным и прямолинейным, или, другими словами, мужским. Тот же столбец, другой ответ. Кто прав? Это когда мы цитируем Ле Корбюзье и говорим: «Жизнь всегда права, а архитектор ошибается».
Итак, что такое деконструктивистская архитектура? По сути, он говорит: «В любом случае, к черту эти символы.. . » потому что кто знает, что они означают? Речь идет о фрагментации — бросая вызов представлению о том, что вообще такое здание или сооружение. Итак, архитекторы конца 20-го века, такие как Дэниел Либескинд, Фрэнк Гери, Заха Хадид, Питер Эйзенман и компания, сказали: давайте создадим здания, которые раскачиваются и качаются, как будто их разносит ветер. Заставим их гнуться. Заставим их взаимодействовать. Давайте сделаем их людьми. Давайте заставим их не только выделиться, но и подорвать систему. Давайте изменим ландшафт, изменим города и изменим жизни.Давайте сделаем необычные окна и построим лестницы в никуда. Ведь что такое лестница?
И так далее, и так далее.
Для просмотра:
Модернизм = «Меньше значит больше».
Постмодернизм = «Меньше скучно».