Орнаментальные буквы – Буквица как искусство. Узорная тайна заглавной буквы
Буквица как искусство. Узорная тайна заглавной буквы
В этой публикации речь пойдёт о Буквице — большой и затейливо оформленной первой букве текста, которая всегда была важной частью искусства украшения книг.
Моя симпатия к буквицам появилась ещё в детстве благодаря сборнику сказок Афанасьева с иллюстрациями Татьяны Мавриной и её же красочными буквицами в начале каждой сказки. С тех пор у меня особое отношение к книгам, в которых есть узорные буквицы.
Как таковое искусство оформления книг стало активно развиваться в раннехристианские времена, когда появились тексты, считавшиеся божественными, и, следовательно, требовавшие особого отношения. Постепенно книга перестала считаться простой фиксацией звучащей речи и превратилась в самостоятельное произведение искусства. Это отношение распространилось и на светские книги.
И тогда же появилась буквица как обязательная часть книжного декора. Буквицы щедро украшались цветными растительными орнаментами, часто доведёнными до поразительной ажурно-филигранной тонкости. Буквицы могли изображаться и в виде людей или животных, переплетённых с геометрическими узорами. В религиозных книгах буквицы украшались цветными иллюстрациями на библейские темы. Но далеко не всегда оформление буквиц напрямую соотносилось с содержанием и назначением текста. В некоторых случаях оно ему даже противоречило. Например, буквицы в христианских книгах содержат изображения, явно имеющие языческое происхождение. Символический язык старинных буквиц очень сложен и во многом до сих пор не расшифрован.
Буквица – не просто декоративный элемент. Она играет особую роль. Буквица – первая буква записанной истории, пограничная точка, в которой повседневная жизнь прерывается и возникает другая жизнь, другой мир – тот, о котором рассказывает текст. Это точка, в которой пересекаются тайна природы (растительный орнамент), тайна человеческих чувств и страстей (их изображают животные и люди) – и тайна слова, тайна преображения человека и мира под действием слова. Поэтому текст, оформленный с буквицами, воспринимается по-другому – он более живой. А ещё буквица – пространство для индивидуального творчества. В допечатные времена оформлением буквиц занимались специальные художники, поэтому в старинных книгах все буквицы уникальны. И сейчас любую открытку или книгу можно сделать неповторимой с помощью буквиц. Даже для тех, кто не рисует сам – в сети очень много готовых вариантов буквиц, есть из чего выбрать.
Предлагаю вашему вниманию большую подборку красивых и интересных буквиц – русских и латинских, старинных и современных. Обратите внимание, что пояснения к иллюстрациям расположены перед ними.
На Руси буквицы появились предположительно в X веке (более старые книги не сохранились) под влиянием византийского искусства. В 988 году киевский князь Владимир Святославович женился на византийской царевне Анне. Вместе с ней в Киев прибыли священники, они привезли церковную утварь и богослужебные книги. Состоявшееся тогда же крещение русского народа определило не только то, какая литература получит распространение на Руси, но и то, по каким образцам рукописи будут украшаться.
Уже древнейшие из сохранившихся русских книг — Остромирово Евангелие (1056-1057) и Изборник Святослава (1073) — во всём следуют византийской манере оформления книг. Из всех способов украшения заглавных букв русских художников-изографов больше всего привлекали растительные мотивы, доведённые византийскими мастерами до предельной условности. Смелые сочетания ярких красок ткали неповторимый, праздничный наряд книги. Для богатых заказчиков применялось «металлическое» письмо: особый писец — златописец — обводил контур буквицы чернилами из творёного золота, придавая ей вид драгоценного украшения.
Буквицы из Остромирова Евангелия. Великий Новгород, 1056-1057 годы.
Впрочем, красоты часто добивались одной только красной киноварью.
Русские буквицы К и Л, XII век.
В XII-XIII веках оформился своеобразный звериный стиль русских буквиц, предположительно связанный с похожими буквицами у кельтов. Этот стиль назван «тератологическим» (от греческого слова «чудище») Но русские «чудища» на буквицах, в отличие от кельтских, более спокойные и добродушные.
В средневековой Европе одни из самых старых буквиц-шедевров содержатся в Келлской книге, созданной ирландскими монахами около 800 года. Эта книга и сейчас поражает невероятной сложностью и пышностью своего узорного оформления. В книге очень много разнообразных цветных буквиц (в Европе их называют инициалами).
Буквицы оттоновского стиля, получившие своё название от династии Оттонов, правившей в восточной части владений Каролингов, на территории современной Германии, с 919 по 1024 год. Оттоны оказывали щедрое покровительство различным видам искусства, благодаря чему развивалось и процветало искусство украшения рукописей. Буквицы, как правило, были большими, с обильной позолотой и характерными для этого периода узорами из переплетающихся ветвей, промежутки между которыми закрашивались яркими цветами.
В европейских религиозных книгах Средневековья буквицы были строго ранжированы по размеру и способу оформления. Буквица в начале книги могла быть просто гигантской и очень богато иллюстрированной. Буквица в начале главы была поменьше, но тоже украшалась цветными иллюстрациями.
Лист из «Псалтыри королевы Ядвиги» с буквицами в начале главы и стихов.
Буквицы менее значимые оформлялись затейливым и иногда контрастным по цвету филигранным узором, часто доведённым до поразительной тонкости и мастерства.
Европейские буквицы XIV-XV веков.
Книгопечатание в Европе и в России появилось в XV и XVI веках. Поначалу для буквиц оставляли место и рисовали их от руки, но постепенно они во многих книгах тоже стали печатными. Иногда их потом раскрашивали вручную. Упрощать их никто и не думал. Буквица по-прежнему оставалась искусством. Но теперь она стала искусством не только художников, но и мастеров, делающих штампы: резчиков по дереву и гравёров на меди. На гравировку одной сложной буквицы на металле уходило до нескольких месяцев.
Вот буквицы, которые печатал в своих изданиях Иван Фёдоров в 1570 году.
У Ивана Фёдорова был сподвижник Пётр Мстиславец, который создал свой собственный стиль буквиц – тонкий, лаконичный и в то же время изысканный. Каллиграфическая непринужденность этих буквиц позволяет совершенно забыть, что они вышли из-под печатного пресса. Буквицы этого стиля широко использовались в изданиях Московского печатного двора в XVII в.
Один из учеников Ивана Фёдорова – Анисим Радишевский – превратил буквицы в настоящие шедевры. Его тонкую, кружевную манеру растительного рисунка, дробность и детальность, доведённые до ювелирной, почти микроскопичной узорности, невозможно спутать ни с чьей другой работой.
Инициалы Четвероевангелия. Московский печатный двор, 1606 год
Листы из старых русских церковных певческих книг XVII-XVIII веков. Великолепное украшение орнаментами в «поморском» и «гуслицком» стиле.«Гуслицкий стиль» происходит из старообрядческого центра Гуслицы, расположенного недалеко от Москвы. «Поморский стиль» сложился на землях, лежащих по берегам Онежского озера и Белого моря.
Фантазия художников при оформлении буквиц была безграничной. Вот несколько примеров буквиц из старинной итальянской книги по каллиграфии Antonio Schiratti (1600-1615 гг.) Буквы D, E, K, L.
Буква В немецкого художника Frederic Hottenroth, XVIII век.
В 1839 году итальянский художник, гравёр и сценограф Антонио Базоли придумал необычные «архитектурные» буквы.
А вот такие необыкновенные и нежные буквицы придумал в XIX веке английский художник Л. Джонс. Каждая буквица – целый пейзаж!
Буквы, вошедшие в «Сборникъ старинно русскихъ и славянскихъ буквъ, заставицъ и каемокъ» К.Д. Далматова (1895)
Буква А художника Сергея Чехонина, 1919 год – как раз очень популярен был «Балаганчик» Блока и одноимённый спектакль Мейерхольда. Вероятно, отсюда и идея с Арлекином.
В наше время самые разные буквицы можно создавать при помощи компьютерной графики. Но и эти буквицы сохраняют отчётливое сходство со старинными традициями оформления буквиц.
Работы студентов Санкт-Петербургского университета промышленных технологий и дизайна, дисциплина «Шрифты и каллиграфия»
Ветковский стиль книжного оформления сложился в городе Ветка в Белоруссии, ещё в XVII-XVIII веках. Но он и сейчас востребован художниками. Буквица Б, автор Татьяна Хайнак.
А это буквица С российского писателя и художника В.Л. Ланга.
Лаконичный стиль буквиц в издании А. и Б. Стругацких
Буквица К к сказке «Эгле, королева ужей». Автор Аня Опарина
Новогодняя буквица от Кирилла Ткачова
Среди современных авторских буквиц для детских книг можно встретить совсем простые, но при этом очень обаятельные.
Буквица Д. Автор Александр Сичкарь.
Буквица О для «Алисы в стране чудес». Автор Ася Белова.
Конечно, здесь представлены далеко не все из возможных вариантов буквиц. Как уже было сказано, в сети их выбор огромен. Возможно, кого-то из читателей буквицы вдохновят на новые идеи в творчестве.
И напоследок – буквы Татьяны Мавриной из её «Сказочной азбуки». Какой же надо иметь талант, чтобы в таком многовековом искусстве, как буквица, выработать свой, сразу узнаваемый, стиль!
Всем прочитавшим –
www.livemaster.ru
ИСКУССТВО ПЕРВОЙ БУКВЫ | Наука и жизнь
Книжный термин «инициал» происходит от латинского слова «initialis», что в переводе означает «начальный». Так называют заглавную букву увеличенного размера, с которой начинается текст книги, главы или отдельный абзац. В русской традиции инициал чаще всего именуют буквицей. Буквица может быть шрифтовой или декорированной, одноцветной или красочной, но, как бы она ни была исполнена, первое и главное её назначение — привлечь внимание читателя к началу текста. Графически буквица напоминает птичье гнездо в кроне дерева весенней порой — даже издалека глаз легко различает его в сплетении ветвей. И как гнездо украшает и оживляет дерево, так и инициальная буква украшает и оживляет собой начальную страницу. Это второе и, пожалуй, не менее важное свойство инициала: выполненный со вкусом и тактом, он радует глаз.Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
Наука и жизнь // Иллюстрации
‹
›
ПЕРОМ И КИСТЬЮ
История украшения начальных букв насчитывает более полутора тысяч лет. Самые древние инициалы обнаружены в античной рукописи сочинений Вергилия конца IV — начала V века, от которой сохранились считанные листы. Большие красочные литеры в начале каждой страницы художник составил из геометрических фигур наподобие мозаики.
Едва ли до нас дошёл первый опыт подобного рода. В названные века, видимо, уже бытовала традиция выделять начало текста, создавая торжественное вступление в книгу. Однако листать календарь назад, отодвигая дату рождения инициала в глубь веков, особой причины нет. Он появился в книге именно тогда, когда и следовало ему появиться — на излёте античности, в преддверии грядущего Средневековья. Одна великая эпоха сменялась другой: уходило в прошлое слово звучащее, искусство ораторов и певцов-аэдов — наступали, по словам С. С. Аверинцева, «времена писцов как хранителей культуры и Писания как ориентира жизни… времена трепетного преклонения перед святыней пергамена и букв».
В те годы книга уже приняла форму кодекса — стопки сшитых друг с другом тетрадей. Их изготавливали из тщательно выделанной кожи — пергамена, который пришёл на смену ломкому папирусу. Он и служил много дольше папируса, и краски впитывал хорошо, а допущенную в слове или рисунке ошибку легко было исправить, соскоблив её ножичком.
Дойдя до последней страницы, скриптор (лат. scriptor — писец) возвращался в начало рукописи, окунал тростниковое перо в рожок с цветными чернилами и «с любовью и тщанием» вносил в начало текстовых столбцов пропущенные им заглавные буквы. Их начертание он копировал с книги, служившей ему образцом, или полагался на собственный талант каллиграфа. Позднее эту работу — прорисовку и расцвечивание инициалов и вписывание заголовков (рубрик) — в книжных мастерских стали выполнять особые художники: иллюминатор (от лат. illumino — украшаю) и рубрикатор (от лат. ruber — красный).
Чаще других для украшения чёрного текста употреблялись именно красные чернила, так называемый миний (латинское название сурика). Это несложное сочетание цветов нередко используется и ныне. «В малом количестве красное, противоположенное большей массе чёрного и тесно сопоставленное с ним, выигрывает в ценности и яркости, — писал швейцарский типограф Эмиль Рудер. — Оно, как точно заметил Аугусто Джакометти, «воскресенье в череде серых будней, праздник»».
С красным цветом, кстати, связано и раннее название инициала —миниатюра, переводимое как «рисованный минием». Пройдут столетия, прежде чем это слово станет обозначать любое живописное изображение малого размера и тонкой работы.
Помимо красной в обиходе античных и средневековых писцов имелись синяя, жёлтая и зелёная краски, богатые оттенками. Для письма по цветному фону применялись белила. В роскошных манускриптах на исполнение инициалов шло творёное (растёртое в порошок) золото, реже — серебро. С благой целью сделать книгу дешевле сочинялись многочисленные рецепты для замены драгоценных металлов: толкли мелко-намелко хрусталь, ртуть смешивали с уксусом, рыбьим клеем и тальком… Однако со временем такой суррогат обесцвечивался или, что ещё печальней, проедал пергаменную страницу насквозь.
В целом же краски дошедших до нас инициалов и по сей день полны нежности и света, словно нанесены они не столетия назад. Завидная их сохранность объясняется тем, что большую часть времени книги пребывали в закрытом и даже застёгнутом виде, страницы были недоступны солнечным лучам и пыли, а чтобы пергамен не грызли мыши, писцы добавляли в чернила полынную настойку.
Заглавные буквы в начале текста, на первых порах просто выделяемые цветом, от книги к книге росли в размерах, выступали за край строки, украшались плетением и фигурками животных. Неискушённому взгляду может показаться, что персонажи этих рисунков случайны и внесены художником в текст для забавы — настолько они порой далеки от его содержания. Но на деле средневековый мастер уделял смыслу нисколько не меньше внимания, чем, скажем, цветовому равновесию или композиционной завершённости своей работы.
Для убранства ранних европейских книг характерно обилие христианских символов, ныне достаточно подзабытых. Многие ли из современных читателей соотнесут изображённую на странице рыбу, виноградную лозу или пеликана с Иисусом Христом, лань, поспешающую к источнику, — с жаждущей Бога душой, а корабль в бушующем море — с Церковью?
Для читателя средневекового, напротив, это привычные, повседневные знаки. Обращённые больше к разуму, чем к чувствам, они были своеобразной знакописью, живым наследием первых веков христианства, выработавшего свой изобразительный язык в мозаиках и фресках катакомб. Язык, в котором за внешне простыми рисунками скрывалась более глубокая реальность, и, чтобы проникнуть в неё, необходимо быть посвящённым.
Абстрактная эстетика религиозных символов нисколько не противоречила, а во многом была тождественна абстрактной эстетике письменных знаков. Поэтому они легко уживались на одной странице, дополняя и обогащая друг друга, — тем более когда сливались в единое тело общего инициала. Средневековые мастера книги любили составлять буквы из послушных их перу фигурок. Так, «А» они получали из двух рыб, соприкоснувшихся головами и плавниками, или изображали в виде птицы, клюющей змею; буква «I» принимала у них очертания рыбы, устремлённой вверх, а «Т» — птицы с распростёртыми крыльями.
Во всём этом помимо сакрального значения, присущего каждому знаку в отдельности, можно усмотреть и дополнительный символический пласт, общий для инициалов такого рода. Средневековые схоласты видели в Божьем творении раскрытую книгу. Разглядывая, в свою очередь, книгу — творение рук человеческих, — легко заподозрить её создателей в подражании «письменам Бога». Буква-рыба и буква-птица, буква-заяц и буква-гончая — эти «атомы» текста являются одновременно запечатлёнными на пергамене «атомами» мироздания.
СОВЕРШЕНСТВО ГОТИКИ
К XIII столетию европейская рукописная книга сложилась в законченный, цельный и совершенный организм. Поколениями мастеров всё в ней было выверено, посчитано и соблюдено: поля, колонки, строки, буквы и не в последнюю очередь — художественное убранство, просто немыслимое без инициалов.
Текст писали вытянутым, угловатым, суровым с виду, но очень ёмким письмом. Оно плотной массой ложилось на пергаменные страницы, до отказа заполняя очерченные при разметке прямоугольники колонок. Чтобы не нарушать монолитности письма, писцы растягивали, сжимали или сокращали буквы в строке, выравнивая её правый край. В короткой строке пробел заполняли орнаментом, а в короткой колонке, чтобы избежать пустоты, повторяли последний кусок текста, пометив на поле, что читать его не нужно.
Такая строгая упорядоченность чёрных форм оживлялась большими и красочными заглавными буквами. Они разделяли текст подобно караульным заставам — строчки рубрик струились над ними алыми стягами. Вряд ли когда-нибудь ещё появятся инициалы такой величины, такой ювелирной отделки, такая сложная, продуманная до мелочей многоступенчатая их иерархия.
Текст латинской Библии — Вульгаты — начинался, как правило, вытянутой по высоте страницы заглавной буквой «I»: «In principio creavit Deus…» — «В начале сотворил Бог…» (Быт. 1,1). Размеры инициала были таковы, что художник-иллюминатор умудрялся не только вписать в его медальоны все семь дней творения, но зачастую изображал и последующие эпизоды Книги Бытия: грехопадение человека, изгнание Адама и Евы из рая, убийство Каином брата Авеля. Для средневекового мастера, видимо, иначе и быть не могло: начало времён, великие события — начало рукописи, величественное исполнение… В некоторых скрипториях к нижней части буквы «I» дополнительно пририсовывали Распятие, напоминая о грядущем искуплении первородного греха и первого братоубийства.
Инициалы остальных книг Священного Писания выполнялись в пять-шесть раз меньше исходной «I», но каждый из них также включал в себя иллюстрацию из Ветхого и Нового Заветов: Моисей получал скрижали (Книга Исхода), Юдифь отрубала голову Олоферну (Книга Юдифи), Иона выходил из чрева кита (Книга пророка Ионы), Иоанн лицезрел Господа во славе (Откровение Иоанна Богослова)…
Тексты Вульгаты предварялись прологами — отрывками из писем и сочинений блаженного Иеронима, который в IV веке перевёл Писание на латинский язык. Прологи начинались инициалами ещё меньшего размера, а вместо иллюстраций их украшал орнамент.
Мельче всех писец-каллиграф либо рубрикатор выводил минием и лазурью начальные буквы глав. Эти инициалы получили название филигранных: алая основа буквы окружалась множественными голубыми прочерками, лёгкими петлями, ажурными завитками — почти иллюзорными следами изящных движений тонко заточенного пера. В равной степени бывало и наоборот: основа буквы делалась синей, а филиграни — красными.
Как это ни парадоксально, но при помощи одних лишь начальных букв достигались весьма разветвлённая логическая артикуляция мысли и строгое соподчинение частей книги друг другу, на которые не раз обращали внимание исследователи готических рукописей.
ВЗЫСКАНИЕ КРАСОТЫ
В скрипториях Восточной Римской империи (конец IV — середина XV века) сложились иные традиции украшения книг, отличные от западных.
Начальный лист византийского кодекса, как правило, открывался не инициалом, а богато декорированной заставкой. Она имела форму прямоугольника или П-образной скобы с проросшими по углам листьями и располагалась в верхней части страницы. Внутри заставки красными или золотыми чернилами писец выводил название книги, а ниже начинался текст. Как и в западных рукописях, заглавная буква выделялась из текста величиной и цветом. В роскошных кодексах её украшали орнаментом либо фигурками животных и людей. Но никогда византийский инициал не достигал тех гротескных размеров, что были в обычае у европейских мастеров, и никогда соцветие красок и орнаментальный декор буквы не делались богаче и насыщеннее красок и орнамента заставки. В Византии не инициал, а заставка обозначала в рукописи место, с которого начиналась книга или новый её раздел.
В сравнении с латинскими манускриптами, убранство которых часто строилось на контрасте художественных приёмов, страницы греческих кодексов выглядят не столь эффектно. Им скорее присуща внутренняя гармония, располагающая к глубокому, вдумчивому созерцанию. Для письма византийские писцы предпочитали не плотные чёрные чернила, как на Западе, а более мягкие по тону — коричневатые, допускавшие живую игру оттенков: тёмные в местах нажима пера, они обладали светлой прозрачностью там, где их брали более жидко. Европейские мастера размещали текст на странице в два-три столбца, в которых строчки получались короткими и динамичными, а в византийских рукописях чаще встречалась одна колонка, со строками длинными и потому неторопливыми.
Инициал располагался на левом поле либо в межколонном пространстве, почти не нарушая правильной формы столбца. Он привлекал к себе внимание не внешней броскостью, а утончённой пластикой и изящной соразмерностью с текстом и другими элементами декора. Заглавная буква прежде всего оставалась буквой. Исполненная красоты и меры, она никогда не превращалась в самодостаточный узор или сюжетную иллюстрацию — это было уделом заставки. Украшенный инициал в первую очередь безошибочно читался и лишь потом радовал глаз искусным художеством. Письменный знак, соединённый в инициале с живописью, не смешивался с ней, как не смешиваются слитые в общий сосуд вода и масло.
В 1453 году Второй Рим пал, захваченный и разграбленный турками-османами. Перестала существовать некогда великая империя, твердыня восточного христианства. Но тысячелетняя традиция её книжного искусства, пустившего глубокие корни, продолжала ещё долго жить на остальной территории православной ойкумены: на Кавказе, Балканах и в Древней Руси.
УРОКИ ГРЕЧЕСКИХ МАСТЕРОВ
Из похода в 988 году на Корсунь киевский князь Владимир Святославович возвратился с молодой женой, византийской царевной Анной. Вместе с ней в Киев прибыли царьградские священники, привёзшие церковную утварь и богослужебные книги. Последовавшее вскоре крещение русского народа по греческому обряду определило не только то, какая литература получит хождение на просторах Руси, но и то, по каким образцам рукописи будут украшаться.
Уже древнейшие из сохранившихся русских книг — Остромирово Евангелие (1056—1057) и Изборник Святослава (1073) — во всём следуют византийской манере книжного убора. Они написаны величественно-медленным почерком, именуемым уставом, и снабжены пышными фронтисписами и миниатюрами, заставками и инициалами — всем тем, чем славились столичные кодексы Восточной Римской империи.
Из всех способов украшения заглавных букв русских художников-изографов больше всего привлекали растительные мотивы, доведённые греческими мастерами до предельной условности. Мачты таких букв рисовались витыми или составленными из нескольких коленцев. На их окончаниях и в местах сочленений набухали почки и завязывались молодые побеги. Широкие листья, плавно заворачиваясь, намечали естественные изгибы письменных знаков, а цветочными бутонами эффектно завершались буквенные петли.
Следуя традициям греческой книги, русские изографы никогда не привлекали к инициалу слишком много внимания. В первую очередь он служил тексту и полностью подчинялся ему: обозначая в нужном месте начало новой темы, инициал помогал читателю постичь вероучительную суть слова. Обычный размер буквицы не превышал пяти строк (редчайшим исключением была буква высотою в восемь строк!). Это позволяло располагать по нескольку инициалов на одной странице.
Смелые сочетания ярких красок ткали неповторимый, праздничный наряд книги. Сурик и киноварь, бакан и охра, ярь и празелень, лазорь и голубец — чем только не расцвечивались буквицы в русских рукописях! Для богатых заказчиков применялось «металлическое» письмо: особый писец — злато писец — обводил контур красочной буквы чернилами из творёного золота, придавая ей вид драгоценного украшения.
Впрочем, сильного художественного впечатления нередко добивались и одной киноварью. Лучшим русским памятником, исполненным в подобной манере, служит Юрьевское Евангелие — рукопись исключительной художественной высоты. Оно написано между 1119 и 1128 годами по заказу игумена новгородского Юрьева монастыря Кирьяка при закладке в обители каменной церкви. Об изографе книги известно, что звали его Фёдором («Азъ грешный Феодоръ напсахъ еуангелие се рукою грешною…») и был он «угринцем» — венгерским славянином. В том, что мастер был один, не возникает сомнения: на всём уборе рукописи «лежит печать одной руки, одной воли, одного замысла и единого стиля исполнения» (Т. В. Ильина. Декоративное оформление древнерусских книг: Новгород и Псков. XII—XV вв.).
Простота, с которой оформлено Юрьевское Евангелие, завораживает с первых страниц: это чёрное уставное письмо в сочетании с буквицами, выполненными ясной киноварной линией. Всего в рукописи их 65, и хотя в буквах большого разнообразия нет (в основном это «В» и «Р»), зато какая фантазия в графической их интерпретации! Из персонажей евангельских инициалов можно собрать целый зверинец: здесь есть верблюды и кони, медведи и львы, пантеры и волки, кошки и собаки, змеи и рыбы. Из птиц обитают павлины, фазаны, орлы, журавли, вороны, голуби. Имеются даже единорог и алконост. Воображение художника превращает букву «Р» в руку с ветвью, «В» — в виноградную лозу, «Е» — в благословляющую десницу.
Изображения буквиц ровно лежат на плоскости пергамена, не углубляясь в него и не выступая наружу. В этом смысле они тождественны письму, расходясь с ним помимо цвета только в пластике. Плавная, упругая красная линия одной толщины и одного напряжения вьёт свой узор, не отличая рисунок животного от орнаментального плетения. И орнамент и фигуры для неё равноценны, поэтому одно беспрепятственно продолжается другим, и, несмотря на дробность отдельных деталей, каждый инициал отливается в цельную и совершенную форму.
(Продолжение следует.)
www.nkj.ru
Искусство первой буквы
4 — 2007
Алексей Домбровский ([email protected])
Через эпохи и стили: барокко и рококо
Каждый стиль приносит с собою
свой особый дух.
Генрих Вёльфлин
Своего апогея барочная каллиграфия достигла в творчестве немецкого мастера Пауля Франка из города Меммингена. Изданная им в 1601 году коллекция алфавитов «Искусное начертание различных инициалов, прописных букв и прочее» демонстрирует незаурядный артистизм во владении ширококонечным пером. Для более детального воспроизведения тонкой работы многие образцы «Искусного начертания» были гравированы в увеличенном виде. Самые крупные настолько превышали книжный формат, что их печатали на вклейках, вдвое превосходивших размер страницы1.
Каллиграфическая выразительность линий была доведена Франком до предела: в одном инициале его перо свободно передает и трепетную дрожь тончайших усиков, и напряженность гигантских тугих спиралей, похожих на часовые пружины. Асимметричный рисунок всех алфавитных знаков (кроме считаных вариантов «O») сообщает письму ярко выраженный динамизм. Энергичная пластика и резкий контраст линий, внезапная смена ритма и множественные повторы — все это усиливает иллюзию нескончаемого внутреннего движения (рис. 1).
Рис. 1. Спиральный росчерк, выступающий из плетения танцующих линий, — несомненно, та главная пружина, что приводит в действие этот сложный механизм Буква «Y» из каллиграфического алфавита Пауля Франка. Мемминген, 1601 год
В сущности, букв как таковых в этих алфавитах нет. Виртуозное художество Франка отображает не видимые очертания письменных знаков, а то, что обычно ускользает от глаз, — мимолетное возмущение, оставляемое знаком на бумаге. Оно подобно кругам на воде от брошенного камня. Нужно обладать сверхъестественной остротой восприятия, чтобы ухватить взглядом и в мельчайших подробностях запечатлеть завихрения потоков, обтекающих буквы с разных сторон. Графемы без конца дробятся различными вариациями повторяющихся линий, но ни одна из них, взятая в отдельности, не очерчивает буквенного контура. Только в сочетании их сгущений и разрежений возникает нечто, отдаленно напоминающее ту или иную букву алфавита (рис. 2).
Рис. 2. В алфавитах Франка нет застывших форм. Всякий раз образ буквы заново рождается на глазах зрителя. Инициалы «X», «Y» и «Z» Мемминген, 1601 год
Рисунок подчас так усложнен, что очертания знака едва угадываются. Но, в отличие от ренессанса, искусство барокко предпочитало как раз не строгость форм, а размытость масс. Для него важнее были не покой, а движение, не математическая выверенность, а кипение мыслей и чувств. Пренебрегая внешними оболочками букв, немецкий каллиграф творил из линий живые характеры алфавитных знаков в их бесконечно разнообразных проявлениях. Ни до, ни после Пауля Франка рисунок каллиграфических инициалов не достигал такого напряжения и декоративного богатства форм.
Рис. 3. Орел (aquila), дельфин (delfino), слон (elefante), феникс (fenice), гидра (hydra), лев (leone), макака (macaco), медведь (orso), павлин (pavone), жаба (rospo), бык (toro) и гадюка (vipera) — обитатели алфавитного зверинца Альда Мануция Младшего Венеция, 1579 год
Впрочем, инициальная графика барокко была бы гораздо беднее, если бы воздействовала на зрителя одной только пластикой линий. С конца XVI столетия вошел в моду новый, утонченный прием оформления алфавитов с фигурами. Персонажи инициалов стали подбираться таким образом, чтобы имя человека или название животного начиналось с буквы, которую они украшали (рис. 3). Порой эти рисунки составляли сквозной сюжет: так, «Новый искусный алфавит» (1595) Иоганна Теодора де Бри открывался сценой грехопадения Адама (Adam), а завершала его фигура Христаискупителя (Xρiστoç). Между ними разместились герои библейской и церковной истории: царь Давид (David), папа Климент VIII (Kliment VIII), евангелист Лука (Lucas), пророк Моисей (Moses), апостол Петр (Petrus), сатана (Satan) и даже аллегорическое изображение Истины (Warheit) — рис. 4. При этом художник показал себя полиглотом: в именах персонажей смешались немецкий, латинский и греческий языки. Некоторые буквы сопровождались не одним «именным» изображением, а несколькими.
Рис. 4. «Вера» (Fides) — начертано на развороте книги; лилия и камыш подчеркивают ее чистоту и стойкость. Юный пастух Давид в углу рисунка не оставляет сомнений, что главный герой инициала — великан Голиаф (Goliath). Буквы из «Нового искусного алфавита» Иоганна Теодора де Бри. Франкфурт-на-Майне, 1595 год
Подобная связь алфавитных знаков с графическими образами была в XVI веке не нова, но хорошо подзабыта. Ведь еще в рукописи эпохи Каролингов — Сакраментарии Дрогона (850–855) — многолюдная сцена внутри буквы «C» изображала Concedeqs — Вознесение (этим словом и начинался книжный текст). Заглавную «E» в начале Книги Иезекииля («Et factum est…» — «И было…» (Иез. 1, 1)) средневековые художники нередко совмещали с фигурой пророка, имя которого на латыни тоже писалось с «E» (Ezechiel). Известен манускрипт XIII столетия, на странице которого монахиллюминатор изобразил собственную персону: сидя на скамеечке у основания буквы «R», он раскрашивал алым минием спину дракона. Почему художник из всех инициалов рукописи избрал для себя именно «R», объяснялось здесь же его подписью: FR·RVFILIVS (брат Руфилий).
Этим приемом с успехом пользовались как на Западе, так и на Востоке — в Византии и славянских землях. Но в рукописной книге подобные инициалы содержали в себе тонкую игру: здесь прежде всего была важна их связь с текстом (или хотя бы с процессом нанесения этого текста на пергамен). Именно она поражала воображение и побуждала задуматься о тайных связях, пронизывающих мир. Гравированные же алфавиты изначально ни с одним текстом связаны не были. Мастер даже предположить не мог, в каких книгах его работа найдет применение. Поэтому в алфавитах смысловая рифма была поверхностной, отвлеченной — персонажи инициалов иллюстрировали не текст, а избранную художником тему: звериную, библейскую, античную… В букве «A» на месте орла (ит. aquila), легко могла оказаться цапля (ит. airone) или утка (ит. anitra), а в литере «I» героическая Юдифь (лат. Iudith) без ущерба заменялась пророком Ионой (лат. Ionae) или апостолом Иоанном (лат. Ioannis)2.
Надо сказать, что и символика к XVII столетию приобрела совсем иной характер по сравнению с предыдущими веками. Христианские идеалы Средневековья были сильно потеснены индивидуализмом Нового времени, нашедшим поддержку в античной мифологии. Но и та, в свою очередь, не осталась без изменений и была существенно переосмыслена в угоду галантному веку. На новом Олимпе восседал Амур — ему курили фимиам писатели и приносили в жертву свои творения художники. В моду вошли книги эмблем, посредством символов и остроумных девизов закреплявшие новые жизненные ориентиры. Будуарные темы и утонченная эротика проникли и в гравированные алфавиты, которые выходили отдельными изданиями, обычно предназначенными для рассматривания. Если ими и пользовались как образцами, то для украшения произведений художественной литературы либо в любовной переписке.
Наиболее знаменита в этом ряду обширная коллекция аллегорически орнаментированных инициалов и монограмм, выпущенная в свет в 1666 году парижским каллиграфом Пуже. Предмет, которому автор адресовал свое издание, недвусмысленно был указан на титульном листе: «Алфавит любви, или Собрание вензелей для любовников и художников». Можно лишь подивиться изобретательности французского мастера: какие только ситуации не предусмотрел он в своей работе!
Так, о плененности предметом страсти эффектно можно было заявить, начав письмо буквой, составленной из звеньев цепи. При этом оковы в рисунке инициала, отделанные фигурными вставками, одновременно подчеркивали изысканный вкус их обладателя — недаром книги эмблем того времени упоминали о двойственной природе цепей: они служили не только оковами, но и украшением (torquent et decorant).
Победителю в любовной баталии были предназначены буквы, увитые лавровыми листьями,— подобно тому, как в Древнем Риме обвивали лавром оружие, принесшее победу, дабы очистить его от пролитой крови. Перенесение античного ритуала с оружия на письмо лишний раз свидетельствует, что слово в галантный век успешно соперничало с клинком.
Для нежных признаний влюбленного сердца служили многочисленные инициалы, проросшие молодыми побегами и зацветшие дивными цветами — символами весны, юности, страстного влечения. Каждый такой алфавит сочетался с тем или иным растением, причем его изображения были на редкость подробны. От художника не ускользали ни мельчайшие шероховатости стебля, ни тонкие прожилки на листьях и лепестках, ни иллюзорная дрожь тычинок.
Цветы, вплетенные в рисунок заглавных букв, порой красноречивее слов говорили о чувствах пишущего. Бутон розы, окруженный шипами, подразумевал «надеющуюся любовь с сомнениями неизвестности». Ветка сирени, полученная в ответ, выказывала осторожную симпатию: «Каждое выражение твоего лица и каждое твое слово говорят о красоте твоей души». Холодный ирис, напротив, не оставлял надежды: «Твои лицемерные чувства пройдут, так что и следа не останется». Наконец, тростник не скрывал раздражения: «Приплюсуй этот отказ к уже полученным ранее»3.
Вершину своей богатой коллекции Пуже поместил на развороте, где каждая новая буква была декорирована особым, отличным от предыдущих букв способом. Поистине это алфавитгербарий: здесь можно отыскать гирлянду благоухающих роз («D») и плетение из нежных незабудок («L»), поникшие султаны камыша («H») и венок из лавровых листьев («O»), голый стебель, усыпанный шипами («R»), и плодоносящее древо («Y»). Впрочем, некоторые письменные знаки имеют наряды нерастительного происхождения: буква «I» изображена в виде многократно перевитой ленты, «M» — нити жемчужин, «U» — вереницы пышных бантов. Стилевое смешение и разнородность материалов не помешали художнику подобрать буквы с завидным вкусом, и хотя каждый знак здесь нарочито самостоятелен, в целом алфавит имеет вид завершенный и в своем роде единственный: ни отнять у него, ни прибавить (рис. 5).
Рис. 5. Повальное увлечение эмблемами нередко превращало инициалы в настоящие ребусы. «Нет такой вещи под солнцем, которая не могла бы дать материал для эмблемы», — писал современник Пуже Богуслаус Бальбинус (Цит. по: Махов А.Е. Печать недвижных дум // Эмблемы и символы. М., 2000. С. 9) Буквы «A», «M», «R» и «V» из «Алфавита любви». Париж, 1666 год
Легкость, с какой Пуже менял буквам наряды, знаменовала приход в искусство алфавитов новых веяний и настроений. «В начале своего существования барокко было тяжело, массивно, лишено свободы и серьезно, — писал Генрих Вёльфлин, — постепенно его массивность тает, формы становятся легче и радостнее, и в конце концов приходит то игривое разрушение всех тектонических форм, которое мы называем рококо»4 (рис. 6).
Рис. 6. Причудливые фантазии, выложенные из обломков раковин (фр. rocaille), — основной мотив нового стиля, который лег в основу его названия (rococo = rocaille + barocco). Французские орнаментальные инициалы XVIII века
Орнаментальные мотивы рококо, полностью лишенные внутреннего напряжения, выплеснули свою экспрессию в экстравагантном формотворчестве. Асимметрия и капризная непредсказуемость декора достигли здесь, кажется, крайней степени. Едва ли в окружающей натуре можно было найти столь вычурные образования, предлагаемые новым стилем, хотя как раз возобновленная связь с природой настойчиво культивировалась галантным веком.
Инициальные сюжеты того времени не отличались особым разнообразием. Чаще всего фоном для букв служили картины быта или пейзажи, лишенные какихлибо конкретных черт, однако непременно красивые и аристократическиизящные. Пасторальная идиллия, мизансцена в саду или в гостиной, фривольная сценка из жизни любовников — все это преподносилось в утонченном виде и с известной долей шарма. Нередко, усугубляя легковесность изображаемого действа, рисунок заглавной буквы сильно высветлялся, делался легким и воздушным (рис. 7). А если к гравированному алфавиту прикладывал руку художникколорист, то пользовался он, как правило, нежными пастельными тонами: розовым, небесноголубым, вердепомовым5, которые наполняли манерную изысканность линий невесомой плотью. Мелкие детали, оставленные белыми, дробили изображение, скрадывая истинный его масштаб (рис. 8).
Рис. 7. Купидоны, романтические виды, аллегории и эмблемы — инициальные герои и декорации, казалось бы, остались прежними, однако их рисунок сделался заметно светлее и легче Французские орнаментальные инициалы XVIII века
Рис. 8. Стеганный в мелкую клетку фон внутри рокайльного обрамления придает этому алфавиту уютный, домашний вид — как будто перед нами не буквы, а элементы мебельного гарнитура из гостиной Французские орнаментальные инициалы XVIII века
К слову сказать, «комнатный», интимный характер стиля рококо позволил инициалу вновь уменьшиться в размере — именно в измельченном и малом рококо достигало большего эффекта. Заглавная буква на странице книги походила на изящную безделушку из коллекции аристократащеголя — она тешила глаз, не претендуя на чтото большее.
Законодателем мод в подобной орнаментации инициальных букв долгое время являлась Франция. В числе иностранцев, создавших блестящие образцы нового стиля, можно назвать португальца Мануэля де Андраде и итальянца Мауро Погги.
Собрание каллиграфических и декоративных инициалов Андраде было издано в Лиссабоне в 1719 году с характерным названием «Новая школа». Давно подмечено, что начертания букв в каллиграфических алфавитах исключительно музыкальны. Известный художник шрифта В.В.Лазурский писал, что «буквы поют под пером» настоящего мастера, а «каллиграфические листы производят впечатление музыкальных произведений, только обращенных не к слуху, а к глазу»6. Более того, какой бы образец письма мы ни взяли, его линии непременно окажутся созвучны тому или иному музыкальному жанру либо отдельной пьесе. И если сложную полифонию сочных нажимов и тонких волосных нитей Пауля Франка можно сравнить с токкатами и фугами Баха, то прозрачное кружево Мануэля де Андраде скорее напоминает менуэт.
Порхающие движения пера каллиграфавиртуоза переносят нас во времена придворных балов и любовных интриг, в жеманную атмосферу румян и белил, кокетливых мушек и пудреных париков. Плавные округлые линии и дробные перекрестия очень похоже передают манеру бального исполнения менуэта, сочетавшего в себе медленные церемониальные поклоны и реверансы с мелкими па, которые, собственно, и дали название танцу7. Начиная письменное послание, буква Андраде как бы раскланивается перед адресатом, с тонким артистизмом, не исключающим, впрочем, почтительности, приветствует его, прежде чем приступить к сообщению новостей (рис. 9).
Рис. 9. Кажется, что буквы начертаны одним движением, не отрывая пера от бумаги, однако в большинстве случаев это не так. Буквы «B», «C», «X» и «Z» из «Новой школы» Мануэля де Андраде Лиссабон, 1719 год
Рис. 10. Мануэль де Андраде оживил и растительный алфавит — на кустах его букв пробудились и защебетали птицы Инициалы из «Новой школы». Лиссабон, 1719 год
В эпоху барокко еще оставалась популярной идея «книги природы» — представление о мире как о некоем грандиозном тексте, автором которого является Господь (рис. 10). «Этот мир — книга инфолио, в которой заглавными литерами набраны великие дела Божьи, — писал в XVII столетии английский поэт Ф.Куарлеа. — Каждое творение — страница, и каждое действие — красивая буква, безупречно отпечатанная»8. Неизвестно, были ли эти строки знакомы флорентийскому писцу Мауро Погги, но фолиант орнаментальных латинских букв, гравированных по его рисункам для аббата Лоренцо Лоренци, как нельзя лучше иллюстрирует слова англичанина.
Может, это звучит парадоксально, но работа Погги меньше всего напоминает алфавит. Перед нами скорее зоологический атлас, нередкий в те времена, коллекция экзотических птиц и животных, непринужденно разбросанных фантазией художника по листам альбома. Ажурные плетения вьюнка неплохо организуют изобразительное пространство: они собирают существа в группы, придают композициям законченный вид, и только потом зритель с удивлением обнаруживает в этих рисунках знакомые контуры букв. Немалый размер гравюр (каждому инициалу отведена отдельная страница) еще больше увеличивает зазор в их восприятии. Письменные символы можно видеть, а можно и вовсе не обращать на них внимания, любуясь красотой Божественных созданий, — художник никого ни к чему не принуждает. Эта оторванность в работе Мауро Погги графики от письма красноречиво говорит о некоем пределе, к которому подошло в алфавитах декораторское искусство рококо (рис. 11).
Рис. 11. Несмотря на общую реалистичность изображений, художник сохранил в них и элемент условности: тело животного может неожиданно слиться с растением, а стебли и листва подчас напоминают архитектурную лепнину. Начальные листы «Алфавита инициальных букв, придуманных и начертанных Мауро Погги, флорентийским писцом, и гравированных для аббата Лоренцо Лоренци». Италия, XVIII век
Сменивший барокко классицизм вновь вспомнил о лапидарной простоте былых времен. Формы заглавных литер снова очистились от орнаментальных наслоений, сюжеты инициалов опять приобрели цельность и ясность, техника гравирования свелась к тонкой пластичной контурной линии без всякой тушевки. Широкое распространение получили обыкновенные наборные буквицы. «Любая книга тем совершеннее, чем отчетливее проявляется в ней простая красота букв… Одни только буквы и являются необходимым и достаточным элементом книги, все прочее же существует благодаря им», — провозгласил в «Типографическом руководстве» (1818) известный artista della semplicit à9 своего ве ка Джамбаттиста Бодони10.
История, замкнув круг, повторилась на качественно ином витке своего развития, но это уже тема для новых наблюдений и размышлений.
1 См.: Muzika F. Die schöne Schrift. Prag, 1965. Bd. I. S. 352.
2 В дальнейшем такой тип алфавитов получил свое закономерное завершение — он превратился в детскую азбуку.
3 См.: Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М., 1996. С. 307-308.
4 Вёльфлин Г. Ренессанс и барокко. СПб., 2004. С. 54.
5 Вердепомовый (от фр. vert de pomme) — яблочно-зеленый.
6 Лазурский В.В. Художник книги и шрифта Германн Цапф // Искусство книги: 1961-1962. Вып. 4. М., 1967. С. 140.
7 Menuet — от фр. menu — маленький, мелкий.
8 Цит. по: Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 263.
9 Мастер простоты (ит.).
10 Бодони Дж. О письменности и книгопечатании // Книгопечатание как искусство: Типографы и издатели XVIII-XX веков о секретах своего ремесла. М., 1987. С. 66.
Продолжение следует
КомпьюАрт 4’2007
compuart.ru
Характеристика разных видов орнамента |
Искусство орнамента очень древнее. Возникло оно в эпоху палеолита. Орнаментальные изображения доставляют эстетическое наслаждение, оказывающее сильное воздействие на человека, вызывают цепочки ассоциаций, позволяющие понимать и ценить произведение.Основной закономерностью орнамента является периодическая повторяемость мотива. Для орнамента характерны так же перевод реальных форм и предметов в условные орнаментальные изображения, высокая степень декоративного обобщения, отсутствие воздушной перспективы (плоское изображение).
Орнамент всегда широко применялся в качестве декоративного оформления изделий, необходимых людям в быту и практической деятельности. Он составляет основу декоративно-прикладного искусства. Без орнамента не обходятся в изделиях художественных промыслов, керамике, текстиле.
Все орнаментальные рисунки по их изобразительным возможностям подразделяют на три вида: орнамент изобразительный, включающий в себя конкретный рисунок человека, животных, растений, пейзажные или архитектурные мотивы, рисунок предметов неживой природы или сложную эмблему;
орнамент неизобразительный, образованный из геометрических элементов, абстрактных форм, лишенных конкретного предметного содержания;
орнамент комбинированный, представляющий собой сочетание изобразительных мотивов или отдельных элементов, с одной стороны, и абстрактных форм – с другой.
Орнамент классифицируют 1. по изобразительным мотивам: растительный,геометрический, анималистический, антропологический, каллиграфический,фантастический, астральный и т.д.
2.По стилевой принадлежности: античный, готический, барочный и т.д.
3.По народной принадлежности: украинский, белорусский, греческий и т.д.
4.По изобразительной форме:плоскостной, рельефный(небольшое возвышение), контрельефный( небольшое углубление внутрь).
Характеристика орнаментов по изобразительным мотивам.
Первичной формой орнамента является технический орнамент, возникший в результате трудовой деятельности человека (фактура изделий из глины, обработанных на гончарном круге, рисунок простейших клеток в ткани, спиралеобразные витки, получаемые при плетении веревок).
Технический орнамент
Символический орнамент возник и сформировался на основе изображений животных, людей, орудий труда в наскальных рисунках, на ткани. Эволюция условных изображений привела к тому, что орнаментальные образы зачастую представляют собой символы. Появившись в Древнем Египте и других странах Востока, символический орнамент и сегодня играет важную роль, например, в геральдике (изображение серпа и молота, двуглавый орел и др).
Геометрический орнамент сформировался на основе технического и символического орнаментов. В нем всегда делается акцент на строгом чередовании ритмических элементов и их цветовых сочетаний. Первооснова практически любой геометрической формы – реально существующая форма, до пределов обобщенная и упрощенная (греческий меандр-волна, круг – солнце и т.п.)
Растительный орнамент-самый распространенный после геометрического. Для него характерны свои излюбленные мотивы, различные для разных стран в разные времена. Если в Японии и Китае любимое растение – хризантема, то в Индии – боб, фасоль, в Иране – гвоздика, в России – подсолнух, ромашка. В раннем средневековье особенно популярны были виноградная лоза и трилистник, в период поздней готики – чертополох и плод граната, во времена барокко – тюльпан и пион. В 18 веке “властвует” роза, модерн выдвинул на передний план лилию и ирис. Растительный орнамент имеет наибольшие возможности в части разнообразия используемых мотивов, приемов исполнения. В одних случаях мотивы трактуются реалистично, объемно, в других – более стилизованно, в условной плоскостной форме.
Каллиграфический орнамент составляется из отдельных букв или элементов текста, выразительных по своему пластическому рисунку и ритму. Искусство каллиграфии наиболее полно развилось в таких странах, как Китай, Япония, арабских странах, в определенном смысле заменяя собой изобразительное искусство.
В основе фантастического орнамента лежат выдуманные изображения, чаще символического и мифологического содержания. Особенное распространение фантастический орнамент с изображениями сцен из жизни животных получил в странах Древнего Востока (Египте, Ассирии, Китае, Индии, Византии). В эпоху средневековья фантастический орнамент был популярен в связи с тем, что религия запрещала изображение живых существ.
Астральный орнамент утверждал культ неба. Основными его элементами были изображения неба, солнца, облаков, звезд. Наибольшее распространение он получил в Японии и Китае.
Пейзажный орнамент особенно часто использовался и используется на текстильных изделиях производства Японии и Китая.
В животном(анималистическом)орнаменте возможны как реалистические, так и более условные, стилизованные изображения птиц, зверей и т.д. В последнем случае орнамент в известной степени приближается к орнаменту фантастическому. 
Предметный, или вещный орнамент возник в античном Риме и в дальнейшем широко использовался в эпоху Возрождения, во времена барокко, рококо, классицизма. Содержание предметного орнамента составляют предметы военной жизни, быта, музыкального и театрального искусства.
Антропоморфный орнамент в качестве мотивов использует мужские и женские стилизованные фигуры или отдельные части тела человека.
Характер орнамента зависит также от национальных образов, представлений, обычаев и т.п. Например, орнамент украинцев совершенно отличен от орнаментальных форм арабов.
Украинский орнамент 
Арабский орнаментАрабеска от фр. arabesque – арабский) – европейское название орнамента средневекового искусства мусульманских стран. В основе арабески, построенной по геометрической сетке – принцип бесконечного пространственного развития повторяющихся групп орнаментальных мотивов. Арабеска отличается многократным ритмическим наслоением однородных форм, что создает впечатление запутанного прихотливого узора.
Совокупность орнаментов, их обусловленность материалом и формой предмета, а также ритм образуют тот декор, который является неотъемлемым признаком определенного стиля.Стиль в искусстве какой-либо эпохи – это исторически сложившееся единство образной системы, средств и способов художественной выразительности. Основу любого стиля составляет единообразная система художественных форм, порожденных идейной и методологической общностью, возникшей в определенных социальных и экономических условиях. При формировании образной системы нового стиля орнамент входит в число наиболее важных составляющих его элементов и находится в числе тех средств художественной выразительности, которые позволяют безошибочно определять принадлежность к данному стилю какого-либо архитектурного памятника или произведения декоративно- прикладного искусства.
По стиливым особенностям орнамент бывает античный, готический, византийский, барочный и т.д
Готический орнамент 
Орнамент эпохи Возрождения.В период Средневековья орнаменты отличались фантастическими и сказочными рисунками, основанными на растительных и животных мотивах. Средневековый орнамент символичен. Природные мотивы трактуются условно и стилизованно. Простые прямолинейные геометрические формы переходят в плетеные криволинейные. Через выработанные декоративно-орнаментальные средства в Средние века опосредованно передавались внутренний мир, состояние и переживания человека, чего не было в древнем искусстве.
В эпоху Возрождения формируется светская гуманистическая культура, утверждающая ценность человеческой личности. В этот период искусство стремится к ясности и гармонии. В орнаментах широко используются мотивы аканта и дуба, виноградной лозы, тюльпана, расположенных на фоне растительных завитков и узоров. Кроме того, часто изображали животных и птиц в сочетании с обнаженным человеческим телом.
Орнамент стиля барокко строится на напряженных контрастах, резко противопоставляя земное и небесное, реальное и фантастическое, впрочем как и все искусство барокко. Орнаментика барокко отличается разнообразием и выразительностью форм, пышностью, великолепием и торжественностью. Для нее также характерны декоративность и динамика, преобладание криволинейных форм и асимметрии.
В начале XVIII в. стиль барокко трансформируется в стиль рококо. Орнамент приобретает легкость, воздушность, подвижность и живописность. Для него характерны ажурные, изогнутые, криволинейные формы, отсутствие ясной конструктивности (излюбленный мотив — раковина).
В период классицизма в конце XVIII в. происходит пересмотр идеалов античной эстетики. Орнамент вновь приобретает статичность и уравновешенность, ясность и четкость. Он состоит в основном из прямых линий, квадратов, прямоугольников, кругов и овалов, становится сдержанным по колорит.
В начале XIX в. господство классицизма завершается стилем ампир (от франц. empire — империя), который черпает свои художественные идеалы из искусства греческой архаики и императорского Рима. Орнаментике ампира присущи суровость, схематизм, строгость, торжественность и помпезность, а в качестве мотивов используются воинские доспехи и лавровые венки. Характерные цветовые сочетания: алый с черным, зеленый с красным, синий с ярко-желтым, белый с золотом.
Итак, орнамент каждого периода обнаруживает связь с духовной жизнью общества, архитектурой, декоративным искусством, отражает эстетику эпохи.
Орнаменты по характеру поверхности подразделяются на плоские и рельефные
Плоский орнамент. 
Релефный орнаментВ особую группу объединяются те из них, в которых сочетаются рельеф и цвет. Своеобразие имеют рельефные узоры, например резьба по ганчу (среднеазиатская разновидность гипса). Традиция украшать жилища резным гипсом существует на территории Средней Азии с первых веков нашей эры.Прекрасные образцы такой резьбы можно увидеть в архитектурных памятниках Хорезма,Самарканда, Бухары.
Резьба по ганчуЧетко выраженный ритм, как и стилизация — основа всех орнаментов. Рапорт(мотив)-повторение одной и той же группы элементов в узоре .
Одно мотивным называют узор, в котором ритмически повторяется один и тот же мотив. Например, одно мотивным является знаменитый древнегреческий орнамент под названием «меандр».
Меандр
Часто встречается в орнаменте ритмическое повторение двух разных мотивов.
В зависимости от цели и назначения различают три вида орнамента, которые принято считать основными: ленточный, сетчатый и композиционно замкнутый.
Ленточный орнамент имеет вид ленты или полосы. Такой орнамент состоит из повторяющихся элементов и ограничен с двух сторон — сверху и снизу. Ленточный орнамент подразделяется на фриз, бордюр и кайму.
Фриз представляет собой орнаментированную композицию, предназначенную для декоративного оформления верхней части стены либо внутри, либо снаружи здания.
Бордюр — это замкнутая композиция имеющая ритмический повтор элементов в две противоположные стороны и образующая орнаментальную полосу. Обычно подчеркивает края какой-либо плоскости или объемной формы.
Бордюр на обоях
Кайма тоже представляет собой узорную полосу, обрамляющую плоскость. Широко применяется на скатертях, коврах, блюдах.
Кайма на салфетке
Мотивы сетчатого орнамента равномерно распространяются во все стороны на четкой геометрической основе, напоминающей сетку, откуда и произошло такое название.
Сетчатый орнамент
Формы сетчатого орнамента — квадратные, прямоугольные, треугольные, ромбические. Реже встречаются украшения, где форма сетки образована параллелограммами.Примерами сетчатого орнамента служат занавесочные ткани, туркменские ковры, некоторые виды обоев и т.д.
Композиционно замкнутый орнамент представляет собой мотив, заключенный внутри круга, квадрата или многоугольника.
Вписанный в круг узор носит название розетты.
РозеттаПо количеству цветов: монохромный орнамент и полихромный.
Полихромный (от греч. polys – многочисленный и chroa — цвет)- это многоцветный орнамент, в котором фигурирует вся цветовая палитра.Полихромный орнамент более популярен, чем монохромный.
Полихромный орнаментОрнамент выступает в неразрывной связи с другими видами искусства: для украшения интерьера и экстерьера зданий, при создании тканей, мебели, всевозможной утвари и других изделий. Живопись, архитектура, скульптура широко пользуются этой формой декора. Как сложная и специфическая художественная структура, орнамент чаще всего составляет неотъемлемую часть предмета, подчеркивает его архитектонические особенности.
www.tvorchistvo.ru
| Октябрь | Орнаментальный узор из переплетенных лент 7 букв |
| Рокайль | Орнаментальный мотив рококо 7 букв |
| Берлиоз | Орнаментальный мотив рококо 7 букв |
| Розетка | Орнаментальный мотив в виде распустившегося цветка с одинаковыми лепестками (в архитектуре, ювелирных изделиях и т. п.) 7 букв |
| Акротер | Орнаментальный резной камень или скульптура, украшение на углах и на вершине фронтона классического портика 7 букв |
| Рисунок | Узор 7 букв |
| Набойка | Сам узор 7 букв |
| Разводы | Крупный узор 7 букв |
| Вышивка | Узор на ткани 7 букв |
| Насечка | Узор по металлу 7 букв |
wordparts.ru
| Волюта | Спиралеобразно изогнутый орнаментальный мотив 6 букв |
| Кракле | Узор из трещинок. 6 букв |
| Витраж | Узор из стекла 6 букв |
| Тканье | Тканый узор 6 букв |
| Кракле | Узор из тонких трещинок 6 букв |
| Кракле | Узор из трещин на керамике 6 букв |
| Набить | Отпечатать узор (на ткани) 6 букв |
| Витраж | Узор из цветного стекла 6 букв |
| Витраж | Картина или узор из цветного стекла 6 букв |
| Витраж | Оконный узор из цветного стекла 6 букв |
wordparts.ru
| Ажур | Узор 4 буквы |
| Ажур | Узор в литье 4 буквы |
| Ажур | Вязаный узор. 4 буквы |
| Тату | Узор на теле 4 буквы |
| Вязь | Узор из букв 4 буквы |
| Ажур | Полупрозрачный узор 4 буквы |
| Муар | Узор при плохой чёткости 4 буквы |
| Муар | Узор на тюлевой занавеске 4 буквы |
| Ажур | Красивый вязаный узор 4 буквы |
| Ажур | Узор в художественном литье 4 буквы |
wordparts.ru